Тени Лордэна

— Добрый день.

— Добрый, — протяжно ответил продавец с широким и узким, словно у лягушки, ртом. — Чем я могу быть вам… полезен?

— Я капитан стражи Хромос Нейдуэн, — в доказательство он коротко сверкнул бронзовой бляхой, — пришёл поговорить с твоим хозяином насчёт недавней кражи. Он ведь сейчас здесь?

— Да, он наверху... работает… но вас, несомненно… примет. Прошу вас пройти вон в ту дверь… затем поверните на лестницу… его лаборатория… в комнате над нами, — казалось, что он обдумывал каждое слово и даже отдельные звуки.

— Благодарю, — ответил капитан и юркнул в коридор, в котором тут же наткнулся на весьма хорошенькую юную девушку, но совсем не на ту, с которой он ожидал встречи. У неё было округлое личико с широкими, розовыми губками, а в руках она держала плетёную корзину с вымытыми склянками, воронками и алхимическими колбами. Помощница впала в ступор при виде незнакомого мужчины в подсобных помещениях, но, едва заметив меч в ножнах, опомнилась, присмотрелась к лицу гостя и, коротко поклонившись, побежала дальше по коридору, радостно улыбаясь и страшно гремя несчастной посудой. Капитан пожал плечами и пошёл к лестнице.

Аптекарь был весьма удивлён столь внезапным визитом высокопоставленного стража и едва не опрокинул на пол склянку с зеленоватой, мутной жидкостью, над получением которой он работал последние шестнадцать дней, израсходовав несусветную уйму ингредиентов. По его гениальной задумке и всем предварительным расчётам полученная микстура должна была лечить всевозможные расстройства пищеварения, омолаживать кожу, улучшать сон, восстанавливать зрение и память, возвращать мужскую силу и лечить женское бесплодие, а также продлевать жизнь на пару десятилетий, но это всё неточно. За прошедшие два дня алхимик уже успел примириться с фактом хищения имущества, с горечью в сердце списав всё в счёт непредвиденных убытков, и больше не ожидал каких бы то ни было новостей от блюстителей закона и уже тем более перестал надеяться на возвращения украденного. Собственно, Хромос пришёл у нему с пустыми руками, ведь расследование кражи не продвинулось ни на йоту, если не считать смутной догадки о связи похищения ингредиентов с жестоким убийцей, а потому весь их короткий диалог свёлся к обмену формальными фразами, повторением уже известных фактов и неловким паузам между ними. Алхимик даже забеспокоился, что капитан стражи пришёл к нему с недвусмысленным намёком, мол: «Помоги сыскному делу звонкой монетой, тогда вмиг всё отыщем». Отказывать обличённому властью самодуру было крайне опасно для торгового дела, так что старик в мыслях уже открыл заветный сундучок и отсчитывал из откупную сумму, роняя скупые слёзы за каждый золотой круглешок, но стоило капитану упомянуть его синеглазую работницу, как Пульдиуса посетила очень дельная и, что главное, крайне бесстыдная и бесчестная мысль. В миг всё поняв и трижды переврав, он с сальной ухмылкой и хитрым прищуром сам предложил освободить полуэльфку от работы для последующего «допроса с пристрастием». Капитану очень не понравилось это гаденькое выражение лица, но дарёному коню в зубы не смотрят, и он принял предложение алхимика, правда с несколько иной целью.

Распрощавшись с довольным своей проницательностью и ловкостью мещанином, Хромос спустился на первый этаж, где за поворотом его уже ожидала девушка в лёгком бордово-кремовом платье, туго зашнурованном вдоль живота, что удачно подчёркивало её и без того узкую талию. Рядом с ней стояла та самая полнощёкая девушка, нёсшая корзину, и сбивчиво тараторила что-то на ухо подруге, от чего Иннелия звонко посмеивалась и иногда закатывала глаза, легонько пихая её локтем в бок. При появлении капитана девушка снова сбежала и неумело спряталась за дверным проёмом, не в силах побороть дурное желание всё подсмотреть и всё подслушать.

