Пляска одержимости

Глава 9. Смерть и перерождение

— И что же? Теперь мне нужно сидеть на заднице ровно, пока вы не начнете ваши дебильные тайные планы?

Ямато нахмурился сильнее, когда пристальней вгляделся в глаза Ханзе. Весь этот разговор про атаку посредника, про искины и спутники не дал ему ровным счетом ничего — да, он примерно понимал, что будет делать именно Ханзе, но он все еще не слишком мог представить, зачем в этом плане так рано понадобился непосредственно он сам. Потомок императорской крови, после того, как им удастся заполучить «Изанами» — наступит его черед выступать марионеткой. Но сейчас?

Это был хороший план… потому что ничего от Ямато не зависело. Если Ханзе облажается, то Ямато просто вернется в ту же выгребную яму, откуда вылез — к Юасе, может даже согласится на подставные бои у Ишикавы. В конечном итоге выбора не останется. Но плыть по течению казалось ему слишком неправильным, слишком…

… даже не ненадежным, а каким-то странным. Ямато привык делать и думать, а теперь ему предлагали просто насладиться зрелищем и ждать?

— Потом еще наступит твой черед поблистать на сцене, — сверкнул белозубой улыбкой в ответ Ханзе и рассмеялся. — Звездного часа нужно ждать! Да ладно тебе, разве это не круто — просто наслаждаться моментом, когда страшные сложные дела делают остальные? Зато представь, что будет потом! Куча денег, хорошая жизнь с сестрой!

— Если нас раньше не убьет «Накатоми», — возразил Ямато.

Ну, или не они, но кто-то с подобной властью. Но он примерно понимал, что правительство ходило под пятой старика, владельца самой крупной корпорации, самой могущественной. В любом случае, что господа захотят — то им и продиктуют.

Ответ явно развеселил Ханзе, но он лишь беспечно улыбнулся и подцепил новую лапшинку палочкой, после чего крайне беззаботным голоском продолжил:

— «Накатоми» — это наша последняя проблема. Если мы устроим обвал Сети, то они будут слишком заняты восстановлением связанных с ней внешних серваков… Даже с учетом всего того, что у них наверчено на внутренних. Плюс у них сто процентов есть маленькая, но удобная для любого уважающего себя искина брешь в защите, которая станешь только больше, когда начнется блэк аут. Натравим на них «Изанами», пусть развлекаются.

Он говорил это так быстро и самоуверенно, что у Ямато стали возникать сомнения, что план действительно был продуман. Впрочем, кем он был, чтобы осуждать? Всего лишь мальчиком с амнезией, который теоретически был шиноби. Императором по крови… Но сейчас эти регалии не имели ровно никакого смысла. Он все еще был никем.

Даже хуже, чем никто.

— Какие уверенные последние слова.

Со стороны двери раздался смешок, и Ханзе бросил тяжелый взгляд в сторону Оторы. Тот стоял у порога, надевая обувку, явно не слишком-то заинтересованный во всей бунтовской шушере — и, наверное, собирался в магазин, как его и посылали. Такое странное сотрудничество. Ямато мог лишь гадать, почему Отора вообще работал с Ханзе, если, по тому, что он сейчас видел, тот относился к ненависти к корпорациям весьма опосредованно, да даже не так — абсолютно равнодушно, такое слово подходило намного лучше. Ханзе утверждал, что без Оторы они не смогут начать осуществлять их план. Неужели он был одним из тех нетраннеров, которых он собирался использовать? Кем-то явно гениальным, если делал на него такие огромные ставки.

Если тот выпотрошенный холодильник и правда принадлежал ему…

Но у хороших нетраннеров и нормальные охлаждающие устройства.

Что-то тут откровенно говоря не складывалось.

Он не стал вставлять свое слово, когда Ханзе поднялся на ноги и деловым тоном, продолжая уплетать лапшу на ходу, заметил:

— Волков бояться — в лес не ходить. Глупо вечно опасаться «Накатоми», если сильно постараться, то можно запросто разобраться даже ними. Потребуются время и ресурсы, но где нет? А так… Они ничем не лучше остальных. Разве что их спасает их маленький ручной фаэрволл, но и он может пасть.

