Неизменный

Просто спросите любого из наших отцов.

Гас спрыгнул на тротуар. Он засунул руки в карманы и натянул вязаную шапочку.

— Тогда у меня есть работа, которую нужно сделать. Я полагаю, там есть охрана?

— У него итальянские наёмники, — объяснил Сойер. — Боссы недовольны тем, что он не хочет сотрудничать.

— Вот почему он не взял девок в прошлые выходные? Наш поздравительный подарок? — спросил Аттикус с окраины нашего круга.

Сойер кивнул.

— Он находится на своем посту уже две недели. Достаточно долго, чтобы понять, как все работает.

Аттикус пожал плечами, соглашаясь с Сойером. Тем временем кислота уже обжигала мне горло. Я поняла, что если мэр уже работал с итальянцами, то он знал, во что ввязывается. Если уж он выбрал сторону в продолжающейся войне за подполье Вашингтона, тогда он знал, что будут последствия. Он знал, что ничто в его жизни не было безопасным или защищенным.

Он, может, и не ожидал, что русские нападут на его дом через две недели после вступления в должность. Но ему следовало это сделать.

Эти люди играли нечестно.

И они, черт возьми, точно не вели себя по-доброму.

Мы выполняли эту работу намного дольше, чем он. Мы знали, кто победит на выборах, задолго до того, как они состоялись. Прошлым летом нам всем раздали наши роли. Гас устроился на работу к ландшафтному дизайнеру и каждую неделю подстригал двор. Аттикус вызвался добровольцем в предвыборный штаб. Мы с Фрэнки познакомились с его дочерью, гуляя у бассейна, куда она обычно ходила со своими друзьями. А Сойер всем этим руководил. Мы знали все тонкости его жизни. Мы знали, когда он вернётся домой, а когда уйдет. И мы знали планировку его дома.

Это было чистое попадание. Мы бы вошли. Мы бы выбрались. Мы бы забрали у него все, даже его собаку, послав четкий сигнал пересмотреть то, кому он предан. С этого момента его обстоятельства будут постепенно ухудшаться, пока он не подчинится.

Мне было его жаль. Да, он встал на сторону итальянцев, но какой у него был выбор? Округ Колумбия был переполнен преступностью, кишел ею. Вы не могли занять государственную должность любого уровня, не столкнувшись с каким-нибудь преступным синдикатом или тактикой запугивания банд — это продолжалось и продолжалось. По крайней мере, итальянцы были значительно тоньше, чем, к примеру, ирландцы. Или мы. Украинцы изо всех сил пытались закрепиться здесь, и они были жестокими дикарями. Мексиканцы, Растас, якудза… Все были здесь. Все хотели по кусочку пирога.

Это правда, что большинство людей были достаточно умны, чтобы залечь на дно, позволить бандитизму и растущей преступности прикрыть организованную деятельность, но это не означало, что Вшингтон не имел своей справедливой доли. А почему бы и нет?

Вашингтон был самым коррумпированным городом в стране. К тому моменту, когда политики занимали свои должности, стрелки их моральных компасов уже в половину указывали в сторону зла. И ещё была «финансовая банда». Один процент высшего общества. Уже настолько извращённых деньгами, что им было все равно, с кем они заодно, лишь бы их планы были исполнены. Лоббисты. Полиция. Чертов мэр. Округ Колумбия был выгребной ямой.

Так что да, мы таились на дне, потому что не хотели злить ФБР, но этим городом правили мы.

Гас изобразил, как печатает на компьютере.

— Тогда я посмотрю, что могу сделать с системой безопасности.

— Было бы здорово, — ответил Сойер. — Я буду прямо за тобой.

— Фрэнки, ты возвращаешься домой? — спросил Аттикус. — Я подвезу тебя.

— Я думаю, что просто потусуюсь с Каро, — ответила она.

У нас не было никаких планов, но я знала, что она не хотела оставаться наедине с Аттикусом. Он выводил её из себя.

Как и всех нас.

— Похрен, — пробормотал Аттикус, разворачиваясь и направляясь в противоположную от Гаса сторону.

— В девять, — крикнул ему вслед Сойер.