— Здравствуй, Иннелия, — сказал Хромос и сделал короткий поклон.

— И вам доброго дня, капитан, — полуэльфка ответила книксеном.

— Я сейчас не на службе, так что ни к чему подобные формальности, можешь звать меня просто по имени и обращаться на «ты».

— Хорошо. А ты пришёл к господину Пульдиусу?

— Ну, мы с ним уже переговорили о делах, но, луквать не стану, я пришёл сюда повидаться с тобой, а не с ним.

— Вот как, — у Иннелии на щеках появился лёгкий румянец, — только повидаться или для чего-то ещё?

— Вообще-то я подумывал забрать тебя отсюда и пройтись вместе по городу, заглянуть в какое-нибудь славное местечко. Так сказать — хорошо провести время.

— Это… можно, однако, у меня ещё остались некоторые дела, и господин Пульдиус будет зол, если я их не закончу прежде, чем уйду.

— Об этом можешь не беспокоиться, он уже освободил тебя от всей оставшейся работы и разрешил уйти, если ты этого захочешь.

— Вон он как! Уже обо всём сговорились. Что же…дай мне немного времени собраться, и можно будет отправляться.

Иннелия оставила капитана в коридоре, а сама отошла в комнату, где пряталась Йова. Послышался громкий и пронзительный взвизг, а за ним сбивчивая череда оправданий и обвинений. Полуэльфка привычно пропустила их мимо ушей и, поцеловав на прощание подругу в щёку, вернулась с расшитой красной нитью кожаной сумкой на длинной лямке с пришитыми к низу цветастыми кисточками.

— Всё, я готова.

— Тогда в путь?

— Ага, но давай лучше выйдем через заднюю дверь. Йова, запри за нами.

Покинув аптеку, пара двинулась по маленьким, уединённым улочкам в сторону главной набережной, с которой открывался замечательный вид на бескрайние синие просторы, на чьих волнах пошатывались белые пятнышки каракков и каравелл. Хромос до неприличия явно и самозабвенно любовался выразительным лицом Иннелии, искренне умиляясь движению её губ и бровей, как на её щеках появлялись и исчезали ямочки, а девушка наигранно делала вид, что вовсе не замечает столь пристального к себе внимания, хотя внутри её всю распирало от радости и удовольствия. Под глазами и на носу у девушки была заметна россыпь мелких, светло-коричневых веснушек.

— А вообще, я уже стала думать, что ты к нам так и не заглянешь.

— Я же тебе обещал, что мы снова встретимся, и я всегда держу своё слово. Так что тебе не стоило об этом переживать.

— И вовсе я не пережива-ала, — лукаво протянула Иннелия. — Кстати, тебе удалось узнать, кто нас обчистил?

— Пока что нет, но до меня дошёл один слушок на этот счёт. Если повезёт, что скоро мы его поймаем, — уверенно и грозно заявил Хромос, словно преступник уже висел у него на крючке. — Я немного успел осмотреться и должен сказать, что местечко у вас весьма симпатичное, только от запаха трав в носу всё чешется.

— Я уже принюхалась, так что не особо чувствую, но прежде могла, не переставая, чихать, вплоть до отхода ко сну. Мне тётка советует от этого недуга заговор читать, чтобы какой-то там чихальный дух оставил меня в покое. У неё почти в любой мелочи духи и призраки виноваты.

— Хах, да, знаю такое. У нас похожую песню ворьё поёт, когда мы их ловим с рукой в чужом кармане. Заверяют, что это их нечистый надоумил, а сами они бы никогда так не поступили; говорят, что вот окропи их святой водой, повесь оберег на шею, и тогда они больше никогда не станут воровать и впредь будут честными людьми. Одно время аббат из Церкви Старейшей Звезды пошёл у них на поводу или же хотел утвердится перед Сенатом и пытался лечить их таким вот чудодейственным образом. Приходил в тюрьму, церемонии всяческие устраивал, а потом просил отпускать очистившихся грешников на волю, но затем обереги терялись, святая вода высыхала, ну а благодать в сердцах воришек выветривалась как-то сама собой, и эти голубчики после каждого причащения неминуемо возвращались в наши клетки, так что священник быстро прекратил эти бестолковые потуги. Впрочем, по своему опыту могу сказать, что одними только ударами батогов человеческую душу переделать тоже не получается.

