Давид Бек

Поэтому он очень обрадовался, когда князь велел передать слугам, чтобы приготовили коней.

— Разве мой дом недостоин того, чтобы ты провел в нем ночь? — с притворной любезностью спросил Гарун. — Куда пойдете в такой поздний час?

— Я не могу остаться, — отвечал Степанос.

— Останься, прошу тебя… — произнесла Эстер с мольбой, которая могла бы тронуть сердце любого мужчины.

Гарун так громко прошептал жене на ухо, что князь расслышал:

— Не понимаешь, глупая, что дом и хлеб еврея нечисты для христианина?!

— Я приготовлю ему чистую постель, — сказала женщина громко, хотя муж обращался к ней шепотом.

— Спасибо, Эстер, — ответил князь Степанос. — Жаль, что я не смогу остаться, важное дело вынуждает меня спешить. Однако обещаю, когда приеду за печатями, переночую у вас.

Гарун не стал дожидаться вторичного напоминания Степаноса и вышел во двор сказать слугам, чтобы приготовили коней. Улучив минуту, Эстер подошла к князю, взяла его руку и прижала к горячим губам:

— Мне так много хотелось тебе сказать… Очень много… Жаль, что ты не остаешься…

На глазах у бедной женщины блеснули слезы.

Снаружи послышался предупреждающий кашель супруга. Женщина отошла от Степаноса.

— Слышишь, Гарун, печати должны быть готовы ровно через месяц!

— Слышу, ага, пе беспокойся. Когда Гарун берется за работу, он ее делает в срок.

— Прощай, Эстер!

Супруги вышли проводить гостей. Едва всадники немного отъехали, Гарун сказал жене:

— Уж я расправлюсь с тобой утром…

— Позвать князя, позвать? — пригрозила она.

— Нет, нет, не надо… Не зови, ради бога!..

— Вот то-то же, смотри…