Неправильный вампир

Почти счастливчик и жертва (Ольга Неклюдова)

Почти счастливчик и жертва (Ольга Неклюдова)

Плох тот охотник из Тэ́ри, который убил меньше полусотни вампиров прежде, чем кровопийцы упокоили его самого. Хороший мог не только хвастаться мастерством и количеством побед. Он получал особые привилегии от тэри́йских правителей и возможность присоединиться к любому из лучших охотничьих союзов.

Имя счастливчика, сумевшего одолеть сотню, книговоды увековечивали золотыми буквами на страницах летописей. Менестрели слагали о нём легенды и песни. Повелители награждали так щедро, что и праправнуки героя не испытывали нужды.

За всю историю Тэри подобный подвиг удавалось совершить немногим.

Почти счастливчику Рафи́ду Бле́ссу до заветного числа оставался лишь один кровопийца. Но всё испортил Верховный алхимик Пронт.

Ныне тщедушный старик в юности полюбил вампиршу. Красавица ответила взаимностью, несмотря на грозившую обоим опасность.

Ради возлюбленного она покинула племя и даже отказалась от человеческой крови, заменив её на животную. Ради любимой алхимик поклялся создать утоляющий вечную жажду эликсир и примирить людей с вампирами.

Об их связи узнал тогдашний Верховный и по совместительству наставник Пронта. Желая защитить ученика, он нанял хорошего охотника, что быстро расправился с «монстром в девичьей шкуре».

Горю молодого алхимика не было предела. Кое-как оправившись, юноша вернулся к работе над эликсиром в память о любимой и данном ей обещании.

Именно исполненная клятва Пронта помешала Блессу убить сотого кровопийцу.

Снадобье было создано. Чудодействие его проверено и подтверждено. Двусторонняя серия законов о дружбе положила конец извечной вражде. Плохие и хорошие охотники, чья прежняя деятельность попала под запрет, нехотя смирились и начали искать новые занятия.

Почти счастливчик Рафид смириться с происходящим не мог. Он спрятался в подземном убежище, содрал прочно приросшую маску совершенной невозмутимости и сутками напролёт выл от отчаяния или рычал от ненависти.

Вдоволь напившись из чаши кипящих чувств, Блесс охладился ведром ледяной воды и замер. Идея пронзила сознание острой иглой. Пестрая нить мыслей стежок за стежком наметила план.

«Жаль, что не сообразил до распроклятых законов! Ладно, ничего. Всё равно обману, запутаю, заставлю напасть и убью! Зря что ли целый год выслеживал?! Да я этого упыря знаю лучше, чем породившая его племя Мать самой долгой ночи!»

Услышав мысли охотника, помя́нутое божество, живущее в Подмирье, закатило глаза и расхохоталось. Слабое землетрясение, вызванное смехом, волной покатилось по стране.

Осторожная, а потому всё ещё по-вампирски живая жертва Блесса — О́рфи Шурх инстинктивно уловил возмущение тёмной Матери. Ощутил нарастающую дрожь земли. Понял, что за слабой волной грядёт сильная. Грохнулся на колени, уставился в потолок и под звяканье склянок с порошками и жидкостями стал умолять светлого Отца о милости.

Чуть позже в приёмный чертог тэрийского правителя ворвался крайне медлительный, если не сказать ленивый, глава союза разрушения. Мужчина радостно доложил, что здания, которые давно должны были снести его работяги, наконец-то рухнули! И, вопреки логике, совсем без пострадавших! Случайные прохожие и те целы!

***

Орфи ушёл из вампирского племени, как возлюбленная алхимика Пронта, но на несколько столетий раньше.

Низшие негодовали, когда мерзкий человечий святоша, служивший Отцу самого долгого дня, обратил прирождённого хищника в аскета.

Срединные мечтали избавиться от вечной жажды и примириться с людьми. Только им не хватало воли пить лишь «пресную», животную кровь, что не насыщала по-настоящему.

