Собрание сочинений. Том 4. 1981

Заметим, что было бы очень удобно, если бы удалось построить функцию на , соответствующую предпочтению на этом множестве, обладающую следующими свойствами. Вариант предпочтительнее варианта в смысле предпочтения , т. е. тогда и только тогда, когда Вариант эквивалентен варианту в смысле предпочтения , тогда и только тогда, когда . Однако, такое представление совсем не обязательно существует (существование здесь, разумеется, понимается в математическом смысле), – это во-первых. А, во-вторых, если оно и существует, то остаётся лишь удобным для дальнейших исследований сокращением, ни на шаг, не продвигая нас к познанию самого предпочтения. Если неизвестно предпочтение, то не может быть построена и функция, изображающая это предпочтение, представляющая его.

Из предыдущего следует, что первично предпочтение, а изображающая его «целевая» функция вторична. На народнохозяйственном уровне построение такой функции для множества всех известных вариантов развития социалистической экономики может быть лишь результатом построения предпочтения, а не его исходным пунктом. После того как общая задача оптимизации решена (хотя бы даже и не формально-математическими средствами), на основании этого решения можно «спускать» целевые функции для отдельных элементов и звеньев народного хозяйства, задавая ими предпочтения на множествах планов производства этих единиц. Напротив, имея дело при решении общей задачи оптимизации с плановыми вариантами развития всей социалистической экономики, мы предпочтение получаем исследованием объективных интересов рабочего класса, интересов общественного развития. Результаты этого исследования, которое проводится не только экономической, но и всеми другими общественными науками с привлечением данных естественных наук, быть может, и удастся выразить функцией, числом. Но ожидать, что, наоборот, все извлекаемые из действительности знания об интересах рабочего класса, об интересах общественного развития заложены заранее в какой-то функции, которую надо только открыть, – значит искать «философский камень».

Из сказанного, однако, не следует, что вообще бессмысленны всякие построения «целевой» функции для множества вариантов развития. Надо только не забывать объективного смысла такой работы. Раз главной задачей является обнаружение предпочтения , выражающего с достаточной точностью объективные интересы рабочего класса, раз можно подходить к построению этого предпочтения не только последовательно, строя его на основании данных общественных наук о предпочтении , но и путём «примерки» готовых предпочтений, задаваемых различными функциями, то не только можно, но и нужно заниматься построением «целевых» функций, рассматривая их построение, как этап в построении предпочтения . Взять, скажем, национальный доход и посмотреть, может ли задаваемое этой функцией предпочтение служить, хотя бы на известном подмножестве и при некотором промежутке планирования, в качестве . Взять число ассортиментных наборов и тоже «примерить». Эта функция окажется полезной для другого подмножества и другого, скажем, более короткого промежутка планирования, а за длительный промежуток времени задаваемое ею предпочтение перестаёт правильно изображать . Значит, для длительного промежутка времени рассматриваемая функция не может оказаться полезной для задания .

Выделяя ограничениями из множества плановых вариантов подмножества и задавая на них конкретные «целевые» функции, мы будем получать на этих подмножествах, при соответствующем выборе промежутка планирования, неплохие реализации неформализованного предпочтения , отражающего современные научные представления о предпочтении . С помощью этих конкретных «целевых» функций можно получать, следовательно, частные решения общей задачи оптимизации, т. е. приближаться к её решению.

Из сказанного ясно, в каком направлении можно продолжать формализацию процесса выбора плановых вариантов. Это определение островков в множестве и «целевых» функций, на них, дающих приблизительно те же решения, что и предпочтение , расширение этих островков, увеличение их количества, уточнение «целевых» функций и т. д. Второй путь – продолжить формализацию на предмодельной стадии, пытаясь облегчить нахождение предпочтения .

Подчеркнём, что критерием оптимальности для социалистической экономики, т. е. качественным принципом оценки и отбора возможных плановых вариантов её развития, являются объективные экономические интересы рабочего класса, выражающего коренные интересы всех трудящихся социалистического общества. Этот критерий единственен. Все «целевые» функции должны, так или иначе, выражать этот критерий. Поиск же единственной абсолютной «целевой» функции безусловно ошибочен. И хотя указанный критерий представлять и использовать непросто (см. § 3 и 4), по нашему мнению, именно им следует руководствоваться в плановом управлении экономикой социализма, поскольку его применение гарантирует социалистическое обобществление.

Из сказанного следует, что недопустимо превращение той или иной конкретной целевой функции в главный и единственный критерий оптимальности. Однако в некоторых работах это ещё имеет место.

