Клятва, данная тьме

Глава 19

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

Мой вопрос отразился от стен и заполнил пустое, пропахшее плесенью помещение эхом. Я шла по бетонному полу, периодически пиная кусочки отвалившейся штукатурки, пока один камушек не отлетел в ногу сидящего с поджатыми коленями человека.

Это был исхудавший, совсем юный мальчик. Ноги его были голыми: на щиколотках проступали красные пятна на саднящей коже, на ступнях болтались истасканные сланцы, треснутые на подошве и не скрывающие покрытые коростами пальцы. Я пробежалась взглядом по испачканным шортам и футболке с оторванным рукавом и растянутым воротом, заметила кровоподтеки на костяшках, синяки на руках и перевязанные черной тряпкой запястья. Когда я приблизилась к нему и посмотрела на лицо, его губы странно скривились, и свежая, алая кровь смешалась со слюной, мышцы лица напряглись. Присущие обычному ребенку пухлость и румянец уступали место впадинам на щеках, а бледная кожа придавала болезненный вид. Волосы были сальными, покрытые слоем пыли, бровь рассечена. Опухшие, красные глаза с темной, ближе к черному радужкой поглядывали на меня недоброжелательно, настороженно. Зрачки метались в разные стороны, стараясь осмотреть все в этом грязном помещении.

Осторожно сев напротив него, я спросила:

– Тебе нужна помощь? Что мне сделать?

– Ты кто? – ответил он хриплым голосом, сжав пальцы.

– Меня зовут Аврора, и я могу помочь тебе. Давай вместе уйдем отсюда.

Я попыталась дотронуться до его руки, но он ее отдернул.

– У тебя светлые волосы и глаза, ты мне не поможешь, только навредишь.

– Нет-нет, ты чего.

– Ты не лучше их, – мальчик посмотрел на меня исподлобья, затем стал странно дергаться и вертеться. Я и сама огляделась, но никого не увидела.

– О ком ты говоришь? Если кто-то обижает тебя, то знай, что я не на их стороне.

– Ты хорошая, даже слишком. Из-за этого неизвестно, когда ты сотворишь зло. От тебя не ждут подвоха.

– Ты можешь мне доверять.

– Мы все творим зло. И я тоже.

Он загнал меня в тупик, не было ни малейшего понятия, что делать дальше. Нужно было найти подход к нему, чтобы увести из этого места и обработать раны.

– Послушай, не все люди причиняют боль другим, – на корточках я немного приблизилась к нему. – Пойдем со мной, в мой мир, и я тебе докажу, что можно жить без страданий.

– Твой мир? Где таких, как я, ненавидят? Ты лгунья! Вы хотите нас убить. Но вы боитесь нас, так как у нас больше сил. И я не должен быть размазней, нужно готовиться к тому, чтобы однажды придушить такую же, как ты. В итоге победит зло. А сейчас проваливай. – Он пнул меня по коленке и отполз.

Я не успела ответить и подойти к нему еще раз, как меня откинуло в сторону и протащило по полу, сдирая кожу с локтей. Огромный силуэт подошел к дрожащему мальчику. Голова монстра оставалась в тени, одежда сливалась с мраком, окутавшим это место. Все потемнело, расплылось, и отчетливо различить можно было только костлявое тело ребенка.

Мальчик пополз назад, не отрывая испуганного взгляда от тени. Но рука неизвестного грубо вцепилась в отросшие волосы и подняла его на ноги. Жалобный писк раздался и тут же стих, когда детская щека встретилась со звонким шлепком.

– Тебе было велено не издавать ни звука! – толстые руки трясли ослабшего ребенка. После нескольких ударов мальчик упал на пол, набивая свежие синяки.

– Я не хотел, – голос дрожал, но он старательно сдерживал слезы, тянулся к ушибленным местам, к адски раскалывающейся голове.