В эту секунду на лице Ханзе мелькнула пугающая улыбка, которая Ямато жутко не понравилась. Но всего лишь на секунду, словно это было непроизвольно.

— С одним отрядом? Ну да, с таким расправиться будет нетрудно, — Отора даже ухом не повел, когда наконец натянул обувь и постучал носком об пол, проверяя. — Посмотрим, что ты будешь делать, когда на тебя спустят всю армию.

— Впервые слышу, как ты говоришь о подобном таким тоном. Боишься? Мне казалось, у тебя с другой корпой проблемы, дружище.

Они уставились друг другу в глаза, и на лице Оторы отчетливо промелькнуло раздражение. Его лицо в тот момент крайне не понравилось Ямато — словно у дикой собаки, которую пытались посадить на цепь, разве что не скалится. Ему явно не доставляло удовольствие болтать обо всем этом, и, наблюдая за их ссорой, Ямато мог лишь сидеть и ощущать себя жутко неловко, потому как не мог вставить и слова. Но, однако, вместо вспыхнувшего гнева и вероятной драки Отора выбрал разумный вариант: он лишь легкомысленно отмахнулся, после чего невероятно сердитым тоном процедил:

— Нет.

Крепко сжал зубы.

— Глупо бояться. Чего угодно. В конце концов, я с тобой лишь потому, что хочу опробовать себя против них… Каждого их солдата…

Язык Оторы змейкой скользнул по губам, быстро-быстро, а глаза у него закатились в каком-то невероятном блаженном экстазе, отчего Ямато передернуло. Жуткое зрелище, словно он наблюдал за чем-то противоестественным, что никак не мог описать.

— Представь, как это будет великолепно. Где еще есть возможность попробовать пойти против них и не убиться?

— Ну и нехуй тогда выпендриваться.

Ханзе был крайне категоричен в своих высказываниях.

— Ага, уже бегу.

Солнечно улыбнувшись, провожаемый двумя средними пальцами, Отора стремительно покинул квартиру, оставив Ханзе с Ямато в неудобной тишине. Вау… И что это было? Последний продолжал смотреть в сторону двери, теперь уже более отчетливо понимая мотивы Оторы присоединиться (но вот зачем на это согласился Ханзе — тот еще вопрос). Жажда адреналина, боя. Проще говоря, Отора был торчком, сидевшим на жажде жизни. Ну, это нормально. Не самое страшное. Ямато много слышал о таких ребятах, особенно на подпольных аренах, и каждый из них заканчивал свою жизнь крайне трагично. Но то были лишь бои на потеху, а тут?.. Вроде бы серьезное дело? Работать с адреналиновым наркоманом было тяжело, неужели Отора был настолько хорош в своем деле, что Ханзе запросто уломался помочь тому… в чем, в самоубийственной драке против всего мира в принципе и «Накатоми» в частности?

Или Ханзе планировал использовать Оторы в качестве отвлечения?

Такая крамольная мысль мелькнула всего на секунду, но Ямато торопливо ее отогнал. Да ну нет. Иначе они бы не сошлись и не болтали бы так мирно, пусть даже с претензией на ругань. Тем более, как Ямато понял со слов Ханзе, они работали вместе довольно давно, было бы странно, если бы тот вдруг захотел пожертвовать приятелем. Хоть Ханзе и выглядел, как самая настоящая корпоративная крыса, но он явно был где-то вне этой категории.

Шумно вздохнув, тот уставился тяжелым взглядом на Ямато, явно не слишком-то горящий желанием скрывать, что он обо всем этом думает.

— Он, типа, угорает по такому, да?

Ханзе со страдальческим выражением лица взглянул на него и поджал губы, затем обреченно кивнул.

— Зато такой талант!.. Приручать дикого зверя тяжело. Но если умело держать его на поводке, то можно сделать удачное вложение в будущее.