— Мда, весёлая у тебя работёнка.

— Весьма, — ответил Хромос, скорчив кровожадную гримасу. — А ты давно в аптеку устроилась подмастерьем?

— Где-то в конце весны. Я уже прежде немного обучалась этому ремеслу на корабле и думала, что Пульдиус научит меня, как готовить здешние лекарства и мази, но все свои рецепты он обсуждает только с сыновьями, а на нас с Йовой взвалил всю мелкую, муторную и самую скучную работу. Только и делаем, что целыми днями напролёт моем склянки да в ступах травы с семенами перетираем. Это дело, несомненно нужно, и в нём тоже навык необходим, но его приобретаешь довольно-таки быстро, и хочется чего-то большего. По крайней мере, мне; Йову вроде бы и такое положение дел полностью устраивает.

— В этих краях за просто так никто и ничему тебя учить не станет, так уж тут издревле заведено. Хочешь приобщиться к сокровенным знаниям — будь готова выставить на стол пару столбиков золотых монет.

— Угу, это я уже успела заметить. Есть у меня такое стойкое ощущение, что старик больше заботится о самочувствии своего кошелька, чем о состоянии пациентов. Могу тебе точно сказать, что все цены в аптеке можно спокойно поделить на три; с голоду Пульдиус с сынками не помрёт и даже нисколечко не похудеет, а вот в аптеку за лекарствами смогли бы прийти куда больше людей. Но скорее город полностью уйдет под воду, чем он сделает кому-то мало-мальскую скидку. Грустно всё это.

— Ты ведь привыкла к другой жизни?

— Да… — Иннелия всмотрелась в лицо капитана и улыбнулась. — Давно ты меня раскусил?

— Ещё при первой встрече. Твои острые уши и этот замечательный цвет глаз так и кричат о твоём близком родстве с эльфами «новой крови», — капитан заглянул в сиявшие любопытством синие глубины, — ну а твой говор и твои суждения дают подсказку на то, что росла ты не среди местных людей. Alа́i, velrа́d y sultrа́no[1] — так ведь у вас говорят?

— Это был первый из девизов восстания. Откуда ты его знаешь?

— Ну как же… Вашего старшего брата тут в избытке. Если знаешь язык и у тебя есть пара кружек пива, то можно много чего разузнать. Главное потом с табурета не свалиться. Так почему ты решила перебраться к нам в город?

— Да так, из чистого интереса. Как ты уже верно подметил, я — полукровка; чего-чего, а этого кота в мешке не утаишь, как не старайся. Мой отец из эльфов, а мама родилась и выросла здесь. Меня с братом она родила в вольном городе посреди Моря Ва́лграса на острове, который мы называем Тали́нодрас, а как мы достаточно подросли, то вышли в океан под парусом. Мама частенько рассказывала нам о её прежней жизни на большой земле, среди людей, а потому мне с самого детства хотелось в полной мере вкусить прелестей человеческой жизни.

— Мне казалось, что вы никогда не были отшельниками. Неужели ты прежде не общалась с людьми на стоянках в порту, не гуляла по улицам?

— Да, конечно, общалась и не раз, но это всё не то. За пару дней у причала, как не старайся, а всё равно не выйдет узнать ни городскую жизнь, ни, что главное, образ мыли вас, людей. Для этого я и осталась пожить у маминой сестры. У них домик небольшой, семеро по лавкам, но мне много места не нужно. Между судовыми палубами его тоже не сильно много; я вообще в гамаке привыкла спать, так что мне и кровать ни к чему.