– Сколько можно говорить, что ты должен терпеть боль? – ботинок ударил по руке, и мальчик сразу выпрямился, сделал глубокий вдох, который, по-видимому, сделал только хуже. – Вытри свои сопли, ничтожество. – Приказ он выполнил беспрекословно, и вместе со слезами по лицу была размазана кровь.

Я пыталась сдвинуться с места, но меня парализовало. В груди болезненно сжималось сердце, горло горело от слов, которые у меня просто не получалось произнести. Моя беспомощность ломала спокойствие, из-за наблюдения за насилием подкрадывался приступ. Все, что происходило у меня на глазах, я ощущала на себе. Дышать стало трудно.

– Ты никому не нужен и никогда не будешь нужен, отброс жалкий. Только посмотри на себя.

Громила обхватил детское лицо, а потом ударил по нему со всей силы. Тонкие руки оперлись об пол, пальцы напряглись, подушечки стали царапать бетон. Спина скрючилась, и измученный ребенок окончательно превратился в зверя, издающего шипение. Из его рта стали капать слюни, кровь, он сплевывал сгустки и рычал.

– Так-то лучше. Прибереги свою злость. Ты выйдешь отсюда, когда из твоей головы будут выбиты последние бредовые мысли. Запомни: ты такой же отброс, как и все мы, ты вырастешь подобным мне. Тебе никто не поможет. Никто не будет с тобой добр, никто никогда не поддержит тебя, не полюбит. Всем плевать на тебя. Все тебя ненавидят. Потому что ты темный и твое предназначение – быть злом во плоти.

Последний удар: мальчик упал, переворачиваясь на спину. Тень быстро исчезла, не оставив после себя ничего. В тот момент я почувствовала, что снова могу двигаться, нормально дышать и говорить. На четвереньках быстро подползла к ребенку и, когда увидела, что с ним стало, закричала. Он не подавал признаков жизни, глаза были стеклянными, губы чуть приоткрыты, изо рта по подбородку до шеи стекала кровь. Я потянулась к шее, чтобы нащупать пульс, но неожиданно мальчик исчез, и мир вокруг окончательно погрузился в темноту.

– Ты меня слышишь? – неуверенно спросила я, продолжая ощупывать все вокруг в поисках хотя бы чего-то.

Я хотела помочь ребенку, поэтому, несмотря на собственные страхи, ползала по бетонному полу, царапая ладони. Не получалось добраться до стены, зацепиться хоть за что-нибудь. Каждый взмах руки лишь пугал меня, заставлял чувствовать себя потерянной. Отчаяние начинало сводить с ума. Я была на грани срыва, когда кто-то сбоку схватил меня за плечи, развернул и прижал к себе. Инстинктивно я начала вырываться из объятий и кричать.

– Тише, успокойся, бояться нечего.

Знакомый голос, запах. Я расслабилась и позволила моему темному расположиться так, как ему удобно. Он все продолжал гладить меня по спине, поправлять волосы и шептать нежно и трепетно возле шеи, что он рядом и защитит. Это казалось таким естественным, правильным, а главное – нужным мне. Отстранилась я только ради того, чтобы прикоснуться к нему, к его коже, тепло которой мне не удавалось почувствовать раньше. Но он не позволил.

– Почему мне нельзя дотронуться до тебя?

– Это против правил, светлые и темные не должны контактировать.

Он аккуратно, но быстро уложил меня на пол, одной рукой обхватил запястья, спрятанные под рукавами кофты, непонятно как оказавшейся на мне, и зафиксировал руки над головой.

– Ты чего? – я тихо возмутилась, смутилась, после прогнулась в спине, стараясь оторвать лопатки от бетона, но темный положил меня обратно, телом прижимаясь к моей груди, которая из-за прикосновения моментально отправила приятные импульсы всему телу. – Мне тяжело.

Хотела сделать происходящее шуткой: ерзала ногами, руками, извивалась как совершенно непривлекательный, разрубленный напополам червяк, всем телом, но чем активнее я двигалась, тем больше мы контактировали. Трение друг об друга, возникшее из-за моих движений, только усугубило положение.