— Надеюсь ты обо мне не такого же мнения.

В ответ — лишь солнечная улыбка.

Следующая неделя была занята показушными матчами.

Ханзе был полностью погружен в работу в Сети, а потому на них Ямато сопровождал Отора. Они мало говорили, тот был человеком в принципе не особо разговорчивым и лишь изредка вставлял комментарии и подмечал, насколько хорошо Ямато дрался, подмечал, как можно получше поставить технику удара, подсказывал в некоторых моментах после не самых красивых драк… После целого потока лишней информации в речах Ханзе такая сухая манера разговора казалась непозволительной роскошью, а потому Ямато искренне наслаждался их молчаливым сотрудничеством, пусть это и было… несколько неловко.

Они так толком и не познакомились. Отора просто был. Молчаливый, опасный и страшный.

Как тень Ханзе.

От него веяло чем-то очень неприятным. Ямато был уверен — пока они не находились вместе, этот парень наверняка влипал во всякие неприятности и драки, делал нечто, что тешило его жажду адреналина. Несмотря на то, что выглядел он отпетым корпоратом, он вел себя иначе, на лице не было ни единого синяка или царапины. При том, что он, судя по всему, был любителем пощекотать нервы, это было очень интересно. И крайне странно. Как так получалось? Или Ямато просто не видел всей картины?

И его странное прозвище, «Нопперабо», никак не укладывалось у Ямато в голове. С чего такие титулы? Сравнения с екаями отдавались в голове какими-то странными тусклыми вспышками, словно он уже слышал где-то подобное, но это была лишь тень того давно ушедшего, что он может восстановить лишь с помощью операции. Что-то, что случилось намного раньше, чем три года назад.

Но «Нопперабо»…

Когда они возвращались назад с очередного матча, он решил спросить Отору об этом.

На улице, по которой они шли, было малолюдно; фонари тут работали абы как. Район был бедным, диким, и в своем хорошем костюме Отора выделялся тут, как пятно на скатерти, в отличие от Ямато — да уж, вот кто истинный обитатель трущоб. Такие прогулки обычно проходили молча, лишь иногда Отора разменивался на какие-то сухие реплики, но, в остальном, по нему было заметно, насколько же ему все равно. Но даже эта расслабленность казалась Ямато по какой-то причине искусственной, ненастоящей. Будто бы Отора все это время был настороже, или просто притворялся.

Словно слишком хорошо держал себя под контролем.

Как куклу.

Спрашивать об этом было как-то неловко.

Потирая расцарапанную во время матча скулу, Ямато то и дело касался уже побелевшего рубца на лице. Странно было думать, что это случилось на «Крысиных Бегах». Это было так давно… Но вместе с тем совсем недавно. Он связывался с сестрой через Ханзе, но та была очень зла на него, а потому нормального разговора не вышло. Одно лишь радовало — Юаса пока не докучал ей. Судя по довольному лицу Ханзе — он был в этом замешан.

Пересылал деньги на счет, может? Но тот не признавался, говоря не беспокоиться.

Спустя пару минут нерешительности, Ямато озвучил вопрос про кличку, как тот ее придумал, и Отора странно взглянул на него, словно не понимал сути. Но затем, обогнав его и не дав повториться, все же пояснил:

— Это не кличка, которую придумал я.

— А что же?

— Это имя городской легенды. Ну, знаешь, порой люди создают себе идолов и молятся на них, так вот они создали себе подобного и назвали его «нопперабо», а потом уже вышел я. Вор лиц, вор имен, — ухмылка на лице Оторы становилась все шире и шире, напоминая оскал, после чего он, явно передразнивая жизнерадостный тон Ханзе, огласил: — Хотя, будет честнее признаться, это имя я не воровал, оно и правда «мое». Много сказок ходит, но все ли они правдивы? Люди — лишь рабы того, что видят. Вот так и случилось, что я стал тем, кого зовут столь страшным образом.