Неизменный

Глава 17

Следующим утром мне потребовались все силы, чтобы встать и пойти на работу, но я так и не смогла заставить себя разбудить Сойера. Я знала, что будут последствия, потому что он был мстительным ублюдком. Но оно того стоило. Даже Джульетта заметила, что я расстраиваюсь из-за того, что мне приходится сталкиваться с ним каждый день, хотя даже не понимала причины.

— Мамочка, ты хочешь спать?

Я посмотрела на неё сверху вниз, а в ответ увидела взгляд Сойера. У неё были его сверкающие голубые глаза, выразительные брови и лукавая улыбка. Я ненавидела его чуть больше с каждым разом, когда смотрела на неё. Их сходство заставляло мою грудь сжиматься от ностальгического сожаления и чувства вины. Теперь мне хотелось ударить его за то, что он одарил мою дочь своей внешностью.

Он не заслуживал её.

Я закрыла глаза, пытаясь немного расслабиться, но и тогда я видела его. Мои мысли снова и снова возвращались к тому, как он прижимал меня к стене дома, сжимал мои руки в своих, прижимал бедро между моими ногами. Его губы были повсюду на мне. Мягче, медленнее… И на этот раз они не остановились.

— Всё в порядке, — почти прокричала я. — Я в норме. Прости, Джулс. Мне просто нужна чашка кофе.

Франческа посмотрела на меня с дивана. Остаток недели она работала по ночам, так что ей позволялось валяться в пижаме до обеда. А потом она шла на работу, где её бывшие парни не преследовали её, не беспокоили и не пытались её целовать.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила она, держа большую чашку черного кофе в раках.

Я покачала головой, пытаясь стряхнуть странное состояние, которое, казалось, зацепилось за меня этим утром.

— Как «так»?

— Как будто ты хочешь столкнуть меня с балкона.

Потянувшись за кофейником, я отмахнулась от её обвинения.

— Мне нужен кофе.

— Ты это уже говорила.

Боже, я теряла самообладание.

— Ты в порядке, Кэролайн?

Я не сказала Франческе о том, что Сойер вчера меня поцеловал. Часть меня уже знала, что она скажет, и я не хотела этого слышать. Я знала, что целоваться с Сойером — плохая идея. Наш с ней мнение по этому поводу совпадало.

Другая часть меня хотела её потрясенного сочувствия. Я хотела её честной реакции, от которой я не могла бы отвертеться. Этот поцелуй целиком и полностью был неожиданным для меня. Как это вообще произошло. Я бы не так удивилась, если бы он начал меня душить. Или вытащил пистолет. Или натянул мне на голову черный капюшон и швырнул меня на заднее сиденье фургона без окон.

Но поцелуй? С языком, блуждающими руками и опаляющим жаром? Э-э, нет. До вчерашнего дня я могла поклялась своей жизнью, что те дни между нами закончились. Так как же это произошло?

Это не было похоже на грандиозный план по возвращению меня. Этот поцелуй даже не был нежным. Он был жестоким, диким и совершенно, на сто процентов диким. В этом не было ничего соблазнительного, кроме того, что прошло очень много времени с тех пор, как меня так целовали. В этом не было ничего даже отдаленно нежного. Это не было просьбой снова быть вместе. Это было похоже на наказание.

Хотя мне ещё предстояло выяснить, почему он меня поцеловал и чего он хотел этим добиться. Было много других способов наказать меня.

Некая развязная часть меня задрожала в предвкушении.

Я не то имела в виду… Потаскушка!

О боже мой. Мне необходимо было посвятить день моему психическому здоровью.

— Я в порядке, — солгала я. — Просто устала, — обернувшись, я встретилась с ней взглядом, вовсе не собираясь манипулировать ею. Просто это было неотъемлемой частью того, кем я была. — Последние пару недель были изнурительными.

Она подняла свою чашку кофе в знак солидарности со мной.

— Понимаю.

Когда Джульетта побежала в свою комнату, чтобы сложить игрушки в рюкзак, Франческа подошла к кухонному островку, стараясь быть скрытной.

— Слышно что-нибудь о новых удостоверениях? — тихо спросила она.

Я покачала головой, добавив в кофе нужное количество сливок, которые придали ему насыщенный карамельный цвет. Черный кофе был для ранних пташек и тех, кто в чём-то виноват, по крайней мере, так говорил мой отец. И Франческа, по всей видимости, относилась к одной из этих категорий. Она предпочитала чернее чёрного.

— Пока нет.

— Мы все равно должны уехать, — пробормотала она.

Джульетта металась по своей комнате в поисках куклы, которую хотела взять с собой в подготовительную школу. Я наблюдала за ней со своего места в кухне, и чувствовала, как мой план трещит по швам, расползается трещинами, становить хрупким и слабым, как паутина.

— Джульетте нужны новые документы, Фрэнки. Ей нужно действительное свидетельство о рождении и карточка социального страхования. Возможно, мы могли бы это сделать, но как я собираюсь отправить её в школу в следующем году без каких-либо документов. Без сертификата о прививках, медицинской карты. Фрэнки, ей нужно обновить всё. Я даже не знаю, с чего начинать. Я не могу появиться в новом городе и не иметь хотя бы свидетельства о рождении. Они вызовут полицию. Им хватит одного взгляда, чтобы решить, что я похитила её из нормальной семьи с двумя родителями. Я не могу так рисковать… Я не могу рисковать потерять её из-за того, что мы не были осторожны.

Франческа издала рычащий звук.

— В этот раз всё сложнее.

— Я знаю.

— Что мы будем делать, Каро?

Я покачала головой.

— Понятия не имею.

