Пляска одержимости

Глава 28. Лихорадка

Когда сознание вынырнуло из глубин сна, Харада медленно приоткрыла глаза.

Свет фонаря, стоявшего рядом с мастерской, пробивался даже сквозь плотные шторы, и она поморщилась, чувствуя, как одно лишь движение головой заставило ее попасть глазом под ослепительный луч света. Она подняла руку, попутно размышляя о причинах столь сильной мигрени, и затем замерла, увидев что-то, чего раньше не было.

В «Хорин» действовал строгий дресскод относительно крашенных ногтей и волос — разрешались лишь неяркие однотонные цвета. Она всегда держала ногти в порядке, пусть даже руки были из хрома — никаких наращенных когтищ, с ними работать было невозможно. Особенно драться. Цвета тоже не подбирала, в основном используя покрытия под цвет кожи или прозрачный. Красить хром соглашались не все, но она делала это ради соблюдения аккуратности рук; плюс отчего-то это очень сильно нравилось Вашимине. Но потом, после… инцидента с Ямато, было не до маникюра вообще, а потому краска слезла, но сейчас?

Под ногтями виделись алые полумесяцы. Яркий ранее невиданный цвет привлек ее внимание, и она мутным взглядом осмотрела ладонь, стараясь понять. Кровь, очевидно. Но откуда?

Дверь в комнату отворилась, и Харада откинула голову назад, на вошедшего Котобуки с сигаретой в зубах. И только сейчас осознала — это не ее комната, где из мебели был один лишь матрас. Другая. В том же здании… Выходит, комната самого Котобуки? Вокруг было полно мебели, всяких безделушек, а на одной из полок стояла голографическая фотография, на которой, вестимо, был сам Котобуки, еще молодой, с какой-то женщиной… Она торопливо оторвала взгляд от фото. Тот же, увидев, что на него вновь пристально смотрят, облегченно выдохнул, после чего подтянул к себе стоявший рядом табурет и тяжело сел рядом. Котобуки был выше: кровать, на которой сейчас лежала Харада, была низкой.

Некоторое время он молчал, барабаня пальцами по коленям. Потом, опомнившись, струсил сигарету в стоявшую на тумбочке рядом пепельницу.

— С добрым утром, — бросил он. Потом, подумав, добавил: — Сейчас семь вечера.

— Ого, вот это экзотика.

Оглядев помещение еще раз, размышляя, по какой причине она проснулась именно здесь, а не у себя — к счастью, благоразумия и слегка бледного лица Котобуки хватило для понимания сущей невинности ситуации — Харада опустила голову на подушку и выдохнула сквозь зубы. Лежать тут было мягко, приятно… Все тело приятно ныло, отдохнувши, и вставать не хотелось совершенно. Но она слишком хорошо знала цену времени.

— Никогда так долго не спала.

Вытянув вперед руки, Харада до хруста потянулась и зажмурилась, следом за чем перевернулась на живот и пристально вгляделась в глаза Котобуки. Старая рана уже не болела: видимо, обезболивающего ей дали солидно, ворчать по этому поводу не хотелось. Так было даже лучше. Она не помнила, но предпологала, что после их встречи он дал ей выходной, иначе она не могла объяснить, почему он так спокойно вошел в комнату в семь вечера и не устроил разнос из-за опоздания на работу. Всегда злился, когда будил, несильно правда, но.

Плюс, это была его комната. Наверное, она настолько вымоталась, что он пожалел ее, убогую, и дал кровать помягче. Как ни крути, но матрас в ее комнате был… не самым милым местом для сна, хотя, несомненно, всяко удобней кабинки в интернет-кафе.

— Это был не сон?

— То, как тебя по почкам отпинали? — Котобуки вскинул бровь. — Не-а.

— Блин, отстойно.

— Да ладно, зато ничего не отказало. И не отморозилось в такую-то холодрыгу. Тоже своего рода везение.

Харада кисло на него взглянула.