Рассмотрим, какой объективный смысл несёт, например, принятие в качестве абсолютного критерия максимума общественной полезности материальных благ и услуг. Если бы речь шла об использовании указанного критерия в качестве средства задания некоторой грубой реализации на достаточно узком подмножестве множества плановых вариантов, то против этого, конечно, нельзя было бы возражать. Но речь идёт именно о принятии этого критерия в качестве адекватного выражения основного экономического закона развития социалистической экономики, в качестве наилучшего средства выражения целей общественного развития. Нетрудно видеть, что выбор такого критерия равносилен отождествлению двух задач: оптимизации на множестве плановых вариантов развития экономики и оптимизации на множестве наборов благ (иногда к ним добавляют и свободное время), доставляемых каждым из вариантов развития. По нашему мнению, установление такого критерия, который вынуждает вносить затраты, социально-экономические характеристики жизненного уровня, связанные с организацией производственного процесса (условия труда, сменность, распределение затрат абстрактного труда по работникам и т. п.), и многие другие характеристики вариантов развития в ограничения, оставляет только две альтернативы. Либо это отказ на практике от решения общей задачи оптимизации во всей её полноте, если указанные выше характеристики вариантов внесены в ограничения (поскольку в ограничения внесено то, что должно бы выражаться «целевой» функцией). Тогда установление такого критерия (в качестве самостоятельного, общего, а не в качестве реализации предпочтения на подмножестве, высеченном из ограничениями задачи) бессмысленно. Либо, если перечисленные нами характеристики не внесены и в ограничения, мы имеем дело с разновидностью потребительского социализма, теорией, не учитывающей при выборе вариантов, как добыты материальные и духовные блага, какими социально-экономическими результатами отличаются друг от друга варианты, допустимые с точки зрения принятых ограничений задачи.

Ряд авторов в качестве абсолютной «целевой» функции берёт ещё более неопределённо трактуемую функцию общественной полезности, при этом они даже не упоминают о классах и классовых различиях, о необходимости сокращения социально-экономических различий между людьми, т. е. отсутствует классовый подход к построению целевой функции социалистического общества. Характерной в этом отношении является работа А. И. Каценелинбойгена, Ю. В. Овсиенко и Е. Ю. Фаермана,[172] которые по сути дела пытались вдохнуть жизнь в отброшенный наукой биологический метод в экономических исследованиях, основывая своё построение «целевой» функции на формализации процессов жизнедеятельности.

Отказ от классового подхода к исследованию общественных явлений неминуемо ведёт либо к возрождению уже отживших реакционных учений, использовавших, например, биологический метод в экономических исследованиях, либо к такому выхолащиванию экономического содержания рассматриваемых проблем, при котором легко попасть на удочку современным слугам буржуазии от политэкономии. В так называемой модели народно-хозяйственного критерия оптимальности В. Ф. Пугачёва,[173] например, легко узнать используемую в зарубежной математико-экономической литературе модель «динамической полезности».[174] И, хотя В. Ф. Пугачёв не назвал её авторов, изменил терминологию, он те идеи потребительского социализма, которые несёт эта модель, перенёс на почву действительного социализма.

Пример работы, затрагивающей проблему критерия оптимальности и при этом недостаточно выдержанной с точки зрения главного принципа марксистской политической экономии – принципа примата производства, – даёт Л. И. Довгань.[175] Цель – соответствующий ей оптимальный план, а из него уже вытекают все экономические законы социализма, – такова концепция автора.

Между тем именно с точки зрения лучшего соблюдения важнейших экономических законов и происходит выбор оптимального планового варианта. Именно с этих позиций строятся предпочтение и приближающие его на различных подмножествах «целевые» функции. Чем точнее и полнее данный плановый вариант учитывает экономические законы социализма, тем выше значение «целевой» функции на этом варианте; из двух плановых вариантов тот лучше в смысле предпочтения , который в большей степени учитывает требования открытых, исследованных, твёрдо установленных экономических законов.

Выбор оптимального планового варианта является только первым шагом в решении задачи планомерной реализации общественных экономических интересов. Оптимальный плановый вариант ещё должен быть превращён в план (см. § 4 этой главы) и в качестве такового послужить основой осуществления общественных экономических интересов.

План, разумеется, не может охватить всего комплекса действий, реализующих оптимальный вариант экономического развития. В зависимости от того, какими действиями и мероприятиями будут дополнены действия и мероприятия, предусмотренные планом, может быть осуществлён вариант экономического развития, в той или иной мере отклоняющийся от оптимального. Следовательно, все искусство планирования и управления заключено прежде всего в том, чтобы включить в план такие действия и мероприятия, которые свели бы к минимуму возможные отклонения от оптимального варианта.

Развитие планирования состоит в увеличении планового периода и построении все более и более полного комплекса действий, составляющего народнохозяйственный план.

Полнота плана при этом должна пониматься как в экстенсивном смысле, т. е. в смысле числа планируемых действий и мероприятий, так и в интенсивном, т. е. в смысле использования возможностей планирования для задания основных действий и мероприятий, определяющих прочие. План по возможности должен состоять из заданий таких действий и мероприятий, которые составляют ядро оптимального варианта экономического развития (подробнее об этом см. § 5 этой главы).