Клятва, данная тьме

Глава 26

Все думали, что этот закон – обыкновенная формальность. Неприкосновенность светлых. Звучало смешно, каждый человек понимал, что темные не придерживаются никаких правил и ничто не может их остановить. Сейчас же оказалось, что я и все светлые самое настоящее оружие против них. Неспособное бороться, слабое и напуганное, но определенно мощное оружие. Я все еще слышала, как часто дышит темный, пытаясь успокоиться.

Каково было мое удивление, что я не испытала ни капли радости.

– К чему это? Почему об этом никто не говорил? – прошептала я, подняв голову, чтобы свежий ночной воздух охладил лицо.

Ведь мы оба планировали упростить все, что происходит между нами, списывать на физическое влечение. Какой тогда смысл, если потребности в будущем не смогут быть удовлетворены? Темный должен поставить точку, принять какое-то решение.

– Становится куда интереснее, не так ли?

Он опять перевел все в шутку, никакого намека на серьезность. А я мыслила наперед, представляла, куда нас могут завести эти встречи.

Темный все еще был сильнее меня, но теперь я могла дать отпор, могла защитить себя, найти способ преодолеть клятву и разорвать связь. Но я не желала этого.

– Ты знал про то, что я способна обжечь тебя? Поэтому никогда не прикасался?

– Лишь подозревал, что такое возможно.

– И тебе не было интересно проверить?

– Я подсознательно избегал контакта. До этого момента.

Практически все выходило из-под нашего с ним контроля.

– Прости, но это выше моих сил. – Я отступила, почувствовав легкую тошноту. – Так мы ни к чему не придем. Будем ходить по кругу, ведь оба не хотим принимать реальность.

– Не понимаю, о чем ты, – темный смягчился, подошел ко мне и зачем-то поправил растрепанные волосы. Такие мелочи заставляли сердце биться быстрее.

– Ты не говоришь, зачем я тебе нужна и симпатична ли я тебе. В то же время без конца заботишься обо мне. Правда, периодически все-таки делаешь что-то в стиле темного.

– Как это связано с кожей светлых?

– Раз теперь мы не можем пойти на поводу у наших желаний…

– Наших? Ты обобщаешь?

– Опять отрицаешь? – я злобно глянула в его сторону.

– Продолжай.

– Что, кроме, как ты утверждаешь, физического влечения, заставляет нас встречаться снова и снова? Что заставляет тебя относиться ко мне хорошо и бороться с «индикатором» темных? Не поверю, что теперь, когда я могу защитить себя, ты все еще будешь оправдываться любопытством. Мне понятно стремление узнать больше о том, что пару дней назад было тайным, но оно не может быть настолько сильным. Только не в нашем случае.

Я опять шла по опасной дорожке: начала открывать ему свои душу и сердце, ожидая в ответ любой реакции.

– А что заставляет тебя говорить, что ты постараешься быть внимательнее к моей боли из-за хороших поступков? Говоришь это для галочки, потому что светлая?

Он попытался в очередной раз перевести стрелки на меня, я не могла этого допустить. Признать то, что ненависть к нему давно испарилась и на ее место пришла симпатия, самой себе не хотелось, что уж говорить о том, чтобы проявлять инициативу в этом во– просе.

– Вряд ли у меня получится быть внимательной, потому что я продолжу требовать от тебя поведения светлого, при этом сама всеми силами буду отрицать принципы твоего мира. Это эгоистично, но это правда. – Единственное, на что у меня хватило смелости, но даже это признание не было для меня легким. С каждой секундой светлого во мне все меньше и меньше.

– Мы все хотим получить желаемое и при этом ничего не потерять. Мы все в какой-то степени эгоисты.

Он меня выгораживал. Рассуждал о моем желании изменить как о чем-то естественном и правильном.