Аттикус ответил, подняв средний палец вверх.

Сойер провел рукой по лицу.

— Какой же он мудак, — глядя на Фрэнки, он спросил: — Он всегда был мудаком? Или это что-то, что с возрастом становится только хуже?

— Он всегда был мудаком, — ответила Фрэнки. — Но чего ты ожидал от первенца Освальда Усенко? Каков отец, таков и сын.

Сойер пожал плечами.

— Оззи не так уж плох.

Мы с Фрэнки уставились на него. Оз регулярно выбивал дерьмо из Гаса и Аттикуса, пока они не стали достаточно взрослыми, чтобы дать отпор. Он заставил обоих своих сыновей вступить в эту жизнь. Может быть, Аттикус пошел добровольно, но Гас никогда не хотел этого, никогда не хотел быть частью всего этого. И Оз был жестоким ублюдком по отношению к своей жене.

Единственная приличная вещь, которую когда-либо делал Оз, — он принял Сойера, когда тому больше некуда было идти. Но все знали, что это было потому, что Роман приказал это сделать. Гас и Сойер были примерно одного возраста. Это имело смысл для всех, кроме Оза.

Еще один ключ к разгадке запутанной жизни Сойера до синдиката.

— Ладно, дамы, увидимся, позже. С тобой все будет в порядке? — вопрос Сойера был адресован мне.

— Все нормально, — быстро ответила я. — Вот, позволь мне вернуть тебе твое пальто.

— Мы пойдем в магазин за новым, — предложила Фрэнки. Затем с лукавой улыбкой она добавила: — Может быть, мы снова столкнемся с теми парнями в торговом центре. Но на этот раз ты должна дать этому парню свой номер. Он был таким горячим, Каро.

Голубые глаза Сойера вспыхнули.

— Что за парень?

О боже мой. Я собиралась убить Фрэнки. Точно. Это было так неловко. И все будет только хуже. Мои ярко-красные щеки угрожали вспыхнуть в любую секунду, и тогда я подожгла бы пальто Сойера, а потом просто умерла. Я бы просто сгорела и умерла от унижения.

— Что за парень, Шестёрка? — Сойер использовал прозвище, которое он придумал для меня с тех пор, как нам исполнилось десять.

— О, да просто ребята из частной школы, которых мы встретили в торговом центре в прошлые выходные, — продолжала болтать Фрэнки. — Один из них был так увлечен ею. Он был как будто одержим.

— Фрэнки, хватит, — прорычал Сойер. — Я спросил Кэролайн.

Я облизнула пересохшие губы. Никто никогда не называл меня полным именем. Вообще никогда. Кроме Сойера. И только изредка. Например, когда мы были только вдвоем. Или прямо сейчас… когда он был явно разгневан.

— Кэролайн, — твердо повторил он.

Прочистив горло, я завозилась с молнией его пальто.

— Как она и сказала, просто ребята из частной школы. Они просто прикалывались. Мы даже не знаем их имен.

— И все же они тебе понравились? Или один? Тот горячий парень?

Мог ли его взгляд стать ещё более интенсивным? Я была удивлена, что он до сих пор не разрубил меня надвое.

— Он мне не понравился. Боже, я его даже не знаю.

Сойер шагнул ближе ко мне, и это не было ни милым, ни защитным, ни приятным. Он пытался запугать меня. Он пытался быть крутым парнем, за что ему и платили наши боссы.

— И это то, чего ты хочешь? — он толкнул меня. — Ты хочешь поближе познакомиться с этим парнем из частной школы?

Я бросила на него быстрый взгляд, прежде чем снова вернуться к молнии, изо всех сил пытаясь расстегнуть её по заевшему шву. Вот чёрт! Рядом с ним я всегда была неуклюжей идиоткой. И прямо сейчас это меня бесило!

— Может быть. Он казался милым. И, что приятно, я почти уверена, что в его планы на сегодняшний вечер не входит взлом с проникновением или крупная кража.

Сойер крепко схватил меня за запястье, не давая мне сорвать с себя пальто и швырнуть ему в лицо.

