Старший брат царя. Книги 3 и 4
![Старший брат царя. Книги 3 и 4](/uploads/covers/2023-09-30/starshij-brat-carya-knigi-3-i-4-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Николай Кондратьев
- Жанр: Историческая проза
- Дата выхода: 1996
Читать книгу "Старший брат царя. Книги 3 и 4"
Изверг поднял руку, на которой был щит, но поправить шлем не сумел, качнулся и опёрся на саблю. Клим опять кликнул:
— Кто там из его людей, помогите!
Соратники устремились к нему, а у того подкосились колени, перегнувшись, повис на руках подбежавших. Изо рта побежала струйка пенящейся крови. Шлем с него сняли, завернули в шубу и понесли на постоялый двор. Накинув шубу на плечи, за ним пошёл и Клим, следом Неждан и спешившийся Медведь.
В сенях Клим склонился перед Извергом, его лицо исказилось злобой — узнал. Поднял голову и прохрипел между вздохами:
— Твоя, вой... правда... я... не Юрий... радуйся... убил... государь... не простит... — Он уронил голову.
Клим, распрямляясь, сказал:
— Все слышали: никакой он не Юрий! И смотрите, — он распахнул шубу, перед рубахи до пояса был в крови, — бились на равных!
Гулька, разрезав, снял с Клима рубаху, сноровисто промыл белым вином рану, неглубокую, но без малого в четверть по плечу и груди. Наклеил повязку вишнёвым клеем. Пока она подсыхала, Неждан принял гонца; который, поспешно перекрестившись, выложил:
— В пяти верстах видел четверть сотни кромешников. Бегут сюда. Теперь верстах в двух.
— Спаси тебя Бог. Ступай... Думаю, Клим, тебе лучше не встречаться с государевыми подручными. Разговора доброго не будет. Да и людей уведи от греха.
— Что же, принимай гостей. Однако, просьба: сильно не дразни. Лучше побереги людей, может, защищать Псков придётся. Савва, уводи своих. Там, у ключа меня подождёте, я тут со стороны погляжу на государевых людей.
Государевы люди скакали уверенно. Увидев вооружённых мужиков и оборванцев, начали сдерживать коней, образуя тесную группу, впереди трое выделялись дорогими шубами, породистыми лошадьми и богатой сбруей.
На крыльце среди людей Неждана стоял он сам с Климом. Неждан объяснял:
— Смотри на милость, к нам пожаловал сам князь Афанасий Вяземский, этот тот, что в середине. Справа от него — друг и, кажись, родственник его, Фёдор Ловчиков, а левее кто, не знаю, из новеньких, видать.
Вяземский и сопровождающие его осадили коней перед крыльцом.
— Что за люди? Кто разрешил?!
Тишина была ему ответом. Князь понял, что молчание ничего хорошего не сулит, но продолжал ерепениться:
— Что, онемели? Так вашу перетак! Старшего ко мне!
— Я старший, — негромко отозвался Неждан. — Гляжу, у тебя вопросов тьма, зайдём в избу. А людишкам твоим лучше отойти за околицу.
— Ишь чего захотел! Не забывай — я есмь приближённый государя! И он позади следует.
— Он, положим, далеко ещё. А я всё ж уважаю государевых людей. Но вон те кругом по-разному мыслят, а их вишь сколько! Ну, раз не доверяешь мне, будь по-твоему, пусть останутся, но от греха подальше... Архипка, пропусти людей князя во двор, а наших удали.
Князь вместе с опричниками въехал во двор, отдал какие-то распоряжения и, спешившись, вошёл в сени, за ним четверо. Остановился подле недвижного Изверга, всмотрелся в его лицо. Пятёрка рядом стоящих дворян низко поклонилась князю, их связывать не стали. Неждан проводил князя и его спутника через первую избу в светлицу.
Медведь и его два десятка воев отъехали за минуту до появления государевых людей. Сейчас за ними поспешил Клим с Гулькой. Встретились они на небольшой поляне недалеко от тракта. Это место было известно многим, здесь в овраге имелся незамерзающий родник. Неждан должен был присоединиться к ним позднее.
