Небесный странник. Сборник. Книги 1-3

Из рук Николь чай еще в два раза вкусней получится, по крайней мере для меня.

Разливая чай, Николь нечаянно коснулась моей руки, заставив меня вздрогнуть. К счастью, Рианель в очередной раз смотрел в иллюминатор, а сама она сделал вид, что ничего не заметила.

– Так вот, сам Антир представляет собой селение из трех десятков жилищ, и лишь четверть из них можно с натяжкой назвать домами, остальные – хижины, – продолжил рассказ Рианель после того, как мы в очередной раз убедились, что в искусстве заваривать чай Амбруазу равных нет. – Что там есть еще? Корчма, куда же без нее, храм БогиниМатери, и, пожалуй, все. Кстати, местный народ, а называют они себя куирис, по названию орехов, очень ее чтят. В самом храме есть огромное мраморное изваяние Богини. Даже не представляю, как куирис умудрились доставить ее в Антир. Пожалуй, кроме этого к моему рассказу об Антире можно добавить лишь две вещи: путь к поселку по воздуху мне известен – наш проводник присутствовал на борту «Мардидского удальца», когда тот прибыл в поселок. Правда, там всего один путь и имеется: ущельем, проходящим сквозь Гурандские горы с севера на юг. Или с юга на север, если вам будет угодно. Все куирис называют его Великим Каньоном. – Брендос допил чай и посмотрел на меня: – Ну и еще то, что среди куирис попадается много уроженцев юга герцогства, то есть ваших, господин Сорингер, земляков.

Ну а что, мы, южане, – парни все как на подбор, бедовые. В наших краях кроме моря и гор больше и нет ничего. Так что высоты мы не боимся, а море для нас – кормилец. Но возможность встретить в Антире земляка – недостаточная причина для того, чтобы туда отправиться.

– Так значит, в Антире всетаки есть женщина, пусть и единственная, – неожиданно заявила Николь.

Когда мы вместе с навигатором Брендосом недоуменно на нее посмотрели, она объяснила:

– БогиняМать.

В общемто, да, БогиняМать – женщина, с этой мыслью трудно поспорить. Но вряд ли куирис смотрят на нее с таким вожделением, как будут смотреть на саму Николь.

Все это хорошо, однако мне предстояло определиться с решением, сколько можно тянуть? К тому же не зря Брендос уже несколько раз посмотрел в иллюминатор. Когда «Небесный странник» в очередной раз качнуло, он увалился с курса, и мне стала понятна причина любопытства навигатора: нехорошие такие темные тучи затягивали западную часть горизонта. А значит, быть перемене погоды и ему пора на мостик.

Предложение Брендоса конечно же чистейшей воды авантюра. Как сам полет по Великому Каньону, так и визит в поселок собирателей куири Антир. Но ведь он и не настаивает, он его всего лишь озвучил свое предложение. Несомненно, и навигатор, и Николь знают, на каких именно условиях мне удалось построить «Небесный странник», и я должен быть благодарен им уже за одно то, что они считают мои проблемы частью своих. В конце концов, куирис не могут знать, что на борту у нас есть женщины. Если Николь с Миррой на время спрячутся в своих каютах, то и не узнают. Наберем пассажиров, посадим их всех в трюм, затем поднимемся в небо, и все.

Зато как приятно будет после визита в Антир заявиться в контору «Доходного Дома Брагта» и выложить на стол кучу золотых ноблей. Вместе с деньгами, полученными от Мелвина, получится кругленькая сумма. Может быть, и не очень приятно расставаться с деньгами, которыми ты считаешь уже своими, но от пары лет кабалы мне точно удастся избавиться.

«А затем – все, никаких больше авантюр, – твердо решил я. – Буду возить вонючие кожи, еще какуюнибудь дрянь, и только лишь».

– Думаю, никто не станет возражать, если я приму решение отправиться в Антир, – заявил я, вставая изза стола и показывая тем самым, что разговор окончен.

