Станем сильнее

* * *

Ближайший риф – далеко не такой красивый, как Радужный – послужил нам приютом в эту неспокойную ночь. Рыболюди, поражённые искусным оружием противника, собирались в племенные кучки и помогали друг другу перевязывать раны. На их телах образовались рисунки, которые оставили искусные приёмы эдельгвирцев. Конечно же, ноа-ка-вайцы могут с ними соперничать лишь в рвении и свирепости.

Я расположилась на одном из колючих обрывов, под которыми открывался вид на мельтешащих рыболюдей. Отсюда хотя бы не так стыдно за их поражение. С другой стороны, стыд перед кое-кем другим был гораздо сильнее…

– Он тебя простит, не волнуйся, – приобняла меня Гили, подобравшись поближе. – Он же тебя… ну…

– Любит?.. – натянуто улыбнулась я.

После того, как жестоко я его остановила, я уже не была так уверена. Но Гили об этом знать не стоит.

– Спасибо, Гили, что ты сбежала оттуда. Хотя, признаться честно, думаю, тут тебе будет намного опаснее.

– Ну, когда твои друзья-рыбки попытались принести меня в жертву местным богам, я немного заволновалась, – отшутилась та. – Но ничего, я верила, что ты уговоришь их этого не делать.

Неунывающая Гили – как раз то, что мне нужно в трудное время. Я прижалась щекой к её макушке и вздохнула, сжимая в руке Копьё Коа.

– Эдельгвирцы… Они хотели истребить ноа-ка-вайцев, как животных, – скривилась я. – Неужели они совсем не видят в них таких же смертных, как они сами? Теснят их, убивают…

– О, Мира, тут всё сложнее, чем ты думаешь, – вздохнула Гили. – У них ведь тоже есть причины.

– Чтобы устраивать полное уничтожение чужого народа?

– Это не одностороннее желание.

Я это знала. Прекрасно понимала.

– Они совершали набеги на эдельгвирцев, – пояснила Гили. – Но мы не знаем наверняка. Честно говоря, меня даже это мало волнует: я за тебя волнуюсь.

– Ты права. Правду мы уже никогда не узнаем. Но я рада, что ты мне рассказала, что по ту сторону. Вот бы и Феникс это узнал…

Гили вдруг напряжённо согнулась.

– Ты уверена, что он изменит своё мнение? Что он тебя послушает?

– Конечно! – в запале возразила я. – Почему нет? Мы доверяем друг другу!

Вновь Гили задумалась. Она явно что-то недоговаривает. Мне ли не знать, как она выглядит, когда врёт.

– Гили, не надо больше пытаться меня оградить от Феникса! Я же говорила…

– Я была с ним, Мира. Я всё понимаю.

– Он беспокоился обо мне? – пролепетала я сорвавшимся голосом.

– Конечно. Он признался перед эдельгвирским императором, что собирается тебя спасти. И так признался, понимаешь…

Гили никогда не была хороша в объяснениях романтических чувств, поэтому начала жестикулировать, но я сразу поняла, что она хотела сказать.

– Тогда чего же ты меня отговариваешь? – в полной растерянности спросила я.

Гили тут же сложила руки. Грудь её тяжело поднялась и опустилась, и я начала раздражаться.

– Дело вовсе не в обещании, – покачала головой я. Гили вновь согнулась. – Гили. Признайся мне. Мы же подруги.

– Да… Я помню об этом, Мира, – пролепетала она. На этот раз её голос уже сорвался.

– Так если помнишь, почему же врёшь мне?! – воскликнула я и тут же пожалела об этом.

Гили всхлипнула и поднесла руку ко рту. Уши её прижались так, словно она не хотела меня больше слушать.

– Гили, извини, я не хотела… – обняла её я, но та перебила меня:

– Это ты меня извини… Я виновата перед тобой.

– В чём? Ты всё мне можешь рассказать.

– Не знаю, простишь ли ты мне это…

Я проглотила страх и не стала сомневаться в себе: Гили я никогда не обвиню. Она никогда не сделает то, что причинит мне настоящий вред.