Совет высших тоже хотел мира, но приказывал жестоко мстить за каждого погибшего сородича.

Священник, сбивший Шурха с кровавого пути, укрыл неофита в древней обители. Ни вампир, ни человек, замысливший зло против служителей или гостей, не мог переступить её границ. Небесный огонь сжигал намерение вместе со злоумышленником.

Узнав о создании эликсира, Орфи первым добровольно испытал на себе его чудодействие. Напиток утолил жажду на неделю. Вампир ликовал. Пронт сердился, что срок недолог, и продолжал улучшать снадобье. Шурх вызвался помогать и переселился из обители в лабораторию.

Тогда почти счастливчик и приметил сотую жертву, безнаказанно разгуливающую по столице.

«Выбери цель попроще», — настойчиво уговаривал внутренний голос, но одержимый тщеславием Рафид Блесс никогда не шёл лёгкими путями.

Повелитель приставил к вампиру охрану из личного боевого отряда. Воины получили приказ защищать монстра от неразумных охотников или упокоить, если вдруг вспомнит о своей природе и нападёт.

Блесс не верил в успех предприятия и возможный мир с кровопийцами. Он год следил за Шурхом, ожидая единственного неверного шага, чтобы опередить бойцов правителя. Но счастье улыбнулось алхимику.

Новые образцы эликсира избавляли от жажды на месяц. Тэрийский правитель подписал указ о выдаче снадобья желающим и создании союза контроля.

Лабораторию Пронта опоясали несколько витков вампирской очереди. Срединные пришли сами. Низшие были вынуждены повиноваться решению совета высших.

***

Землетрясение не поколебало уверенность охотника в собственной правоте. Мужчина посчитал его ободряющим знаком и приступил к выполнению плана.

Никто в Тэри не помнил Рафида без всклокоченной шевелюры и окладистой бороды. Он ловко сбрил под корень то, что считал своим главным украшением. Глядя в зеркало горящими лихорадочным азартом глазами, придирчиво оценил худое лицо и идеально лысую голову. Довольно ухмыльнулся и точечно втёр в кожу сок при́ды.

«Для хорошего охотника и трава — оружие», — любил приговаривать всесоюзный староста, учивший молодёжь основам ловли и выживания.

Яд растения действовал очень болезненно, но безотказно. Поражённые места постепенно покрывались бородавками разной величины и бугристости. Шипя сквозь зубы ругательства в адрес жгучей боли, Блесс разделся и так же прицельно «запятнал» тело.

Стоптанные сапоги, мешковатая одежда из грубой дешёвой ткани, плетёный шнурок вместо ремня и поддельное свидетельство о личности завершили приготовления. Охотник Рафид перевоплотился в травника Ста́па и отправился на поиски работы.

Охраняющие лабораторию воины в присутствии Орфи допросили и брезгливо обыскали красноречиво лгущего искателя. После проверки вампир проводил Блесса к утомлённому неусыпным трудом Пронту. Старик коротко с ним побеседовал и принял в подсобники, а Шурха попросил помочь новичку освоиться.

— Я счастлив и благодарен, что господин Верховный позволил примкнуть к столь великому делу! — раболепно причитал Рафид, семеня за проводником.

— Истинно велик наш мастер, разом победивший два не́когда вечных зла — кровавую жажду моего племени и людской страх стать её жертвой. А ты — хороший знаток трав, Стап, и сможешь здорово посодействовать, — кивал Орфи, ведя подопечного в бывшую свою, а теперь их общую камо́ру.

— Всенепременно, — выдохнул Блесс.

***

Он безупречно отыгрывал роль скромного травника. Внимательно слушал наставников. Много трудился. Отвечал доброй улыбкой на косые взгляды и насмешки над телесным уродством.

Вампира восхищала редкая самоотверженность нового товарища. Они часто беседовали за работой и в свободные минуты.

— Вы с мастером Пронтом напоминаете священников из обители Отца самого долгого дня, где я жил три столетия, — завёл очередной разговор Шурх. — Бывал там?

