Станем сильнее

* * *

За войском я ждал сигнала, крутя в руках полупрозрачный шарик-реликвию: пламенное сердце. Время от времени переводя взгляд на бесформенную массу рыболюдей – чудовищных гладкокожих существ с выпученными глазами, – я едва сдерживал омерзение. Да и, признаться честно, от беспомощного страха. Ведь Ноа Ка Ваи – тоже страна.

В Ноа Ка Ваи есть наследник. Возможно, я воочию увижу его и пойму, насколько жалок. И насколько не способен выполнить миссию, данную мне Создательницей.

– Боишься? – негромко спросила Гили, скрестившая на груди руки рядом со мной.

– Ну а ты как думаешь? – вспылил я, и та двинула в сторону от меня хвостом. Её лицо растерянно исказилось.

– Этот дурак таким образом хотел сказать «Не то слово», – шутливо поправил меня Захария, давя из себя улыбку. Гили это, кажется, успокоило, и она перевела дыхание, заправив кучерявую прядь за ухо.

– Извини, – опустил голову я, зарываясь рукой в свои спутанные кудри. – Я просто волнуюсь.

– Никогда не видела тебя таким… понурым. Ты будто почти сдался, – сочувственно вскинула брови Гили, подплыв ко мне. – Это из-за Миры, да?

Я промолчал. Слишком много навалилось, слишком… Но на первом месте стояла она. Конечно. Но, может быть, не придётся чем-то жертвовать, и всё обернётся иначе, может быть…

– Гили, что за глупости? – отмахнулся Захария. – Мира не центр вселенной.

– Захария! – крикнула та, но отчего-то закусила губу. Я сдвинул брови. Она, кажется, заметила это и продолжила: – Так нельзя! Феникс же…

– Мира такая же наследница, как и все. Тем более у неё есть родители, которые могут родить другого ребёнка.

– На что это ты?..

– Мира одна. Из-за неё одной Феникс будет рисковать всеми подводными государствами? И двумя наследниками? Это попросту неразумно.

Он парил напротив, скрестив руки на спиной. Я обомлел: Захария всегда был практичен, но чтобы настолько…

Хотя нет. Я вру себе. Ведь я уже рассуждал об этом. Правда думал, и мне до сих пор ужасно стыдно. Настолько, что этот стыд невозможно загладить и даже на что-то выместить. И всё, что мне остаётся, – это принять решение. И никто мне с этим не поможет. Никто и никогда. Я – Проводник, и, кто бы мне ни помогал, я останусь им в одиночестве.

– Гили, почему ты так странно замолчала? – вклинился в разговор я, чтобы хоть как-то отвлечься от размышлений – хотя, скорее, самоистязаний.

– Ну… Я… – лепетала она, мечась взглядами между мной и Захарией. Тот скептично вскинул бровь. – Всё ради Миры…

Но не успела она продолжить, как я услышал заветное:

– Огонь!

Я выпорхнул, не думая. Стараясь не думать. Нельзя сомневаться. Я обещал и должен это обещание сдержать. Иначе Проводнику и нельзя.

Я мчался сквозь воду. Так трудно пройти через враждебную стихию, сломить её. Пламя охватывало меня, пронзало каждую частичку тела. Так соблазнительно забирал контроль… делал за меня выбор… исполнял обещание… что я сдался.

Огонь забрал моё тело. Он погнал меня и остановил будто в нужном месте. Всё, что я почувствовал, – это Адрастею. Почувствовал пламенным сердцем… нет, не только её. Ещё двое. Мерцающие на задворках сознания, они звали меня, и я приоткрыл глаза.

Мой взгляд не мог наткнуться ни на что другое. В пелене сражения, перед бушующим косяком рыб, я увидел яркую морскую жемчужину. Мира.

Она… совсем другая. Кожа её стала гладкой и сверкающей, а сама она была одета в разноцветные куски ткани с камешками и бусинами и в доспех, похожий на рыбью чешую. Она держала странное длинное копьё. Но я узнавал её милые ушки и проникновенный глубокий взгляд – растерянный, направленный сквозь меня. На огонь… Она напугана?

Я услышал крик. Кто-то звал Миру. Мою Миру. Мощный рыболюд с большим плавником и клинком наперевес. Он что-то командовал Мире. Да как он смеет?! Он что, держит её в плену, заставляет бороться против своей воли? Она бы никогда не сдалась такому, как он.

В груди затрепетало тяжёлое дыхание, бурлящее в глубине воды. Он смеет управлять Мирой, смеет думать, что ей владеет… Она тебе не ровня, она наследница, княжна! Она моя Мира! И если ей нужна помощь, я отвоюю её свободу. И пускай Огонь поможет мне.

Я призвал его силу и изгнал разум. Пламя и чувства охватили меня непробиваемой бронёй. Я подался вперёд и увидел этого рыболюда, а он кинулся на меня со своим жалким оружием.