– Поэтому я переживаю и пытаюсь найти ответы. Перемены все сложнее скрывать: меняюсь я, меняются мои взгляды, мои мысли. И что касается моего «светлого» высокомерия, – на ощупь я нашла руку темного, провела по ней вверх, от запястья к локтю, – ты не осуждаешь. С тобой мне комфортнее, чем с кем-либо другим.

– Но я виноват в том, что происходит с тобой.

– Безусловно. Но разве в самом начале ты мог знать, что все так получится?

Он подошел еще ближе: моя ладонь скользнула к его плечу, а пальцы нашли воротник. Я провела ладонью по мышцам, почувствовала их, запустила опасный механизм, заставивший нас обоих затаить дыхание.

– И все опять усложняется, – прошептал темный.

– Главная сложность в том, чтобы попытаться оставаться прежними для своих миров. Светлые не идут против законов, против системы. Никто не хочет показаться странным и нажить себе проблем, хотя светлый человек должен бороться за правду, скрытую под принципами. Ты открыл мне глаза на многие вещи, это и дар, и проклятие одновременно. Жить, видя, как все вокруг перестало быть идеальным, сложнее, чем кажется.

– Ты должна контролировать то, что говоришь светлым. Делись со мной переживаниями, но дома молчи. Так безопаснее для всех.

– Прекрасно это понимаю.

У меня никогда больше не будет нормальной жизни: я не представляла, как полюблю Дэйва, как создам с ним семью, как буду вечно хранить тайну о темном и о своих грязных мыслях, связанных с ним.

– Моя клятва заключалась в том, чтобы я каждую ночь выходила к тебе, пока на моей ладони есть малейший след от пореза, – я подняла руку с пластырем и показала ее темному. – Скоро у меня свадьба, обстоятельства поменяются. У меня не будет возможности покидать дом ночью.

Не дав мне закончить, темный сказал:

– Я освобождаю тебя от клятвы. В ней больше нет смысла.

Эти слова должны были стать ключом от наручников, освободить меня и помочь двигаться дальше, но я не почувствовала особых перемен. Разве что в подсознании загорелась лампочка и осветила то, что я пыталась спрятать все это время. На самом деле мне не нужна была клятва, чтобы выходить к нему ночью. Я сама этого хотела.

Как то, что должно было убить меня, вдруг стало необходимостью?

– Ты так просто все закончишь? Одной фразой перечеркнешь все и превратишь наше знакомство в нелепую случайность?

Чего я хотела этим добиться? Пусть он вернет клятву, пусть у меня будет причина продолжать сбегать из дома. И в конце концов, останется оправдание, если однажды я испугаюсь и захочу вернуться к началу. Мне нужен был спасательный круг.

– Это не означает, что все кончено. Каждую ночь до твоей свадьбы я буду приходить к тебе, но теперь решение выйти ко мне целиком и полностью за тобой.

Правильнее было бы прекратить наше общение: оно не могло привести к счастливому концу и не могло не оставить после себя неприятный осадок. Но, послав здравый смысл куда подальше, я сказала:

– А я захочу видеться с тобой, поэтому не вздумай прогуливать свидания.

Темного позабавила моя реакция, он тихо рассмеялся и подытожил:

– Теперь мы в одной лодке.

Наш диалог напоминал одну большую недосказанность, но он все равно отвечал на многие вопросы. Ситуация открывалась с другой стороны, мне становилось легче от осознания, что темный хотел видеться со мной без посторонних факторов, лишь по собственному желанию.

– Кто-то идет, – шепотом произнес темный, я напряглась.

Большие ладони легли на мою талию, торопливо и настойчиво начали толкать меня назад так быстро, что я не поспевала в туфлях двигать ногами. В конце концов я оказалась прижата спиной к перилам.

– Ты чего? – выкрикнула я, когда он рывком посадила меня на ограждение.

Пальцы впились в широкие плечи, голова повернулась назад. На какой высоте я находилась? Ограждение балкона узкое и скользкое, единственная опора – крепкая рука, обнимающая за талию.