...К тому времени в светлице произошла стычка. За Нежданом в неё вошёл князь с четырьмя приспешниками и мигнул им. Последний из них толкнул задвижку. Князь направился к скамье в передний угол, а три опричника рванулись к Неждану. Тот недаром когда-то скоморошничал. Поняв, в чём дело, он кошкой прыгнул на скамью под иконы, выхватил длинный нож и этим ножом придавил горло князя, прижав его голову к своему животу. Крикнул:
— Стоять всем! Шевельнётесь — смерть князю! Ребята, взять кромешников!
С печки, из-за полога кровати выскочили четверо охраны Неждана и Егорка. У опричников отобрали сабли, ножи, у князя — пистоль. Без приказа, по собственному разумению, снимали пояса, сопротивляющихся били. Неждан убрал нож, спрыгнул со скамьи со словами:
— Ах, князь, князь! Я полагал с тобой по-хорошему, а ты...
— По-хорошему! Смотри, сколько припрятал людишек!
— На всякий случай! А вишь, сгодились. А ты хоть и князь, а не сообразил: атаманом тут каждый хочет быть, и моей смерти обрадовались бы. А твоих людишек обобрали б догола и по сучкам развесили б. А ты, качаясь на воротах, встретил бы государя. Считай: я спаситель твой! Ребята, оружие верните князю, он всё понял. И пояса отдайте — мы не грабители. Теперь все вон, говорить буду только с князем.
Неждан видел Вяземского и на выездах царских, и на паперти, когда тот шёл в церковь. Обратил внимание на бледность его лица, не загоравшего ни от солнца, ни от ветра. А сейчас он воистину был бел до синевы. Чёрная бородка и тонко подстриженные усы резко подчёркивали его бледность. Он платком вытирал кровь из царапин на горле и пальцах, которыми пытался защитить горло. Взглянув сердито на Неждана, попросил:
— Негоже одному. Оставь вон того, Фёдора.
Неждан усмехнулся:
— Боишься, государь не поверит одному?
— Государь мне как самому себе верит! Из моих рук любое питьё приемлет!.. А всё ж оставь Фёдора.
— Будь по-твоему. Со мной Котя. Ступайте. — Дверь захлопнулась. Вяземский и Ловчиков сели под иконами. Неждан не без достоинства спросил: — Князь, мне разрешишь присесть?
— Садись. Пока твоя берёт.
Неждан сел против на скамейку, подставленную Котей. Тот встал позади него. Неждан напомнил:
— Ты, князь, хотел узнать, кто мы. Так вот: я — тутошный атаман лесной Тарас. Мы выследили сатану в образе человека — Изверга. Ваши государевы людишки каждый раз упускали его. Оказалось, с умыслом — он наводил вас на слабых людей, кои доверились ему. А опричники этих людей врагами называли и убивали без жалости. В Новгороде мы насмотрелись!
— Откуда ведаешь, что то Изверг был?
— Сознался он нам тут, покаялся. Все слышали, сказал, что не Юрий Васильевич он.
— Что ещё наговорил он на государевых людей?
— Много чего. К примеру, сказал, за кем ты приехал.
— Да? И где же те, за кем я приехал?
— Пятеро дворян вон в той избе сидят, ждут своего смертного часа. А ещё монахов ждал, да, видать, те за ум взялись, не поехали. Есть ещё чего спрашивать?
— Есть. Откуда тут у тебя вроде как государевы вои были?
— То из ополчения, государю пополнение пришло. Так вот их тысяцкий пожелал поклониться печорским угодникам, да наткнулся на меня и на Изверга. Не то что ты, в драку со мной не полез.
— Как его звать? Кликни сюда.
— Кликать его не стану, а вдруг с ним стакнётесь против меня! Да он уехал по своей дороге.
— Куда?
— Это ты его спроси. А имени он своего не назвал.
