Сквозь пепел и прах

— Но я знаю только гимны Создателю!

— Отлично! Сегодня нам есть, за что воздать Ему хвалу! Приступай, не упрямься!

Эдере пришлось играть, а крестьяне подпевали, коверкая текст. Кэрдан периодически подшучивал над ней, ускоряя магией движение рук, и Эдера в шоке смотрела, как ее пальцы без ее на то воли скачут по клавишам с невиданной скоростью, превращая торжественный церковный гимн в зажигательную джеригу. Мэл и Кари радостно гулили, заряженные вниманием и праздничным настроением взрослых.

В разгар гулянки Кэрдан, хитро улыбаясь, отвел в сторону пятерых детей Кедари и начал с ними шептаться. Эдера настороженно наблюдала за ними. Слушая хозяина, дети начали кивать и подхихикивать. Что за подвох Кэрдан замыслил?! Дети собрались в круг в центре двора, взялись за руки и поклонились, как уличные скоморохи.

— Милорд, миледи! Монны и мэтры! Дозвольте показать вам скромное представление о торжестве Ее Величества Гретаны, милостивой и справедливой, над злым негодяем и двурушником, Болотным Стервятником!

Поначалу у Эдеры отвисла челюсть. Затем она начала понимать. В правление Гретаны стали популярны спектакли уличных скоморохов, прославлявшие ее победу над Придворным Магом. Похоже, сегодня в Арейнате Кэрдану попалось одно из таких представлений, и он решил воспроизвести его в Кедари, с помощью детей. Вполне в духе его серобуромалинового юмора.

Роль Гретаны досталась десятилетней Мине Улли. Ее брат Кирс изображал самого Кэрдана. Полноватый сын Духаша и Аниры — короля Отона, его шестилетняя сестренка — маршала Горация. Сын третьей фермерской четы изображал телохранителя-островитянина. Кэрдан смастерил детям иллюзорные костюмы: невзрачное серое одеяние телохранителя; роскошную мантию и золотую корону с рубинами, изумрудами и сапфирами для толстого Духаша-младшего; красивое платьице для Мины. Кирс приосанился, получив черный плащ.

Эдера не сдержалась и прыснула. Мальчишка и впрямь чем-то напоминал Кэрдана. Вспоминая записи из дневника Иртаны, Эдера подумала: а не наставила ли Батита рога Улли с любвеобильным хозяином? Или преданность фермера простиралась до того, что он сам отправил жену ненаглядному милорду в постель? Эдера пригляделась повнимательнее к парню. Все-таки черты его лица выдавали чистокровного простолюдина. Да и на отца он похож сильно. Пожалуй, только черный плащ да надменная физиономия придавали ему сходство с прототипом.

Забавнее всего смотрелась дочка Аниры в белом гвардейском мундире. Ей было всего шесть лет, но она держалась так царственно, что зрители потребовали короновать «Горация» вместе с «Гретаной». Мина обеими руками спихнула с трона «Отона», стянула с него мантию и завернулась в нее, сорвала обруч Неидов и надела себе на голову. Корона, заточенная под квадратный череп «Отона», оказалась широка для головы девочки и сползла ей на уши. «Островитянин» и «Гораций» принялись пинать «Кэрдана»; Кирс скорчился на земле, притворно охая и постанывая.

— Ваше Величество, приказываете казнить злодея или помиловать? — спросил паренек, игравший роль островитянина. Кирс отчаянно завопил:

— Милости! Милости, Ваше Величество! Пощадите! Клянусь колдовать для вас, как для вашего батюшки Отона!

— Я решу, как скажет народ! — царственно провзгласила Мина, обводя рукой зрителей. — Что скажете, подданные? Жизнь или смерть злодею?

Эдера схватилась за живот от хохота.

— Смерть! Казните мерзавца, Ваше Величество! — завопила она. Остальной «народ» безмолвствовал, осторожно косясь на Кэрдана. Тот хищно осклабился.

— Дозвольте совет, Ваше Величество. Не оставляйте злодея в живых. Такие как он не прощают поражения и всегда возвращаются отомстить. Казнить!

Мина зачарованно смотрела на хозяина. Кэрдан выкрикнул, подражая воплю толпы:

— Казнить! Казнить!

Вслед за ним крик подхватили остальные жители Кедари. «Казнить! Казнить!» — пронеслось над поместьем. Мина величественно кивнула. Девочка и мальчик занесли мечи и вонзили в Кирса. Хоть паренек и видел, как Кэрдан на его глазах соткал иллюзорные клинки из воздуха, в глазах у него промелькнул страх, когда дети яростно замахнулись на него. Лезвия растворились в воздухе, а мальчик-«островитянин» достал из кармана заранее заготовленную горсть вишни и раздавил над Кирсом. Багряный сок окропил черный плащ, парнишка деланно прохрипел: «Умирааааю!» — и закатил глаза.

Двое палачей поклонились «королеве», потом подошли к ней, взялись за руки и поклонились втроем. «Отон», просидевший почти все представление на земле между зрителями и актерами, присоединился к ним. Кирс тоже вскочил, взял сестру за руку, и дети поклонились снова. Жители Кедари бурно хлопали и свистели, Кэрдан — громче всех.

