Станем сильнее

* * *

В сумерках морские глубины мало отличались от дневных: свет Игниса почти не попадал сюда, как и свет ночного Орона, а о звёздах и говорить не приходилось. Потустороннее сияние давало малую надежду. Приходилось ориентироваться лишь в собственных огнях.

Тихо и осторожно мы с Захарией пробрались сквозь диковинный лагерь к чаше. Её основание было надёжно закопано в песке, поэтому она над дном не парила, как мы к тому привыкли, а в нём застряла. Неожиданно, но это именно она сияла во тьме тусклым серебряным светом. А изнутри и вовсе искрилась.

– Я так и знал, что это не просто безделушка, – сказал Захария, подплывая ближе. – Смотри!..

Я молча подобрался к нему – осторожно, сверху – и мой взгляд застыл. Возможно, я не всматривался, а может, в прошлый раз его и вовсе не было, но внутри чаши искрилось зеркало – магическое зеркало. Древнейшая материя, которую Создательница первой подарила миру. Волшебство воплоти, оно было редким, особенно после Трёх Мировых Войн. Теперь зеркала стояли лишь в храмах, и то в главных, особенных. Мне раньше не представлялось увидеть его настолько близко, коснуться его.

– Ничего себе… – пролепетал я, протянув пальцы.

Зеркало отдалось то ли теплом, то ли холодом. Волшебство закололо в пальцах, будоража каждую частичку тела, пробуждая пламенное сердце. Оно загорелось так, что я испуганно его сжал, боясь то ли разоблачения эдельгвирцами, то ли собственных чувств.

– Раньше так говорили с Создательницей, – промолвил я. Захария в ответ кивнул.

– Я сразу заметил, что с чашей что-то не так. Не обмануло меня предчувствие: через неё можно связаться с Богиней и задать все свои вопросы.

– А чего же ты тогда не спросишь про Доминику? – шутливо припомнил я, хотя мне едва ли было весело.

– Ну-ну, давай, издевайся, – отозвался Захария, толкнув меня в плечо. – И вообще, это какое-то кощунство – будить Богиню ради этого. А у тебя, между прочим, служба на кону.

Я вновь сник, ведь, естественно, Захария прав. Ответы не родятся сами собой. Да, пускай я их однажды получил, пускай меня предупреждали, но… сейчас всё иначе. Сейчас мы с Мирой между двух огней, и даже не о чувствах идёт речь. Хотя, как мне подсказывало самое обычное сердце, не пламенное, именно чувства волнуют меня сейчас больше всего.

– Ладно, я отплываю, – последний раз похлопал меня по плечу друг. – Я буду рядом.

– Спасибо, – натянуто улыбнулся я.

Он скрылся из виду, и я постарался не оборачиваться. Только вперёд – никаких сомнений.

Я протянул руки и коснулся зеркала. Пальцы кололо, словно я трогал снег Ледяного Севера, но вовсе не холодом. По мне проносились молнии, и у меня дрожало сердце – пламенное или обычное? – от нарастающего наплыва. Энергия будоражила меня и в конце концов пронзила.

Сознание будто выскочило из меня и погрузилось в глубину зеркала, я мало-помалу перестал чувствовать тело. Душу пронзило сиянием, сделав меня прозрачным подобно той самой иллюзии у чаши.

– Здравствуй, Проводник.

Голос растворился в сознании, как сладкий мёд. При этом я не мог улыбнуться: радость сменилась будоражащим трепетом.

– Создательница…

– Вновь ко мне за напутствием? Неужели моих слов для тебя мало? Неужели ты не воспринимаешь мои знаки всерьёз?

– Нет, я…

– Задавай свой вопрос.

В её голосе сквозила неведомая доселе сталь, и я вдруг уловил знакомые нотки. В голове возник до боли знакомый образ – образ, преследующий меня с самого рождения, образ, который я не способен отпустить, ведь и он не отпускает меня. Образ матери.

– Создательница, Ты всеведуща, Ты видишь, в каком положении я оказался, – начал я, стараясь подбирать слова как можно осторожнее. – Я оказался между двух огней, между двух наследников – Эдельгвирской империи и Ноа Ка Ваи…

– Ты хотел сказать трёх?

Я ощутил едкую усмешку, и образ снова кольнул меня. В этом образе никогда не было гнева, присущего Создательнице – лишь издёвка, раздражение.

– Я не хотел даже спрашивать о ней…

– Но в тебе всё ещё есть сомнения, – проговорила Создательница тоном, не терпящим возражений. – Я не была бы Собой, если бы не чувствовала это. Феникс, сколько раз Мне сказать тебе, что твои чувства лишь мешают тебе? Ты Проводник. Ты не наследник. Ты не должен к ним привязываться.

– Я не могу…

– Ты не пытаешься.

Она права? Я не знаю. Ничего не знаю… Я содрогнулся. Пламенное сердце трепетало всё сильнее и сильнее, и я схватил реликвию, лишь бы та не обжигала мне грудь.

– Я не знаю, что мне делать, Создательница, прошу…

– На один вопрос – один ответ. Лишь твоя капризность, твой эгоизм не позволяют тебе принять его. Принять то, что один шаг в сторону – и мир рухнет. И ради детской влюблённости ты пожертвуешь столькими жизнями? Жизнью твоей Миры в том числе?

Из моего пламенного сердца будто вынули его привычный жар. Или то было моё настоящее, обычное сердце, всё ещё питавшее какие-то надежды?

– Ты никогда об этом не думал, верно? Мира не выживет, если мир разрушится. Это же очевидно, Феникс. Вот и твой ответ.

Я почувствовал, как надежда выливалась из меня чем-то горячим и горьким. Возможно, это всего лишь слёзы стыда.

– Что же до Адрастеи и Оро, вождя Ноа Ка Ваи, то всё ещё очевиднее. Тебе стоит сделать так, чтобы выжило как можно больше наследников. К сожалению, в Водах это трудно: погибнет один, второй – тоже, ведь гнев одной из сторон не заставит себя ждать. Придётся заставить их выжить любой ценой, возможно, чем-то или кем-то пожертвовать. А Мира… Её можно заменить. В конце концов, у неё ещё молодые родители, способные произвести на свет ещё одну наследницу. Или они могут сами выступить наследниками.

Почему же всё так просто? И так сложно и жестоко одновременно? Я имею право лишь на практичный, циничный расчёт, мои чувства не значат ничего. Почему же я вынужден быть куклой в чужих руках? Почему я?

– Потому что Я выбрала тебя, – незамедлительно ответила Она, и я наконец-то увидел Её лицо. – Ты должен гордиться тем, что так близок к спасению мира. Чтобы подталкивать наследников к правильному пути, Проводник должен сам уметь выбирать.

Я внутренне выдохнул, пытаясь успокоить колотящееся сердце. Она права. Нельзя позволять моему грешному сердцу совершать глупые выборы. Я не просто подаю плохой пример – я рискую погубить этим весь мир. Всё и всех, что мне дорого. В том числе Миру.

– Правильный выбор, Проводник. Правильный выбор.

Я опустел. Пускай моё пламенное сердце поведёт меня и заменит настоящее. Ведь так лучше для всех.