Темный закинул мою ногу себе на спину, расстояние между нами сошло на нет, и я, кажется, окончательно потеряла рассудок, раз неосознанно подалась бедрами вперед.

– Ты не думаешь, что мы слишком близко?

– Совсем нет. Мне продолжить?

Ответ очевиден, он и сам пару секунд назад говорил, что мы не имеем права контактировать друг с другом. Нужно было сказать «нет», он же ждал именно этого. Или же я ошибалась, и темный, как и я, сейчас был не в ладах со своим разумом.

– А ты хочешь? – решила перевести стрелки, ответив вопросом на вопрос. Ни за что не признаюсь, что хотела бы сказать «да». Это сумасшествие.

– Может быть. – Темный свободной рукой провел по бедру, спустился к талии и почти коснулся груди.

– Остановись! – я сказала это намеренно громко, чтобы создать иллюзию решительности.

Он меня послушал: убрал руки, позволил ноге опуститься и отстранился.

– Почему?

Был ли он расстроен моим отказом? Я не видела его, не могла понять эмоций, а голос он прекрасно контролировал и всегда все скрывал.

– Так не должно быть.

– Тебе стыдно за то, что ты чувствуешь?

Вот сейчас самое время провалиться сквозь землю, исчезнуть, как тот мальчик. Он спросил об этом, сделал акцент на том, о чем я предпочла бы не заикаться. Вряд ли «стыд» в полной мере описывал сводящие с ума мысли и эмоции. Только его запах, до дрожи любимый запах, внушал мне, что никакого запретного физического влечения между мной и тем– ным нет.

– Ответь, – настаивал он.

– Я не могу заняться с тобой сексом! Доволен?

– Не можешь, но не значит, что не хочешь.

Как же он уверен в себе. Даже на мой взрыв смог найти выгодный для себя ответ.

– Говори что угодно. Только не приближайся, не касайся лишний раз меня, иначе я не выдержу.

– Никто не планировал спать с тобой, не переоценивай себя.

– Чего?

Абсолютное унижение. Я резко дернулась, попыталась встать, но темный толкнул меня обратно, снова навис.

– Они были правы. В мире нет никого поистине светлого.

– Да что я не так сделала? Пусти меня!

– Ты даже уже не понимаешь, что противоречит твоей натуре.

– Это ты повалил меня! Я была против! – со всей силы я ударила его в грудь, но это не помогло.

– Как будто дело только в этом. – Его голос изменился, стал грубым и жестким. – Вы возвысили себя, хотя не лучше нас.

– Я не понимаю, все ведь было хорошо.

– Надо придушить светлую.

До этих слов я не воспринимала происходящее всерьез. Разговор был похож на наши банальные стычки, которые традиционно происходили после тесного физического и эмоционального контакта.

– Перестань.

– Придушить, – голос окончательно потерял характерные нотки, становясь поверхностным, неестественным, неживым.

– Отпусти меня, давай нормально поговорим. – Я попыталась пнуть его, откатиться в сторону, но он зажал коленями бедра, сел на меня и сдавил запястья. Руки начинали неметь, хватка у него была нечеловечески сильной.

– Придушить, – снова вторил он.

По спине пробежал холод. Я старалась до конца придерживаться выбранной тактики: я не буду бояться. Но делать это было все сложнее и сложнее.

Когда подушечки пальцев уже пульсировали, когда по сосудам почти перестала циркулировать кровь и пальцы стали холодными, как лед, темный отпустил запястья. Вместо них он обхватил закрытую воротником шею и надавил на глотку. Маленькие хрящики проваливались в глубину горла, вызывая адскую боль.

Руки будто отрезало: они лежали вдоль меня, кожа неприятно зудела и пульсировала, и у меня не получалось пошевелить ими и помочь себе. Ноги все еще обездвижены коленями темного. Я приросла к полу, не было возможности бороться с кем-то настолько сильным. Он меня убьет.

Легкие ныли от нехватки кислорода, голова пустела. Мыслей не было. Слов не было. Пусть это скорее закончится.