Искусство взрывать. Книга вторая

Не успел я ответить, как в палатку почти одновременно ворвались Шут и Королева. Дочь Урусова так спешила, что даже не сняла маску, в которой была во время звонка.

— Это правда? — голос Анны гремел.

— Это правда? — вторил ей представитель германской «Защиты». — В таком случае я требую включить меня и мой отряд в состав новой экспедиции!

— Корпорация «Скорость» тоже желает воспользоваться своим правом принять участие в походе вглубь осколка, — третьим пришел парень со шрамами, а с ним и ошалело крутящий головой Речной Волк. — Или вы хотите нарушить седьмую статью Договора?

— Князь! — помимо игигов к нам заглянули и командиры батальонов. — Мы вас не оставим! И мы, и солдаты — многие захотят пойти с вами до конца!

В палатку заглядывали все новые и новые люди. Чуть в стороне, не говоря ни слова, замерли Манта и Рыцарь — но и так все было понятно. Я заварил страшную кашу, и теперь нам придется все это расхлебывать.

— Зря, что ли, ты толкал речь про свободу выбора, — рядом со мной наслаждалась представлением невидимая Неясыть. — Вот вы с князем и получили, что хотели. Ему придется жить с тем решением, что примет твоя снежная красотка, а тебе — с теми, что примут все члены вашего отряда. Знаешь, иногда мне кажется, что судьба — это та еще стерва, но в то же время у нее точно есть чувство юмора.

***

Я устроил в нашем лагере настоящий хаос. Представители искателей, которые ждали, что их замучают проверками и допросами, неожиданно обнаружили, что до них никому нет дела, и поспешили удалиться, чтобы не привлекать лишнего внимания. А вот нам удалиться было нельзя. Анна ругалась с отцом — впрочем, именно ругались они не больше получаса, а потом все остальное время Урусов рассказывал ей правду о последнем дне мамы и о том, как искал возможность ее вернуть. Я немного посидел с ними, но потом понял, что сейчас отцу и дочери не до меня, и ушел.

Лагерь гудел. Князь дал официальное разрешение на участие в походе для добровольцев, остальные же под руководством его заместителя, графа Голицына, должны были продолжить патрулирование и закрепить претензии империи на разработку рощи с черной смолой... И вот сейчас возле костров и внутри палаток тысячи людей обсуждали, что делать дальше. Кто-то всю жизнь мечтал о подобном приключении, кто-то вспоминал про семью, которая его ждет и которой он обещал вернуться. Очень медленно по лагерю начала пробегать невидимая трещина. Те, кто собирался уходить, подтягивались на восточную окраину, те же, кто хотел следовать за князем даже в ад, шли на запад.

Оказавшись среди своих, тех, кто поддерживал их, люди сначала расцветали, а потом начинали недовольно поглядывать в сторону тех, кто посмел усомниться в их мудрости. Кого-то назвали трусом, кого-то — безумцем, и вот уже по линии разделения начали вспыхивать драки. Офицеры гасили их на корню, но Урусов, дав людям возможность выбирать, на эту ночь превратил лагерь из армии просто в толпу.

Толпу недовольных людей, которым хотелось выместить на ком-то злость. И в воздухе повисло ожидание большой крови. Казалось, только она способна остудить головы и вернуть все на свои места. Я подумал, что можно первым устроить драку, бросить всем вызов — это как пустить кровь, чтобы вылечить болезнь. Не самое современное средство, но иногда и оно работает.

Я почти решился, и тут пошел снег. Казалось бы, слишком рано, до зимы было еще несколько месяцев, но крупные лохматые снежинки летели сверху вниз, падали на задранные лица, заставляли щуриться, и… Злость начала уходить.

— Привет, — я подошел к вышедшей из палатки Анне.

Вокруг нее не было никакой бури или метели, но и без них я знал, кто именно устроил это небольшое чудо.

— Привет, — девушка улыбнулась в ответ и крепко обняла. Меня отпустило, и только сейчас я осознал, как сам все это время был напряжен.

— Ты молодец, весь лагерь… — начал было я.

— Я знаю, — Анна шептала мне на ухо, и это было прекрасно. — Когда ты вышел из палатки, обиженный на весь свет, мы поняли, что что-то не так.

— А я думал, что контролирую себя, — я немного смутился.

— Обычно так и есть, а тут в тебе кипела и чудом не переливалась через край самая настоящая злость. И тогда мы все осознали и начали действовать.

— Что осознали?

— Тьма… Ее было слишком много в городе. Мы уничтожили ее физические проявления, но сама она исчезает не сразу. А тут эмоции, все на пределе, и она воспользовалась возможностью.

— Тогда снег — это не просто холод?

— Я постаралась зацепить весь лагерь своей искрой, заменить тьму на снег. И вроде бы получилось.

— Точно получилось! Ты — самая невероятная!

Анна разулыбалась.

— Нет, это ты невероятный. Кто бы знал, что простой парнишка из маленького городка окажется ключом к сердцу осколка. Не зря я положила на тебя глаз.

Теперь уже на моем лице появилась улыбка, от которой было просто невозможно избавиться. Впрочем, я и не собирался. Сегодня все-таки хороший день, оставалось только узнать самое главное.

— Ты идешь с нами?

— Конечно. Ты разве сомневался?

— Не капли, — я покачал головой. — Но в чем-то твой отец прав — если это сделает тебя второй частью пророчества, частью добычи дракона, то…

— Так тому и быть! Потому что, глупый мальчишка, если дракон придет за тобой, то мне так и так придется с ним сражаться. До конца!

У меня по коже побежали мурашки, а потом я крепко-крепко прижал девушку к себе. Наши маски коснулись друг друга, и в этот момент их нижние части словно пропали. Оказывается, изобретатель этих артефактов предусмотрел и такую ситуацию.

Впрочем, сейчас подобные мелочи нас совсем не интересовали. Мы просто целовались, и это было прекрасно!

***

Утром, уменьшившись примерно на треть, гвардейский стрелковый полк князя Урусова выступил прямо в сторону центра осколка. Буря за границей тьмы ярилась даже сильнее, чем раньше, но люди уже привыкли и не обращали на это внимание.