– Скажи, Гили. Обещаю, я не разозлюсь.

– Мира, я не одна пообещала держать тебя подальше от отношений. Феникс тоже этого хотел и попросил Захарию. Мы с Захарией договорились помогать друг другу и держать вас порознь… Но я, видя вас, сдалась. А Захария – нет.

Я ошеломлённо застыла. Удивление охватило меня, словно змий проглотил меня целиком. Я задрожала: как так, Феникс пытался держаться подальше от меня? И попросил Захарию? Но ведь Феникс правда хочет быть со мной…

Я вздохнула. Замершее сердце заколотилось с новой силой, и мысли завертелись в водовороте, сердцем которого стала ярость.

– Захария! Маров предатель! – закричала я. – Надо было вынести урок после отравления на Ледяном Севере. Всё это время…

– И сейчас тоже, – подтвердила Гили. – Но, Мира, поверь, он не хотел причинить вам вред.

– Поэтому продолжал его причинять? Да лучше бы Феникс сразу решил меня оставить…

– Если бы он мог, Захария был бы ему не нужен.

Я вскинула взор, поймав на себе проникновенный взгляд Гили. Она права. По крайней мере, я в это поверила, а знать что-либо в любви попросту невозможно.

– Тогда зачем он мучает своего лучшего друга? Неужели он думает, что он может его постоянно сдерживать?

– Возможно, Захария просто слишком упёрт и расчётлив. А возможно, он слишком дорожит своим другом, чтобы его предать. Даже если этот друг сам этого хочет.

На мгновение я посочувствовала Захарии. Благо это не уняло моего праведного гнева.

– Нужно как-то связаться с Фениксом, – засуетилась я. – Как-то пересечься с ним, как-то вызвать его…

– Вряд ли это возможно: эдельгвирцы уже слишком далеко.

– К тому же они попросту не подпустят меня к себе.

Грызущий изнутри страх наполнял меня, я едва держалась на грани безысходности. Я так сжала копьё, что, казалось, оно вполне может сломаться, но оно выдержало мой натиск.

– Я могу тебе помочь, княжна.

Из-под выступа выплыл Оро, усталый и обмотанный какими-то слабо светящимися водорослями. Видимо, они залечивали его ожоги.

– Но зачем? – пробормотала я. – Ты мне так доверяешь?

– Ты показала, как должен поступать герой. Мы тебе должны. Нет, я должен. Ты спасла меня.

Его тонких губ едва коснулась улыбка. Краем глаза я заметила, как вздрогнула Гили: она ещё не привыкла к причудливому облику рыболюдей.

– К тому же, возможно, ты сможешь переубедить этого человека в том, что он ошибается насчёт русалок. Вы ведь любовники, я правильно расслышал?

Я тут же смущённо вспыхнула, а Гили рассмеялась.

– У них тут всё сложно! – отмахнулась она.

– Подслушивать нехорошо! – по-детски обиженно надулась я, и с губ Оро тут же спала улыбка.

– Прости…

– Ладно, ничего, – выдохнула я, понимая, что вряд ли у простого ноа-ка-вайского народа есть представление о приличиях. – Но неужели ты готов простить Феникса после того, что он с тобой сделал?

Оро замолчал. То место, где у него должны были быть брови, напряжённо сморщилось.

– При встрече с ним я почувствовал себя так… будто значу гораздо больше, – проговорил он, к моему удивлению, довольно неуверенно. – Будто я ближе к Акуа, может, даже к Макуа. И что этот человек поможет мне почувствовать это вновь. Благословение или даже… предназначение?

– Знаю, – кивнула я. – Я испытала то же самое. Мы наследники, Оро, и у нас особая судьба.

– Какая же, княжна?

– Об этом тебе должен поведать Проводник Феникс. А для этого надо с ним связаться.

– Конечно. Плывите за мной.

И мы с Гили соскочили с выступа, устремившись следом.