Разлученные

27

Ян

Но не Светлая богиня снизошла до несчастного, потерявшего возлюбленную.

Рука, сжавшая плечо молодого человека, принадлежала сгорбленному старику. Юноша, как зачарованный, рассматривал грязные лохмотья, прикрывающие тощее тело нищего. Босые ноги были черны от грязи, впрочем, и остальные части тела не отличались чистотой. Из-под спутанной шапки седых волос на удивленного Яна смотрели шальные темные глаза юродивого.

Старик ткнул пальцем юношу в грудь. Его скрипучий голос наждаком прошелся по обнаженным нервам Яна, заставляя чуть ли не стирать зубы от досады.

— Дай монетку! — Нищий придурковато захихикал и протянул заскорузлую ладонь.

Молодой человек прикрыл глаза, сердце терзало горе и разочарование. Богиня явно не снизошла к нему, и ее улыбка ничего не значила. А может быть это ее насмешка? Ян покосился на фреску, но, казалось, Тея по-прежнему ласково улыбается. Он всегда подавал нищим, так приучил его отец, потому, как ни разбирало желание пинками прогнать бедолагу, который посмел потревожить его уединение, все-таки полез в карман и, нащупав золотой лей, вложил его в протянутую руку.

— Иди в поместье герцога Холдера, друг. Там тебя накормят, дадут одежду и кров, если они тебе нужны, — устало проговорил молодой эйс и отвернулся, надеясь, что теперь останется один.

Драгоценные минуты ночи уходили, а с ними и надежда, что богиня даст знак.

Но не тут-то было. Старик деловито попробовал монету на зуб. Выбрав местечко поближе к Яну, он присел на бортик бассейна с рыбками и опустил грязную руку в воду. Та заискрилась, и молодому человеку показалось, что рука нищего светится.

— Неймется тебе, Ян, — проскрипел голос бродяги.

Юноша поднял на старика полный недоумения взор. Впрочем, первое удивление, что нищий знает его имя, быстро прошло. Многие в городе знают герцога, да и его семья всегда на виду, а Ян так вообще вырос в Аттенборо.

Полубезумные глаза нищего засветились лукавством.

— Ищешь недоступного смертным знания, дитя. Нельзя ходить между мирами. Мужчинам это запрещено, потому что они меняют миры под себя. Женщины — другое дело: им, бедняжкам, порой в жизни и места-то нет.

Яну хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон, но он лишь завороженно смотрел в уродливое измазанное грязью лицо. Сама Тея говорит с ним устами этого старика! Когда первое изумление прошло, до молодого эйса стал доходить и смысл слов богини. В груди вскипели возмущение и протест. Его горячечный шепот нарушил торжественную тишину храма.

— Но Рена была бы счастлива со мной… Она не хотела в другой мир!

— Девушка разумнее тебя, дитя. Она предвидела, что через год или два ты разлюбишь. Станешь стыдиться ее низкого происхождения, и возненавидишь за то, что она разбила тебе карьеру, сбежав с тобой.

Ян сжал кулаки. Ему хотелось броситься на старика, вбить в глотку все эти отвратительные предположения. Он сдержался, памятуя, кто перед ним, но голос его звенел от возмущения:

— Никогда такого не будет! Мой отец готов принять ее без возражений, а остальному обществу придется принять этот выбор. Я выбрал Рену, она моя жизнь.

— Но случись все иначе, все было бы не так, мальчик. Ее жених не оставил бы своих претензий и ославил бы вас в глазах общества.

— Даже если весь мир восстанет против нас, я никогда не пожалею, что выбрал ее! И это не просто слова. Ты способна читать в моем сердце, о Тея! Верни мне, Рену! — взмолился Ян.

Нищий молчал так долго, что Яну начало казаться, что богиня ушла.

— О Светлая дева, — прошептал он, чувствуя горечь своих слез вот рту.

— Посмотрим, что скажет Колесо судеб, — в тоне богини явственно прозвучала нерешительность. — Поймай одну из рыбок.

И Ян безропотно погрузил обе ладони в прохладную воду бассейна. У него, разумеется, мелькнула праздная мысль, что, возможно, все это гнусный и подлый розыгрыш недоброжелателей. Кто узнает, засмеют — блестящий эйс дей’Гард ночью стоит на коленях перед бассейном в храме Теи и елозит руками по дну!

— Ты человек, вам суждено мыслить о суетном, — напомнила богиня. — Но сейчас, мальчик мой, сосредоточься и думай о Рене.

Ян устыдился своей глупости и потянулся к рыбкам, пасущимся среди зеленых водорослей. Проточная вода приятно холодила пальцы и упруго сопротивлялась его движениям. Пытаясь ухватить изумрудную рыбку за хвост, он подумал о том, каково Рене было оказаться в чужом незнакомом мире. Все вокруг не такое, как на Андоре. Или такое же? Что, если она сразу же попала в беду? Какие люди ей встретились? А вдруг там и нет никаких людей, а лишь двухголовые монстры? Об этом он уже не раз размышлял, и брови привычно сошлись на переносице.

Покрытые чешуей юркие рыбки все время ускользали, не позволяя даже коснуться себя, как он не старался. Но юноша пытался и пытался, стремясь при этом не расплескать воду в священном бассейне. С каждой неудачей отчаяние все более завладевало им, надежда на счастье с Реной таяла с каждой утекающей минутой. А когда юноша отчаялся и бессильно опустил руки, склонив голову к воде, одна из рыбок — серебристая — вдруг сама приплыла в его раскрытые ладони. Хлестнула раздвоенным хвостом, и в этот миг Яну открылось то, что он должен сделать.

Он поднял голову к фреске, богиня смотрела с мрачным предостережением.

— Ты должен ждать ее там, куда укажет артефакт. Жди у портала и верь, что любимая придет. Пойдешь за ней сам — навсегда потеряешься в Колесе времен и не встретишь ее. Рена должна вернуться сама. Если не захочет или не сможет, не жди ее больше. Только три дня. Ступай, дитя!

Луна, светившая ярко сквозь раздвижные двери, зашла за облако. В храме стало темно, даже в бассейне вода больше не светилась. Ян с удивлением обнаружил, что старик нищий исчез. Давно ли? Он не знал.

Ян взглянул на фреску, очертания богини проступали неясным контуром. Юноша поднялся на ноги и поклонился изображению Светлой девы. А затем выбежал из храма и понесся сквозь пронизанную лунным светом священную рощу.

Вскоре за деревьями показалась опушка леса. Впереди чернел Костяной лес. Казалось, это монолитное, непроницаемое царство вечной тени поглощает лунный свет. Не колеблясь ни секунды, юноша направился в этот мрак. Жалел он лишь о том, что потеряет несколько часов, добираясь пешком до цели своего путешествия.