Помоему, у меня ловко получилось вывернуться из ситуации, ведь создавалось такое впечатление, что решение принимаю не я.

* * *

Мы вошли в ущелье, разрезающее Гурандские горы пополам, утром второго дня после состоявшегося разговора. Прибыли к входу в него еще накануне вечером, но входить в Каньон в темноте было бы верхом легкомыслия.

«Небесный странник» летел в нем, как будто бы плыл по великой реке с очень прозрачной водой. Хотя нет, даже в середине дня дно ущелья скрывалось во мраке, настолько оно было глубоко, и потому казалось, что под нами бездна. А если учесть, что и сверху над «Небесным странником» каменные стены гор вздымались так высоко, как будто упираясь в небо, получается и вовсе величественная картина. Возможно, есть в мире горы и повыше Гурандских, но таких гигантских ущелий больше нет, это точно. На мостике «Странника» стояла тишина, настолько все впечатлялись окружающим видом, лишь изредка прерываемая комментариями навигатора Брендоса.

– Обратите внимание, капитан, – и Рианель указал на правую стену ущелья. – Дорога в Антир иногда проходит по самому краю, и если вглядеться вон туда, то можно увидеть деревянный мостик. Я хорошо запомнил и это место, и сам мостик потому, что мы потеряли на нем одного из вьючных ослов. Признаюсь, тогда и самому мне удалось спастись только чудом.

Действительно, чтото такое там имелось. Правда, разглядеть подробности мне не удалось, и я лишний раз пожалел о том, что платой за доставку письма оказался всего лишь фонарь, а не зрительная труба Древних. Они настолько хороши, что сравнивать их и то, что делают сейчас, очень сложно. Но если все же придется, то самое удачное сравнение, пришедшее мне в голову, – это как если бы сравнить страстный поцелуй юной красавицы с поцелуем старой беззубой нищенки, благодарной за подаяние.

Я стоял, крепко уцепившись в поручни, и думал о том, что больше всех на «Небесном страннике» волноваться приходится мне. Потому что не могут остальные увидеть того, что в силу своего дара вижу я. Мои распоряжения взять правее или, наоборот, левее, спуститься и после чего снова подняться все они воспринимали как должное. Откуда им было знать: только что мы прошли такое место, что, не уклонись в сторону, воздушный поток подхватил бы корабль и прижал к скалам. А сколько таких или подобных им мест мы уже успели пролететь?

Порой «Небесный странник» вздрагивал всем корпусом. Причем не так, как он обычно вздрагивает, попадая в воздушный поток. Случалось так потому, что гдето там, далеко внизу, в скрытой мраком бездне, имелось нечто, воздействующее на л'хассы, мешая им держать корабль в воздухе.

Один только Энди Ансельм, все время находившийся наготове у кабестана, всякий раз бросал на меня взгляд, понимая, отчего так происходит.

«Интересно, – думал я, – у капитана „Мардидского удальца“ тоже есть такой же дар, как и у меня? Или он настолько верил в свое мастерство небесного навигатора? Ведь то, что я вижу, опытные капитаны могут предчувствовать, но для этого нужно скользить в небесах десятилетиями. И еще, не приведи Создатель, не добраться нам в Антир до наступления полной темноты. Тогда даже мой дар помочь нам не сможет. И что тогда делать? Опуститься на самое дно ущелья, в сплошную темень? На, возможно, густо торчащие скалы? А если там бешеный поток воды?»

Полдня пути – и Брендос заявил о том, что до Антира осталось не так уж и много.

– Чтобы попасть сюда, – он указал на какоето приметное ему место, – нам из Тенсера понадобилось целых три дня карабканья по скалам.

«Иногда лучше потратить лишнюю неделю, даже месяц», – пронеслось у меня в голове, когда я увидел то, что ждало нас впереди.