— Ага, ну да, такое-то везение… — подняв пальцы к глазам, она некоторое время молча рассматривала засохшую кровь под ногтями, пытаясь подцепить частички грязи, но затем вновь взглянула на Котобуки и продемонстрировала ему столь невероятное чудо. — Это откуда? Не помню что-то.

— Естественно, не помнишь.

— В смысле?..

Его ответ ее несколько озадачил.

— Харада… нет, слушай, я же могу по имени? — помедлив, она кивнула — он был старше, да и вроде как относился к ней хорошо (чем-то это напоминало отношения с Вашимине, горько-сладкие воспоминания прошлого), и Котобуки выдохнул сквозь зубы. — Сен. Как думаешь, сколько ты провалялась в отключке?

— О-о-о нет, твою мать, только не говори, что эти дебильные события… в смысле, наша встреча, произошла не вчера…

Тихо застонав, Харада прикрыла глаза руками. Она помнила, что уже отключалась дома у Арису, и повторного пребывания без сознания ей не особо-то и хотелось. Это было глупо и позорно. Понятно, что в ее состоянии это было ожидаемо, но она ждала от себя большей выдержки, чем отключаться два раза подряд. После Ямато она только и делала, что теряла сознание, с Идзо, с Арису, тут… С другой стороны, это был один из симптомов отказа от «парамиты», ничего удивительного. И долгого битья по животу.

Плюс, что уж таить, она наверняка простыла, пока гуляла без куртки и босиком в такую погоду.

На нее взглянули с иронией. Ну отлично. Теперь у Котобуки будет повод это вспоминать.

— Госпожа Молчунья соизволила ловить кошмары из своего страшного темного прошлого и разодрать себе глотку ногтями, — он пожал плечами, впрочем, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло. — Из-за этого пришлось примотать тебя ремнями к кровати. Это был самый простой способ остановить тебя от этой глупости. К счастью, потом вроде сошло на нет, но седых волос ты мне определенно прибавила.

— Кошмары…

Абсолютно логично, что это все же случилось. Может, они мучили ее и раньше, просто не откладывались в голове. Ответ знала лишь «Химико» — но прикасаться к этой машине больше не хотелось.

Закусив губу, Харада отвернулась. Ей не хотелось, чтобы следы ее столь… не самого приятного пути в прошлом всплывали в настоящем; тем более при людях, которые не имели к этому отношения. При всем ее уважении к Котобуки, он уже познакомился с людьми Такахиро, и этого было выше достаточного.

Ошибки былого только мешались. Ее собственные… От которых она так старалась сбежать, но, в итоге, не сумела.

— Знаешь, это, конечно, не мое дело.

Выдохнув, Котобуки смял сигарету в руках и швырнул в пепельницу, следом за чем поднял усталый взгляд на Хараду. Этот их маленький разговор походил на какое-то странное откровение, и самой виновнице всей этой ситуации становилось почти что неловко, что босс обращал на это слишком много внимания. Она напряженно уставилась на него в ответ, но Котобуки продолжил говорить таким тоном, словно ему самому было жутко стыдно продолжать эту тему, и все это — необходимость.

Ну, так-то оно и было. Скажи она сразу, что пришла из «Хорин»… Возможно, этой ситуации ранее не случилось бы.

— Я не люблю копаться в прошлом людей, потому как сам натворил много говна много лет назад. Но все же, все то, что делал я, вредило кому угодно — но не мне, — он постучал пальцем по краюшку блюдечка с сигаретой. — И мне было все равно. Но сейчас я так сказать не могу. Смекаешь, почему?

— Потому что я полезный работник.

— Не только, — причмокнул. — Я же человек. И не считаю, что ты заслуживаешь… так мучиться из-за того, что там когда-то давно произошло. Это же нехорошо. Э… Надеюсь, это прозвучало не так глупо, как могло. Сама понимаешь, я не мастак проникновенных речей.

Когда он развел руки в стороны, Харада насмешливо улыбнулась и скривила губы.

— Хватит притворяться, что ты за меня беспокоишься. Просто признайся наконец, что ты просто хочешь использовать меня, а потом кинуть. Вы все так делаете. Мне не привыкать. Лучше уж такая откровенность, чем вранье.