Молчавший до сих пор Фёдор Ловчиков зашевелился. Этот опричник из детей боярских в свои двадцать пять лет был чрезвычайно упитанным. Стычка напугала его, но теперь пришёл в себя, щёки его порозовели. Он подал голос:
— Тут в избе слышал: этот тысяцкий убил кня... — и сразу поправился: — убил Изверга.
— Вон как! — обрадовался Вяземский. — Чего ж ты, атаман, молчал. Вспомни, откуда он, как звать? Своих спроси. Ведь государь шапку серебра обещал, кто поймает Изверга. Глядишь, и тебе перепадёт. А? Может, вернём?
— Нет уж, пусть уезжает с Богом. Но правды ради скажу тебе: Изверга никто не убивал, а на суд Божий вызвал, видать, раньше его знал. Бились по-честному, при всём народе. Изверг ранил противника, но Господь решил судьбу того. Вот, пожалуй, и всё, князь. Нам пора по лесам. Скажу тебе на прощание: множество невинных погубили вы в Новгородчине. Не простит вам этот грех Господь!
— Ты что, атаман, из попов, видать? Безгрешным себя мнишь?
— Зачем так, князь? Грехов на мне хватает. Но клянусь: невинных детей, баб и священников не убивал! А вы всех под метлу!
— То были враги государя, атаман. У них шашни с Литвой...
— У детей-то, у баб?! Брось, князь. В такой заговор ты сам не веришь! Но я о другом. К Новгороду вы шли без шума, крадучись. Убивали всех, кто мог поднять тревогу. А к Пскову идёте открыто, все знают зачем... Сильнее напугать хотите?
— Атаман, кто ты такой, чтоб я перед тобой ответ держал?!
— Ничего ты не понял, князь. Ведь жизнь твоих кромешников и твоя во многом от меня зависит. Я сказал им: князь Афанасий — советчик государя. Он для Пскова плохого не посоветует. Князю ведомо — в наших лесах много оставшихся в живых новгородцев. А ведь опричников здорово поубавилось: в Новгородчине остались, ушли с обозами награбленного в Москву. Да и мысли у опричников другие стали, чем два месяца назад, — разбогатели и хотят отдохнуть. Наверное, псковичи смиренно примут опалу от государя, князь Юрий Токмаков призывает их к повиновению. Но вот те, кто в лесах, разгуляться кромешникам по округе не дадут.
— Грозишь?!
— Нет, предупреждаю. Может такое завертеться! Ведь Ливония в дневном переходе. Наши лесные братия извещают: у них вдоль границы много летучих отрядов рейтаров, готовых на всё! Ты похвастался, что государь доверяет тебе. Так вот убеди его, дай мудрый совет, не громите Псковщину.
— Государя учить собираешься, атаман!
— Какая тут наука! Знаю, не послушает он вас. И всё ж попробовать надо, потому атаманы решили вас сейчас оставить в живых и не обирать.
— Вон какие вы добрые! Но и мы ваших положили бы многих!
— Справедливо. Значит, каждому из нас, оставшимся в живых, больше достанется от ваших богатств.
— Ого! Вот это дружба, братство!
— Лесной закон, князь. Здесь выживает сильнейший! И всё ж о деле теперь. Вот я сейчас тебе толкую, а во дворе каждому опричнику объясняют, что Псков не Новгород. Пусть ваши люди среди своих поведают, что грядёт. Глядишь, разговор и до государя дойдёт...
— За такие разговоры...
— Знаю. А на деле помнят: глас народа — глас Божий. Каждый про себя разумеет, весна не за горами. Морозит только по ночам. Случится ранняя весна, вам с награбленным выбраться будет непросто... Вот, пожалуй, и всё. Много лет тебе жить, князь Афанасий, и тебе, Фёдор.
— Прощай, атаман! — И не утерпел, с угрозой добавил: — Не дай Бог встретиться ещё!
— Твоя правда, князь, не станете задерживаться тут, и встречи не будет. Вот ежели задержитесь... Ну, пока будь здоров!
Лесное воинство уходило с Поклонной горы ватажками, блюдя порядок. Опричники со злобой и не без страха смотрели им вслед. Понимали: на этот раз пронесло! А могло быть хуже.