Мать королей

Ягайлло хотел заговорить, но пьяница ему не дал, по-прежнему злобно насмехаясь над ним.

– Король! Ты король! Я ни тебя, ни твоего королевства, ни ляхов не боюсь. За мной пойдут господа крестоносцы и все русины, а может, и ещё кто… Ляхи объявят войну, я тебя сейчас закую, свяжу и в темницу на хлеб и воду. Подыхай!

Ягайлло опёрся на руку, закрыв себе глаза; ничего не отвечал. Князь, бегая по комнате, громко выкрикивал, даже у поляков, слушающих в другой комнате, кровь попеременно бурлила и остывала в жилах от отчаяния. Андрей из Тенчина всё чаще хватался за меч, а другие должны были его сдерживать, чтобы не выскочил и не был причиной несчастья, потому что достаточно было одного крика Свидригайллы, чтобы их всех поколотили и вырезали. Они бы защищались как львы, но все погибли бы.

Ягайлло с великим терпением переносил оскорбления, упрёки и нападки, только вздыхая. Наконец из его груди вырвалось:

– Стыдись, что делаешь со мной! Я сейчас безоружен, в твоих руках, но я отомщу тебе!

– Ни мести, ни тебя я не боюсь, – крикнул Свидригайлло. – Останешься в плену, а если думаешь, что я позволю тебе отсюда посылать письма и жалобы, то ты меня не знаешь. И птица отсюда не вылетит. К тебе и от тебя никто не придёт и не выйдет без моего позволения. А начнёшь двигаться, и ты, и твои ляхи головы сложите.

И, погрозив кулаком, с шумом и хлопком, как вошёл, он выбежал назад. В сенях ему у дверей подвернулся Заклика, которого он принялся бранить на чём свет стоит, что смел подслушивать.

Он замахнулся его ударить, но тот бросился в сторону и исчез.

Обругав других людей из королевского двора, что стояли в сенях и перед сенями, с помощью двоих своих домочадцев он сел на коня и с криком уехал.

Потом никто, ни Андрей из Тенчина, ни Древицкий, не смели войти к королю, пока он не остынет.

Когда в конце концов подканцлер проскользнул в комнату, Ягайлло только руками ему показал в ту сторону, в которую отъехал Свидригайлло, не в состоянии произнести ни слова.

– Милостивый пане, – сказал Древицкий, – нам тут уже нечего ждать лучшего. Нужно срочно послать к королеве и нескольким панам, чтобы нас вызволили. Мы пропадём, это не так важно, но он вас замучает…

– Кого послать? Как? – спросил король очень тихо и робко.

– Пусть ваша милость назначит, – шепнул подканцлер, – каждый из нас готов служить, хоть бы и жизнью пришлось рискнуть.

Ягайлло долго думал. Жаль ему сделалось тех, которые были рядом с ним, и никого не хотел лишиться; отложил решение на потом.

Приближённые короля сосредоточились, приготовили оружие и, боясь нападения, решили постоянно быть начеку. А поскольку самому королю решительный шаг давался с трудом, всё опиралось на подканцлеров, Андрея из Тенчина, Добка и Монжика. Они должны были обдумать, как им вырваться из этого плена.

С этого дня уже не было сомнений, что они должны были считать себя пленниками. Свидригайлло поставил свою стражу у ворот, почти под самым замком, никого не позволяя ни впускать, ни выпускать.