— Неуж те рассказы про тебя — правда?! — притворно удивился Рафид.

— Да, спасался от себя, пока не попал сюда и не отведал эликсир.

«Ага, как же! Днём, может, и спасался, а ночью за оградку бегал, кровушку безвинную пить. Отличный расклад — и святоши наивные целы, и чудовище сыто».

— Чу́ден ты, три века огнём небесным не тронутый! Я рад бы туда, но боязно. Мысли тёмные порой нападают. Здесь-то ладно, а в светлой обители — смерть.

— Какие мысли, поделишься?

— Против людей, что брезгливо сторонятся, насмехаются или уродом зовут. Обидно мне это, хоть и скрываю. Травники да иные лекари врачевали, сам лечить пробовал, но неисцелим мой недуг. Служители Отца понятливые и жалостливые, а гости… Кто их знает? Потому страшусь.

— Обратить бы… — тихо произнёс Орфи.

— В вампира?! — прошептал Блесс, едва сдержав рвущийся из горла крик.

«Ты у цели! У цели!» — исступлённо пульсировала кровь.

«Не спугни! Не спугни! Не спугни!» — твердил внутренний голос.

Собеседник мог бы услышать, как звенят туго натянутые нервы охотника, но не расслышал даже вопрос. Шурха поглотили воспоминания об умирающем от старости священнике, что когда-то укрыл его в обители.

Обращение было редким исходом укуса, как правило жертва погибала. Шанс, что обращённый ограничился бы животной кровью и не трогал людей — ещё менее вероятным.

В старце вампир не сомневался и умолял рискнуть, веря в сильную волю человека и милость светлого Отца. Священник любил свою долгую и интересную земную жизнь, но не поддался уговорам. Его звало небо.

— Ты о чём-то спросил? — Орфи с трудом вернулся в реальность.

Рафид отрицательно покачал головой, понимая, что момент упущен. Тем более, он успел придумать историю получше.

***

Осень сменила лето. Привыкнув, Блесса полюбили даже те, кто поначалу не мог без содрогания лицезреть необычную внешность подсобника. Вампир относился к нему по-братски, поэтому когда охотник тяжело заболел, взялся всячески опекать несчастного.

Лекари исследовали больного вдоль и поперёк, но недуг оказался неизвестным их науке. Рафид медленно угасал. Шурх не находил себе места, терзаемый желанием помочь и гнетущим страхом. Обращение было призрачным шансом на жизнь для друга и явной угрозой всему вампирскому племени.

— Душно мне, братец. Окажи милость, распахни окошко, — прохрипел Блесс, подливая масла в огонь. — Кажись, близёхонек час.

Орфи исполнил просьбу и внимательно посмотрел на товарища. Кожа, что из-за болезни приобрела сероватый оттенок, стала совсем серой. Прежде голубые глаза — тоже. Ногти почернели. Шурх мысленно попросил у светлого Отца благословения и решился.

— Я могу тебе помочь, Стап. Способ ты знаешь. Шанс на обращение ничтожен, но он есть.

— С-согл… с-с-с…

— Обращённый человек — приговор моим сородичам и законам о дружбе. Укусил один — укусит другой. Никто не будет разбираться в причинах. Если получится, поклянись, что уедешь как можно дальше. Эликсиром я тебя обеспечу.

—Кл… с-сь.

Вампир подошёл к кровати, опустился на колени, приподнял руку умирающего, склонился и пронзил клыками запястье. Блесс истошно завопил. Орфи разжал челюсти и отпрянул.

— Попался, сотый! — прорычал Блесс, вытаскивая из-под подушки плетёный шнурок с серебряной нитью внутри, который носил вместо ремня.

Шурх грустно улыбнулся.

— Человек-человек…

В камору ворвались три алхимика, за ними кое-как протиснулся уборщик. Подоспевшие следом ученики теснились в коридоре.