— Ты уже говорила это.

Шумно вздохнув, Котобуки устало покачал головой, словно его окончательно заколебало чужое упрямство, после чего тяжело оперся руками о колени и поднялся. Он проковылял до окна и взглянул куда-то вниз. Затем, вновь закурил. От запаха сигарет захотелось курить тоже, но надо было держаться. Не в этом состоянии еще и дымить. Харада лишь проводила его взглядом, ничего не произнося.

В полумраке и блеклом свете фонаря тени на лице Котобуки казались черными.

— Ты права. И не права одновременно, — Котобуки слегка покривился, а сигарета в его зубах смялась. — Я хочу тебя использовать. В этом нет ничего плохого: мы оба друг другу полезны и признаем это. Первое правило успешного сотрудничества — честность. Но меня даже не посещала мысль о том, чтобы тебя… кинуть, хм. Не знаю, что с тобой приключилось в прошлом — судя по твоим привычкам, нервозу и доброму десятку шрамов что-то явно нехорошее — но ты мне сейчас… Давай скажем так, что мне с тобой удобно работать. Выгодно. Ты не требуешь слишком много денег, выполняешь работу своевременно и чисто. О чем еще мечтать можно? Если бы не эти сраные ребята из «Хорин», то, думаю, мы бы в нашем бизнесе далеко ушли. Но не выгорело, жаль.

Харада не отвечала, молча слушая его речь.

Ткань под пальцами ощущалась какой-то жесткой… Может, она слишком сильно сжала руки.

Затем, Котобуки еще раз взглянул ей в глаза. Неприятный у него был взгляд, цепкий, лез в самую душу. Настоящий пройдоха.

— Но любое сотрудничество должно строиться на доверии, пусть даже я мудак, какому нельзя верить в обычном случае, — он некрасиво улыбнулся. — Понимаешь, как любой, кто ценит свои деньги, я не хочу потерять источник их дохода. В данном случае — тебя.

— Как мило, — посмеялась она.

— Мило, не мило — это не важно, — качнув головой, он недовольно уставился на нее, словно она вновь произнесла какую-то глупость. — Пока ты валялась в бессознательном состоянии, мне пришлось постараться, чтобы не усугубить твое положение. И я обнаружил парочку неприятных фактов.

Сейчас Харада должна была насторожиться по всем законам жанра, но она лишь немо спросила у него — что именно? Не было смысла бежать и прятаться от вопросов. Котобуки затащил ее обратно, хотя понимал опасность возвращения «Хорин». Можно было отплатить хотя бы знаниями. В конце концов… он был первым, кто действительно признал нужду в ее существовании. Всем остальным же…

Всем остальным было наплевать.

— У тебя огромный шрам на животе и ниже. Тебя пырнули?

— Я…

Скажи это. Давай.

Ничего страшного.

Это уже прошло. Он не вернется.

— Я… Мне… После того, как Тайтэн…

Он ничего не сможет тебе сделать.

Котобуки нахмурил брови, словно подозревая. Но промолчал. Даже намека было достаточно.

— Если честно, плохо помню, что тогда было. Я раньше… работала в «Хорин». Думаю, ты и сам понял.

Харада сглотнула, и горло вдруг засаднило. Голос пропал.

Это был первый раз после побега с Такарадой, когда она рассказывала кому-то о своем прошлом, и единственный добровольный — во время работы с «Химико» нужные сведения из нее выдергивали силой, простой магией технологий. Не все, конечно, Такарада был тому примером, но основное большинство не гнушалось использовать подручные средства в собственных интересах. Это было так иронично, в самом деле — раньше Харада и сама не брезговала разбить кому-то лицо, почти с садистским наслаждением наблюдала за тем, как расправляется с нарушителями Никайдо, но там, в ядре «Химико», все это обернули против нее. Она могла бы жаловаться, могла бы сетовать на то, что так происходило, но единственным, кто был настроен доброжелательно к ней, был Такарада — а вот вываливать душу на стол перед ним почему-то не хотелось. Все же, Такарада был и так слишком добр… А взваливать на него свои проблемы…