И я оступился. Пламенное сердце точно оттолкнуло меня, а взгляд приковало к незнакомцу. Его сердце вторит моему… Светится. Тот и сам удивился, взглянув на себя.

Нас обоих отбросило, точно гладиаторов по разные стороны амфитеатра, точно что-то пыталось прекратить нашу борьбу. Свет ослепил нас обоих, и я видел только фигуру незнакомца – светлую и будто беспомощную. Большие глаза смотрели на меня в поисках ответов на вопросы, которые я не слышал, но чувствовал: он хотел понять, почему он видит во мне кого-то родного. Я, признаться, тоже видел. Но искренне не понимал, что с этим делать.

А почему бы не взять его в плен? В конце концов, мне нужен наследник – не его страна. Возможно, в границах империи мы сможем договориться. Вряд ли его дикая страна сможет пойти на уступки. Возможно, они обменяют на него Миру, и все проблемы решатся сами собой…

Однако я вдруг понял, что не учёл одного: наследник Ноа Ка Ваи связан со мной пламенным сердцем. И только что он почувствовал мой обман. Меня, в свою очередь, захватила его ярость.

Мы сцепились. Я не успел: потерял контроль, вновь отдался пламени. Пускай оно гневается, пускай оно обжигает. Я ненадолго подчинюсь ему, у меня нет выхода. Я должен как-то победить, как-то захватить наследника, иначе всё обречено.

Но наше ослепляющее столкновение резко прервалось, когда меня вдруг потянуло назад. Пламя язычками покидало меня, растворяясь в воде, сила исчезала, и теперь я вновь становился беспомощен.

Я остановился, паря среди тёмного водорослевого леса. Огонь оставлял меня. Я пытался ухватиться за его остатки, но не мог. Пламя выдохлось. Я чувствовал уходящие от меня силы и понимал: возьму больше – уже не вернусь сам. Я мог вновь собраться и вспыхнуть, как в последний раз, но наткнулся взглядом на копьё.

Знакомое копьё, судя по всему, отцепилось от моей одежды и устремилось на дно, застревая в водорослях. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я обернулся.

Моя Мира. Такая сильная. Такая… далёкая. Она вырвала копьё из водорослей и, отряхнув его, зависла надо мной. Мне оставалось лишь смотреть, как сквозь её фигуру на меня падает шёлковый свет. Будто Мира пришла положить мне конец.

– Феникс… Зачем? – спросила она, и от слабости я даже не понял, каким тоном она это сказала. Она казалась слишком потусторонней, чтобы я вообще понял, что она чувствует.

– Я… дал обещание Адрастее, что отдам им свой Огонь.

– Но ведь в Ноа Ка Ваи тоже есть наследник. Неужели ты не подумал о нём?

Я замолчал. Конечно же, она права. Надо было что-то придумать, но тогда ведь…

– У меня не было выбора, – прохрипел я, чувствуя, как силы покидают меня. – Я хотел освободить тебя. Они варвары.

– Ты их совсем не знаешь, – покачала головой Мира.

– Они ведь взяли тебя в плен. Почему ты им доверяешь?

Она раздумывала, сжимая копьё. Я смотрел на её оружие и ненавидел его, будто оно, а не ноа-ка-вайский наследник, отняло её у меня.

– Потому что все заслуживают спасения, – проговорила Мира с тяжестью в голосе.

Мы замолчали. Она права, как же она права… Как же я хотел просто подняться и обнять её, не отпускать её никуда. Но знал, что без неё моя миссия обречена. У меня нет сил, чтобы пленить наследника Ноа Ка Ваи. Лишь Мира способна помочь.

– Мира! Феникс! – послышался знакомый голос.

Я обернулся и увидел, что к нам стремится Гили. Она едва ли не врезалась в Миру, и та ожила:

– Гили! Как я рада, что с тобой всё в порядке!

Они обнялись, и я почувствовал укол боли от того, что мне она ответила совсем не так.

– Мира, здесь скоро будет Адрастея, мы отступаем, – затараторила Гили. – Войска в полном хаосе из-за свечения: они больше не слушаются приказов и не могут воевать.

Мира будто вздохнула: её грудь приподнялась и опустилась. Моя Мира взглянула на меня, и я увидел, как она что-то прячет. Её сила вовсе не такая пугающая, как я в ужасе подумал, и я сам не заметил, как печально улыбнулся. Выражение лица Миры изменилось: она погрустнела, и я пожалел, что заставил её переживать.

Гили поплыла вперёд, а Мира потянулась за ней, бросив на меня последний долгий взгляд. Я же позволил водорослям себя опутать и забрать последние силы.

– Феникс! Нам пора! Очнись! – прозвучал знакомый голос.

Обернувшись, я увидел, как крепкая рука Захарии тянет меня прочь из лесов.