К ущелью, где мы летели, стараясь держаться середины, примыкало еще одно. И пусть оно не было таким глубоким – с края, в том месте, где они соединялись, падал водопад, обрушивая вниз гигантский поток. Но что там творилось с ветром!

Для других, возможно, все выглядело не так страшно, и лишь сам поток внушал своим могуществом благоговейный трепет, но не для меня. Наверное, впервые в жизни я пожалел о том даре, которым отметил меня Создатель. Воздушные струи закручивались по спирали, уходя вниз, чтобы изменить направление в сторону, затем устремлялись вверх, после чего снова уходили вниз. Они перекручивались между собой, создавая картину запутанной нити клубка, и не было никакой возможности в них разобраться.

«Небесный странник» напоминал сейчас мотылька, прилетевшего на свет огромного костра, того, что жгут в наших местах раз в год, на праздник наступления весны. Казалось, мгновение – и корабль полетит вниз, в темную бездну, как мотылек, лишившийся от жара огня крыльев.

«Что делать? – лихорадочно думал я, а мысли разлетались в разные стороны, как искры в том огромном костре, когда в него подбрасывают новую порцию пищи. – Повернуть назад? Но тогда придется идти против ветра, галсами, и ширины ущелья нам не хватит. Подняться как можно выше? Но правый берег ущелья нависает над нами огромным козырьком, и там, под ним, творится совсем уж чтото невообразимое».

Не знаю, что случилось бы дальше, если бы не Николь. Она, как будто чувствуя мое состояние, поднялась на мостик и положила ладонь поверх моей, судорожно вцепившейся в поручень.

– У тебя получится, Люк, – негромко, только для нас двоих, сказала девушка. – Все получится, вот увидишь.

Казалось бы, как мало иногда надо, чтобы у тебя действительно все получилось там, где ты потерял уже всякую надежду! Иногда всего несколько слов от той, что тебе далеко не безразлична.

И у меня действительно получилось.

Мы взяли курс ближе к водопаду, и «Небесный странник» летел в густом тумане из мельчайших капелек влаги, поднимаемых им. Водопад шумел так, что я не слышал, что именно кричал стоявший в двух шагах от меня штурвалом Гвен. Он тоже не слышал моих команд, но каждый раз, когда я отдавал ему очередную, исполнял ее так точно, как будто бы вокруг стояла тишина. Энди, крутивший кабестан, заставляя корабль то подниматься, то, наоборот, опускаться, понимал меня с одного взгляда, жеста, и все вместе это походило на волшебство. Почему так происходило? Наверное, потому что рядом находилась Николь. Она стояла так близко, что при желании я мог обнять ее за талию. И я загадал себе: если все закончится благополучно, то обниму ее и поцелую.

«Небесный странник» трясло, бросало вверх и вниз, уводило в сторону, сбивало с курса, но мы прошли это проклятое место. И когда стало понятно – все осталось позади, моя решимость поцеловать Николь кудато исчезла. Вероятно потому, что она вновь приобрела самый неприступный вид, да и дотянуться до нее я уже не мог – девушка отступила в сторону, а затем и вовсе спустилась на палубу.

После водопада путь к Антиру стал значительно легче. Нет, порывы ветра попрежнему раскачивали «Небесный странник» с борта на борт, а палуба иногда так стремительно уходила вниз, что каждый раз замирало сердце, но теперь все это казалось уже детскими шалостями.

А затем показался и сам Антир.

Именно такой, как Брендос о нем и рассказывал – небольшой поселок десятка в три домов. Среди них выделялись храм БогиниМатери и корчма, стоящая почти на самом краю бездонной пропасти, на дне которой царит вечная тьма.

Мы прошли над поселком, развернулись против ветра, гася скорость, и убрали парус, после чего зависли над самой землей, чтобы мягко на нее опуститься. Только скрипнули мелкие камешки под железным днищем «Небесного странника».