– Повернись ко мне, – шепотом потребовал темный. – Я тебя не уроню.

Твердость в голосе заставила подчиниться, поэтому я успокоилась и перестала пытаться сползти на пол. Чтобы темному было удобнее, я раздвинула ноги и подпустила его ближе. Платье, и без того до неприличия короткое, окончательно обнажило чувствительную кожу.

Дверь, ведущая на балкон, со скрипом отворилась.

Одна рука все еще держала меня за спину, мягко массировала поясницу, из-за чего я прогибалась, вторая – сжимала талию, спускалась ниже и цепляла пальцами подол. Глаза закрылись, и темного я прижала к себе сильнее неосознанно, каблуками пройдясь по внутренней стороне колен и прошептав одно слово, сорвавшееся с губ:

– Ближе.

Я дрожала от волнения, от незнания, правильно ли я поступаю. Делала все на автомате: подняла руки к его шее, спрятала их под воротником рубашки и скрепила в замок, откинула волосы, обнажая шею, которую тут же опалило его дыханием. Как же это было прекрасно и одновременно мучительно, ведь темный не мог коснуться кожи.

Каждое наше легкое движение навстречу друг к другу срывало крышу, доводило до безумства. Трение в чистом виде. Импульсы, бегущие по всему телу, сбивали дыхание. Еще немного, и томные выдохи могли превратиться в тихие стоны.

– Там скоро Правитель выступает, вы бы притормозили.

Слова звучали где-то в стороне. Темному пришлось остановиться, взять ситуацию под контроль. Он произнес низким голосом, полным разочарования:

– А у нас было так много планов. Спасибо, что предупредил.

Неизвестный, кинув в нашу сторону «понимаю», ушел и закрыл за собой дверь.

– Ты можешь меня отпустить.

Только сейчас я поняла, что ноги мертвой хваткой держали темного и не давали отступить ни на миллиметр. Разочаровавшись из-за того, что нас прервали, я все же расслабилась и выпустила темного из тисков. Нужно было привести в норму пульс.

– Как ты узнал, что он идет? – спросила я, когда темный поставил меня на землю.

– Он проходил мимо и, возможно, услышал что-то необычное. Остановился у двери, попытался подслушать. Но мы все сделали правильно.

Ну конечно! Вспышка страсти была лишь прикрытием, не более. Я сделала все возможное, чтоб он не увидел моего разочарования. В принципе, так даже лучше для меня самой: мне не придется искать оправдания тому, как я, наплевав на здравый смысл и безопасность, начала извиваться на тонком ограждении, в надежде ощутить прикосновения темного.

Боже мой, какая глупость! Зачем я поддалась на эту провокацию?

– Да, хорошо сработали.

Идиотское платье я опустила как можно ниже, искусственные волосы распределила по плечам и груди, чтобы спрятать наготу. Кожа стала слегка липкой, я покрылась испариной. И для такого эффекта мне хватило пары незамысловатых движений его тазом между ног? Тогда при чем здесь любовь и прочие бессмыслицы светлого мира, если возбудить человека можно было так быстро и легко, ничего не чувствуя к парт– неру?

Виноват запах.

Ты даже не обращала внимания на него, хватит оправдываться.

– Все нормально?

Он совсем глупый, если собрался акцентировать внимание на том, что произошло.

– Все замечательно.

Нет, нет и еще раз нет! Скорее всего, натянутая улыбка не могла скрыть того, как я в мыслях умоляла себя перестать делать настолько безрассудные вещи.

– Дело не только в любопытной крысе, которая нас подслушивала.

Что он только что сказал? Осознание пришло не сразу, зато оно снова перевернуло собранные в стопку выводы и рассуждения. Та часть меня, которая радовалась отмене клятвы, сейчас визжала от восторга и сминала бумажки с пунктам, на которых расписаны причины держать себя в узде и больше так не позориться.