Эдера, хлопая, внимательно смотрела на него. Его взгляд оставался холодным и оценивающим. Он пристально следил за реакцией каждого, выглядывал признаки возможной измены. Эдера поежилась. А где Люс?! До нее вдруг дошло, что она не видела бывшего маршала с начала празднества… Даже раньше — с утра… Да и вообще она почти не видела его в последнее время…

Люс исправно нес страду вместе с другими обитателями поместья, не желая быть нахлебником ни Эдеры, ни тем более Кэрдана. Сама Эдера, освобожденная от страды волей своего владыки и господина, почти не пересекалась с Люсом. Ее не удивило, что он пропустил праздник. Его он не касался. Будь он здесь, Кэрдан мог еще и поглумиться, включить его в представление.

Эдера тихонько встала с места и скользнула со двора в дом. Надо заглянуть к Люсу, поговорить с ним, спросить, как он себя чувствует. Ему должно быть так одиноко в Кедари сейчас… Он и раньше чувствовал себя здесь не в своей тарелке, а теперь, с появлением Кэрдана, и вовсе как в преисподней…

Она взялась за перила и ступила на лестницу. В то же мгновенье мужская ладонь прижала ее руку к перилам. Вторая ладонь легла ей под грудь.

— Куда ты так спешишь? Мэл и Кари внизу. Я тоже. К кому ты сбежала?

— Люсу одиноко. Я хочу поговорить с ним. Пусти, пожалуйста.

— Не пущу. Пусть глупый маршал сам разбирается со своим одиночеством. Его никто сюда не тянул. Впрочем, ты тянула. Но он мужчина, мог сам выбирать, а не отдавать решение женщине. Так что пусть расплачивается. Идем.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Ну пожалуйста, Кэрдан, позволь поговорить с ним! У нас был праздник, а у него — нет. Это несправедливо.

— Жизнь вообще несправедлива, Эдера. Ты еще не смирилась с этим? По справедливости я должен был убить этих скоморохов в Арейнате, а не переигрывать их представление в своем собственном имении.

— Имение не твое! И никто не заставлял тебя заводить это представление здесь. Ты сам так решил.

— Разумеется. Я не могу убить всех скоморохов Ремидеи, которые ставят это представление. Но могу устроить собственное представление. И Гретана его получит рано или поздно. Скорее рано, чем поздно.

— Ты собираешься вернуться в столицу?

Он усмехнулся, чувствуя подавленное беспокойство Эдеры.

— Не сегодня, не сейчас. Сейчас я с тобой, моя сладкая девочка. Ты пойдешь со мной в спальню, а не утешать этого дурня Ашера.

Все опять вышло так, как он хотел. Эдера так и не поговорила с Люсом этим вечером. Через час Ремна робко постучалась к ним в спальню, чтобы занести колыбель с близнецами. Дети проголодались и ждали материнского внимания. За исключением небольшого перерыва на кормежку и баюкание малышей, Эдера оставалась в полном распоряжении Кэрдана до глубокой ночи, как все три недели до этого.

На следующий день Кэрдан опять уехал в Арейнат, улаживать очередную сделку. Эдера больше не пыталась вникать в деловые вопросы, смирилась с тем, что Кэрдан безапеляционно взял вожжи в свои руки и не подпускал ее ни на дюйм к делам поместья. Она даже не спросила его, что за сделка, не попыталась разузнать детали. Зачем? Она успела убедиться, что с финансовыми делами он справлялся намного лучше, чем вышло бы у нее… А случись что, ее осведомленность никак не поможет им выпутаться.

Так что она даже не попыталась приставать к нему с расспросами. Лучше использовать шанс и поговорить с Люсом. Как только Кэрдан уехал, Эдера подошла к гостю-пленнику Кедари.

— Ты вчера не был на празднике. Я хотела зайти к тебе, чтобы ты не чувствовал себя изгоем среди нас… Но не смогла.

Люс виновато потупился.

— Я понимаю, леди Эдера. Ты здесь такая же пленница, как я. Возможно, даже больше.

Эдера фыркнула.

— Намного больше. Ты не прикован к нему Вязью.

Люс коснулся ее руки.

— Должен быть способ освободиться… Нужно искать. Не сдавайся.

— Способ есть — смерть Избранного феи. Тогда Вязь распадается. Вот только фея не может убить Избранного.

— Многие на Ремидее могут и хотят. Я найду такой способ для тебя.

Эдера устало вздохнула.

— Перестань, Люс. Не надо ничего искать. Ты нужен моей сестре живым и невредимым.

— Ты узнала что-нибудь о ней?

Эдера покачала головой.

— Я кое-как добилась весточки от Айны, но все тщетно. Она встречалась с Иттой… Но Итте не приходило писем из столицы. Либо ее письмо не дошло до Серены, либо ее нет во дворце.

«Либо ее нет в живых», — мелькнуло в сознании Эдеры, но она подавила эту мысль. Пусть ее сестра — человек, но она дочь феи. А еще — умная и ловкая девушка. Она должна выжить вопреки любым катаклизмам. Пусть Люс верит в это. Она не станет отнимать надежду ни у него, ни у себя.

Люс вскочил и начал нервно расхаживать из угла в угол.

— Я должен выбраться отсюда. Должен искать Серену.

— Знаю, маршал, знаю. Я помогу тебе сразу, как только выдастся возможность. Но мы не можем рисковать. Он раздавит тебя как муху, если поймает при побеге, ты ведь понимаешь. Тогда ты точно не найдешь Серену. Наберись терпения. Рано или поздно у тебя будет шанс выбраться.