Нулевой пациент. Нестрашная история самых страшных болезней в мире

♦♦♦

Вскоре Маллон выписали из больницы Уилларда Паркера и отправили на карантин в госпиталь Риверсайд на острове Норт-Бротер, что находился в проливе Ист-ривер, между Бронксом и островом Райкерс. Единственным плюсом стало то, что дом, в котором ее поселили, был комфортнее ее прежнего жилища. В ее распоряжении был отдельный коттедж с газом, электричеством и современным водопроводом. Наверняка на зарплату кухарки она не могла бы себе такого позволить. Но ей также было очень одиноко. Если не считать сотрудников больницы, которые приносили Маллон продукты, она совсем не общалась с другими людьми.

Она пробыла в изоляции на этом острове три года. Все это время врачи пытались вылечить ее, пробуя всевозможные средства – гексаметиленамин, слабительные препараты, уротропин и пивные дрожжи – в надежде избавить ее организм от возбудителей тифа, чтобы она смогла выйти на свободу, но все было напрасно. Маллон было суждено на всю жизнь остаться носителем инфекции. Вакцина от брюшного тифа появилась только в 1911 году, а эффективные антибиотики, способные вылечить это заболевание – лишь сорок лет спустя, в 1948 году.

Хотя Маллон постепенно приспособилась к одинокой жизни на острове, она была глубоко несчастна и рассержена на власти, заточившие ее там. В письме 1909 года она сетовала: «Совет ни разу не попытался хоть как-то мне помочь, меня просто бросили на этом острове и держат здесь, словно в тюрьме, хотя я не больна и не нуждаюсь в лечении… Из меня сделали представление всем на забаву. Даже практиканты явились расспросить меня о том, что и так всем известно. А туберкулезники говорят: вон она, та женщина, которую силком увезли».

Коттедж Маллон на острове Норт-Бротер, Нью-Йорк, нач. 1900-х гг.

В 1909 году Малон подала в суд, стараясь добиться освобождения. Она справедливо заявила, что ей отказали в надлежащем судебном разбирательстве и так и не предъявили никаких официальных обвинений. Но доводы суда перевесили: человека, угрожающего заразить окружающих смертельно опасным инфекционным заболеванием, разрешалось насильно поместить в карантин без соответствующего разбирательства.

Тем не менее суд с пониманием отнесся к прошению Маллон. В 1910 году ее отпустили, взяв обещание никогда больше не работать в сфере питания и регулярно отмечаться в департаменте здравоохранения Нью-Йорка. Нечто вроде условного освобождения из карантина.

Маллон не сдержала обещания и тут же нарушила предписание суда. Несмотря на все доказательства обратного, она так и не поверила, что у нее брюшной тиф. Она была убеждена, что подверглась безосновательным преследованиям, и никогда больше не собиралась связываться с департаментом здравоохранения. Вместо этого она вновь устроилась кухаркой, чтобы себя обеспечить: за это платили больше, чем за другую сдельную работу, для которой ей хватило бы квалификации – скажем, за труд прачки. Так что она вновь вернулась на кухню и стала брать краткосрочные подработки под вымышленными именами, представляясь, в числе прочего, как Мэри Браун и Мари Брешов. Она также подрабатывала в ресторанах, отелях и даже, как это ни иронично, в больничных столовых. Все это время она, конечно же, заражала других людей брюшным тифом.

Малберри-стрит, Нью-Йорк, ок. 1906 г.

Что касается Соупера, он потерял след Маллон после того, как она затерялась в большом шумном городе, скрываясь под вымышленными именами и то и дело меняя работу. Так прошло пять лет, и вот в 1915 году Соуперу позвонил врач из женской больницы Слоун. По его словам, там разразилась вспышка брюшного тифа: заболели двадцать членов медицинского персонала. Кроме того, он сообщил, что не так давно в больницу устроилась новая кухарка по имени Мэри Браун, и что «прислуга в шутку называла ее Тифозной Мэри».

Соупер запросил описание Мэри и копию ее почерка – и то и другое подтверждало, что это была та самая Мэри Маллон, с которой он познакомился летом 1906 года. Он немедленно связался с департаментом здравоохранения Нью-Йорка, и чиновники вновь явились арестовать Маллон. Когда об этой истории прознала пресса, за Маллон закрепилось прозвище «Тифозная Мэри».

В этот раз – навсегда. Мэри пребывала в изоляции на острове Норт-Бротер до конца своих дней. Ей предоставили все необходимое: скромный, но симпатичный коттедж и оплачиваемую работу по тестированию медицинских образцов в больнице. Ей позволили завести маленького фокстерьера. Постепенно Маллон привыкла к карантинной жизни и, казалось, устала бороться. В конце концов ее примерное поведение убедило сотрудников больницы позволить ей время от времени выходить в город. Она не пыталась сбежать.

Мэри Маллон умерла на острове Норт-Бротер в ноябре 1938 года – в одиночестве, если не считать ее собаки, за десять лет до того, как брюшной тиф впервые удалось вылечить с помощью антибиотиков.

В общем и целом, первая в Америке бессимптомная носительница бактерий Salmonella typhi стала виновницей по меньшей мере ста двадцати двух случаев заражения брюшным тифом и пяти подтвержденных летальных исходов… но в действительности людей, подхвативших от Маллон инфекцию, без сомнения, было больше.

Вероятно, намного больше.