Молодой Александр

Балканы

После известия о смерти Филиппа недовольство фракийцев своими соседями, захватывающими земли, могло перерасти в восстание. Александр решил зайти на их территорию. Арриан так описывает маршрут: «Начав с Амфиполя, он вторгся в часть Фракии, принадлежащую независимым фракийцам, с городом Филиппа и горами Орбел по левую руку»[859]. Этот текст отсылает к горам Лекани как возможному варианту – они расположены между Филиппами и рекой Места (древний Нестос), к югу от античной области Орбел (вероятно, у горы Фалакрон), населенной фракийским племенем сапеев, которые, возможно, сохраняли независимость во время правления Филиппа. Следуя по стопам Александра, современный путник идет по местным дорогам в самое сердце гор, поросших густым кустарником, время от времени замечая одинокие деревни на каменистой почве. Стада коз, иногда в сотни особей, здесь как обязательная часть ландшафта – и периодически этот сплошной поток с оглушительным блеянием и звоном колокольчиков блокирует автомобилям путь. Тогда нет другого выбора, кроме как ждать и считать животных. Археологические исследования этого района выявили свидетельства интенсивной добычи полезных ископаемых, а также многочисленные укрепленные поселения, ожидающие дальнейшего изучения[860]. Описывая продвижение Александра по землям сапеев, Арриан использует слово «вторжение», но никаких военных действий не упоминает. Скорее всего, присутствие значительного войска во главе с македонским царем избавило местных жителей от желания бунтовать[861].

После этого нужно было пересечь или обогнуть высокие Родопы, отделяющие побережье Эгейского моря от внутренней части Фракии. К сожалению, сведения Арриана слишком скудны. «Затем он переправился через реку Нестос и, как говорят, через десять дней достиг гор Гем», – вот все, что он сообщает[862]. Не исключено, что Александр разделил войско и направил отряды на север по разным дорогам, чтобы максимально увеличить македонское присутствие среди более отдаленных и беспокойных племен; одни части пересекали горы, другие продолжали движение по прибрежной дороге к реке Хеброс (Эврос). Этот путь обеспечивал легкий доступ во внутренние районы Фракии в обход Родопских гор и наверняка был хорошо известен македонянам после длительных походов Филиппа[863].

Следующей преградой на их пути стали горы Гем (или Эм, ныне Стара-Планина, или Балканский хребет). Они возвышаются вдалеке над фракийской равниной, темные и зловещие, а западные пределы защищены прилегающим хребтом Средна-Гора, его узкими долинами и неприступными утесами, где находилось множество фракийских убежищ. Гем получили название от крови (греческое haima) змея-чудовища Тифона, которого здесь ранили во время битвы с Зевсом за верховенство на небесах[864]. На протяжении тысячелетий густые леса и узкие каменистые тропы были свидетелями многих сражений. В 811 году н. э. византийский император Никифор I и его армия вошли сюда, чтобы никогда больше не вернуться, – их уничтожили болгары, хлынувшие на византийцев с гор, как вода на утопающего. По преданию, победитель хан Крум позже использовал череп Никифора как чашу для питья. Кровавые горы вполне заслужили свое имя.

Существуют самые разные мнения относительно того, где Александр намеревался пересечь границу, но точные данные отсутствуют и на этот раз. Археологи и историки проверили почти каждый перевал – множество болгарских деревень и городов с гордостью заявляют, что Александр Македонский проходил именно здесь. Однако есть одно недавнее открытие, которое проливает некоторый свет на этот вопрос. В 2000 году было опубликовано одно из крупнейших частных собраний старинных военных артефактов в Болгарии – семейная коллекция Ватеви из города Пловдив. В его каталоге есть 12 снарядов для пращи, на одной стороне которых написано имя Александра, а на другой – Филиппа[865]. Оба имени стоят в форме родительного падежа и переводятся как «[принадлежащие войскам] Александра, сына Филиппа». Похоже, что они были найдены вместе в одном и том же районе и, вероятно, связаны с кампанией 335 года до н. э. Точное место находки не зафиксировано, но, по современным сведениям, их обнаружили за Гемом, на северо-восточных территориях Болгарии, что позволяет предположить деятельность Александра в этом регионе – возможно, он выбрал один из восточных перевалов, которые короче и доступнее[866].

Именно здесь Александр столкнулся с первым настоящим испытанием в ходе балканской кампании. Против него подняло оружие другое племя независимых фракийцев при поддержке купцов из близлежащих греческих торговых городов. Они построили импровизированный частокол на возвышенности, надеясь остановить наступление македонян, и собрали внутри своих женщин, детей и имущество. Подъем был достаточно крутым, чтобы фракийцы могли использовать свое главное наступательное оружие – нагруженные камнями повозки. Александр посоветовался со Спутниками о том, как справиться с такой угрозой. Все сочли, что защитников перевала нелегко обойти, поэтому придется принять вызов. Возможно, это не вся правда. Гем славится множеством перевалов, и любой, кто знаком с местностью, может предложить альтернативный маршрут. Либо Александру дали ложные сведения, либо, что более вероятно, он не желал уступать мятежникам. Для Арриана это первая возможность показать военное превосходство Александра, и он пользуется этим, подробно описывая события.

Он пишет, что Александр применил хитрость, чтобы противостоять ужасным повозкам. Он дал следующие инструкции для наступления: те, кто находится на ровной местности и располагает достаточным пространством для маневра, должны рассыпаться при подходе, отступая влево или вправо, чтобы оставить просвет, по которому могли прокатиться повозки. Те, кто попадает в узкие места и не может отступить в стороны, должны пригнуться и сомкнуть щиты над собой, тогда, как надеялся Александр, повозки прокатятся вниз, не причинив большого вреда. Доверие между командиром и его войсками всегда было основой успеха армии. Без этого возникли бы сомнения, и единства действий достичь было бы невозможно. Александр рисковал, но был уверен в хорошей подготовке своих людей.