— Да, но в твои входит. Не забывай об этом, когда будешь играть в богатого ребенка в городе.

Я была так зла, что могла бы поклясться, что вот-вот выдохну огонь. Он взывал к моей неуверенности. К каждой её части. Меня даже не интересовал этот глупый мальчишка из частной школы. Честно говоря, он был высокомерным придурком, и мне не понравилось, как он ухмыльнулся мне. Вот почему я не дала ему свой номер. И даже не назвала своё имя. Фрэнки упомянула его только для того, чтобы вывести Сойера из себя.

И это обернулось против нас обеих.

— Не беспокойся обо мне, Сойер. Я могу за себя постоять. Работа на первом месте, верно? Всегда?

На его челюсти ходили желваки, безмолвный гнев вибрировал в нем. Все знали, что Сойер был мальчиком на побегушках у пахана. Он сделает для него все, что угодно. Эта работа была его жизнью.

Эта работа была всем, что его волновало.

Только не для Фрэнки. Только не для Гаса. И уж точно не для меня.

— Тебе лучше прийти сегодня вечером, Шестёрка. Вовремя. Или, да поможет мне бог, я…

Мой подбородок дрогнул, выдавая меня.

— Что? Настучишь на меня? Сдашь меня? Может быть, они уволят меня, и я наконец-то освобожусь от этого богом забытого места.

— Не смей, бл*ть, так говорить. Ты знаешь о последствиях.

Я прикусила язык, чтобы не сказать то, о чем пожалею. Я знала о последствиях.

Этим последствием была смерть.

Пуля между глаз.

— Я буду там вовремя, — прошипела я. — Хотя тебе не обязательно быть таким придурком.

Наконец я освободила молнию от окружающей её ткани и потянула ее вниз.

— Вот, возьми свое пальто.

Сойер отступил назад, дракон внутри него успокоился.

— Иди в торговый центр. Но тебе лучше надеть это гребаное пальто. — Он сделал еще один шаг назад. — Фрэнки, не позволяй ей снять его.

— Что за идиот…

Он проигнорировал мое возмущение.

— Увидимся вечером, Шестёрка.

— Ненавижу его, — сказала я Фрэнки, когда он ушел. — И я ненавижу прозвище, которое он мне дал.

Она спрыгнула со стены и стукнулась своим плечом о мое.

— Ты такая лгунья.

Я вздохнула, потому что терпеть не могла что она была права.

— Но почему он должен все так усложнять? Почему он не может просто быть хорошим парнем и пригласить меня на свидание?

— Потому что тебе было бы скучно с хорошим парнем. Ты бы никогда не стала тратить свое время на кого-то незамысловатого или честного. Ты можешь бороться с этим сколько угодно, Каро, но ты была рождена для этой жизни.

Я повернулась к своей подруге. Её длинны заплетенные в косу волосы были скрыты бейсболкой.

— Да, ну, это касается нас обеих.

Выражение её лица смягчилось.

— Давай найдем тех ребят. Мы спрячем его куртку в шкафчике. Я не скажу, если ты не скажешь.

Улыбнувшись ее идее, мы направились в торговый центр. Мы даже спрятали куртку и нашли парней, с которыми можно было бы потусоваться. Не тех ребят из частной школы, но они едва ли чем-то отличались. Потому что результат был тот же самый.

Я не дала свой номер.

Я не нашла никого, кто смог бы удержать мое внимание.

И все чертово время я продолжала думать о пальто и о мальчике, которому оно принадлежало, и о том, что, несмотря на то, что пальто на мне не было, я была закутана в него с ног до головы.

И я не думала, что когда-нибудь смогу его снять.

Не в том смысле, в каком это имело значение.

Каким бы запутанным ни был Сойер Уэсли, я была так же запутана в этой нашей игре, как и он. Пока Сойер был в моей жизни, больше никого не будет.

На следующий день я вскочила с постели рано утром, измученная нашим ночным успехом у мэра. Новое зимнее пальто ждало меня в гостиной с запиской от отца. Ему было жаль, что он потерял старое. О, и он собирался вернуть мне деньги за колледж, как только сможет. Мне не нужно было ни о чем беспокоиться.