Вероятно, передние ряды пехотинцев заменили свои маленькие щиты и длинные сарисы на традиционное вооружение воинов-гоплитов – более короткие копья и большие щиты, – чтобы обеспечить дополнительную безопасность и мобильность. Александр следовал за ними на левом крыле с царской охраной, остальными Щитоносцами и легко вооруженными агрианскими стрелками, а лучники заняли позицию справа. Авангард начал наступление, продвигаясь вперед и осматривая путь. Фракийцы подождали, пока противник окажется в пределах досягаемости, а затем спустили повозки, которые помчались вниз по скалистым склонам с неотвратимостью Сизифова камня. Помня слова командующего, воины действовали слаженно, дисциплина и координация обезопасили их. Никто не погиб, план был исполнен без сучка и задоринки. После того как смертоносные повозки были успешно обезврежены, македоняне воспрянули духом. Они издали боевой клич и устремились на гору к частоколу. Тогда Александр приказал лучникам идти вперед, чтобы лучше видеть атакующих. Фракийцы бросились вниз, навстречу врагу, но наступающая фаланга без труда отбросила их назад, и они бежали прежде, чем Александр смог нанести основной удар слева. Полторы тысячи фракийцев были убиты, а остальные скрылись в лесу. В суматохе женщин и детей бросили, и они стали первой военной добычей Александра. Он отправил их в прибрежные города под присмотром двух Спутников для продажи в рабство. Армия с растущей уверенностью в своем царе продолжила путь через Гем в земли трибаллов[867].

В античные времена у трибаллов была довольно определенная репутация. Они олицетворяли дикость, архетип варвара; про них рассказывали, что они приносили в жертву своих отцов и обладали таким злобным взглядом, что порой могли убить человека, просто посмотрев на него[868]. Их центральные владения располагались далеко на западе, между реками Лом и Искар, но к концу V века до н. э. они распространили свое военно-политическое влияние на восток и в какой-то момент столкнулись в боях с отрядами скифов под предводительством царя Атея[869]. В 376–375 годах до н. э. голод вынудил их совершить серию набегов на юг вплоть до Абдеры, в это время численность их армии достигала 30 тысяч человек[870]. Оратор Исократ объяснял их военные успехи сильным чувством единства: «Как все говорят, [трибаллы] придерживаются единого мнения, как ни один другой народ на свете, но стремятся уничтожить не только тех, кто граничит с их территорией, и тех, кто живет по соседству, но и всех других, до которых они могут добраться»[871]. Скорее всего, этому поспособствовало правление нескольких амбициозных вождей. Арриан называет противником Александра царя Сирма, который, вероятно, и нанес поражение Филиппу в 339 году до н. э.[872] Сирм заранее получил известие о походе македонян и решил отправить свой народ на один из островов на Дунае, где уже укрылись некоторые фракийцы[873]. Затем, чтобы бросить вызов македонянам, он двинул большую часть армии обратно. Два войска шли навстречу друг другу, одно на север, другое на юг, но разминулись. Однако, как только Александр услышал о местонахождении трибаллов, он развернулся, чтобы найти их. На трибаллов наткнулись поздно вечером, когда те разбивали лагерь. Они заняли сильную оборонительную позицию – лесистую долину с холмами, защищающими их фланги, и рекой Лигин позади. Место битвы не установлено, но можно предположить, что снаряды для пращи из коллекции Ватеви именно оттуда. Александр немедленно бросился в бой. Он собрал командиров и определил стратегию. Память о прежнем поражении была еще слишком свежа, так что им не требовалась дополнительная мотивация, чтобы сражаться со старым врагом.

Трибаллы выстроились в линию, перекрыв устье долины, словно пробка в горлышке амфоры. Александр тоже подготовился, выбрав глубокое построение фаланги с кавалерией на передовой позиции. Скорее всего, он намеревался замаскировать свое численное превосходство и выманить противника из обороны, после чего смог бы ввести в бой кавалерию. Александр постарался разжечь легендарную кровожадность трибаллов, проверить их единство, которое так высоко ценил Исократ. Лучники и пращники выступили из строя и начали обстреливать врага на расстоянии. План сработал. Не выдержав соблазна, трибаллы вырвались из укрытия и пошли в атаку. Теперь Александр мог захлопнуть ловушку. Он приказал Филоте возглавить отряд всадников из Верхней Македонии и атаковать правое крыло трибаллов, где их линия оказалась чрезмерно растянута. Гераклид и Сополид сделали то же самое на противоположном крыле во главе кавалерийских подразделений из Боттиеи и Амфиполя. Пехота и оставшаяся кавалерия держали центр, а Александр, видимо, возглавлял атаку. Бой был ожесточенным. Трибаллы сумели устоять на дальней дистанции, поскольку у них тоже были умелые стрелки, но, когда вступила в битву основная часть пехоты, а кавалеристы обрушились на фланги, трибаллы быстро бросились в отступление к реке через заросли. Три тысячи человек погибли во время бегства, сумерки и густой лес спасли остальных. С македонской стороны тоже не обошлось без потерь. Одиннадцать кавалеристов и 40 пехотинцев были убиты. Александр, всегда внимательный к своим обязательствам по отношению к погибшим на войне, приказал кремировать их и похоронить под земляным валом, прежде чем заняться поиском оставшихся трибаллов, которые вернулись на дунайский остров, где их ждал Сирм. Александр предвидел такой поворот событий – возможно, он узнал об этой тактике во время своего пребывания с Филиппом на севере. Теперь он стремился соединиться со своей флотилией кораблей и атаковать с воды.