— Я собираюсь поспрашивать в отеле. Есть несколько девушек… Я не думаю, что они на самом деле учатся в колледже. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Поддельные документы?

Она кивнула.

— Что-то типа того.

— Ладно. Попробуй. На крайний случай мы можем бежать с наличными и надеяться, что сможем разобраться с этими деталями, когда где-нибудь остановимся.

Никому из нас не нравился этот вариант. Было слишком много подводных камней на которых можно было попасться.

Рука Фрэнки сжала мою руку.

— Как думаешь, нам нужно беспокоиться только из-за Волкова, или федералы тоже ищут нас?

Наклонившись вперед, я сделала голос ещё тише.

— Фрэнки, я не знаю. Сойер говорит, что ничего не происходит. Он утверждает, что пытается начать всё с чистого листа. Но, по очевидным причинам, я ему не доверяю. Но независимо от того, врёт он или нет, я знаю, что неприятности преследуют его по пятам. И если он собирается осесть здесь, это только вопрос времени, когда неприятности найдут и нас.

— Как я выгляжу? — спросила Джульетта, стоя в дверях своей спальни. На ней были лосины в черно-белый горошек, фиолетовая юбка в горошек и ярко-розовый свитер. Её вьющиеся локоны прилипли к лицу из-за статики свитера, и в каждой руке она держала по красному резиновому ботинку, готовая надеть их.

— Просто прекрасно, — на полном серьезе сказала я ей. — Ты готова?

— Ага!

— О’кей, малышка, хватай свою куртку и рюкзак и жди меня у двери.

Она послушно ушла, и я повернулась, чтобы налить свой кофе в термос.

— Поспрашивай на работе, Фрэнки. Посмотрим, что ты сможешь придумать. А пока давай будем вести себя как можно тише. Я уверена, что он ещё не знает о Джульетте, и я планирую продолжать в том же духе.

Только я не была уверена в этом на что процентов. У меня просто не было других вариантов. Я возлагала свою надежду на то, что Сойер будет молчать. До сих пор он не спрашивал о Джульетте. Пока он не пытался увидеть её. Я должна была поверить, что это означало, что он о ней не знал. Он сильно изменился за эти годы, но я знала его достаточно хорошо, чтобы ожидать абсолютного ада, если он когда-нибудь узнает, что в течении пяти лет я держала его дочь в секрете от него.

Фрэнки вздохнула, подтянув колени к груди.

— Мне придется отменить все свои планы на выходные. Это разочарует многих моих друзей. О, подожди. Ты мой единственный друг, и у меня не было никаких планов на выходные. Так что держаться в тени не так уж и проблематично.

Её тон заставил меня остановиться. Повернувшись к своей грустной лучшей подруге, я поставила свой кофе и уделила ей все свое внимание.

— Ты жалеешь, что ушла?

Она глубоко вздохнула и уставилась на пальцы ног.

— Я жалею о том, кем являлись мои дяди. Жалею, что моя мать умерла. Жалею, что моему отцу пришлось умереть из-за неё. Я жалею, что мне приходится жить в страхе, и что у меня никогда не будет нормальной жизни, и что я никогда не смогу просто… освободиться от этого мира. Но о том, что я уехала оттуда я не жалею. Это означало умыть руки от кровопролития, торговли людьми и наркотиками. Я просто не могла… Я не хотела быть частью всего этого.

— Если бы мы остались… как думаешь, мы могли бы все изменить?

Она рассмеялась, но смех был мрачным и слегка истеричным.

— Изменить что? Превратили бы братву в благотворительную организацию? Нет, Каро. Мои двоюродные братья никогда бы этого не допустили. Если бы мы остались, я бы отдала бы им свою душу, а ты бы до сих пор расплачивалась с долгами своего отца. И только представь… — она склонила голову набок, указывая на Джульетту. — Представь, какой была бы её жизнь. Представь, сколько бы они от неё требовали. Мы поступили правильно. Быть порядочным человеком — нормально. Бороться за то, чтобы быть порядочным человеком — нормально. Не позволяй Сойеру заставлять тебя чувствовать себя плохо из-за того, что ты ушла. Ты сделала то, что было лучше для твоей семьи.

Я схватила её за руку и сжала.

— И ты сделала тоже самое, — она подняла глаза, в которых светилась благодарность. — Мы есть друг у друга. Это единственное, что нам нужно.

Она кивнула, но больше ничего не добавила. И я поняла её молчание. Я уловила её настроение. Было трудно жить с воспоминаниями обо всём, что мы оставили позади.

Не всё было плохо. У нас была жизнь в Вашингтоне. У нас была семья. И защита, и опасность, и волнение. Нас уважали. О нас заботились.

Синдикат защищал нас от худшего. Мы воровали. Мы были аферистками. Но нам не приходилось иметь дело с тяжёлыми наркотиками, торговлей женщинами и молодыми девушками или убийствами. Когда вспыхивали конфликты с другими семьями или с бандами, нас укрывали. Когда в новостях сообщали о передозировках, несовершеннолетних девушках в стрип-клубах и убийствах, мы притворялись, что к нам это не имеет никакого отношения.

Мы брали деньги и подарки, которые давала нам семья, и жили ради каждого нового приключения. Было безумием думать о том, где бы мы сейчас были, если бы я не забеременела. Джульетта была тем тревожным звоночком, который был нам так необходим, чтобы выбраться оттуда.

Мы долго отсутствовали… и никогда не собирались возвращаться назад.

Я оставила Фрэнки, чтобы отвезти Джульетту в подготовительную школу. Это было всего в семи минутах езды, не далеко от Главной улицы. Мы держались за руки, когда входили внутрь, и говорили о червях, жуках и всех тех мелочах на тротуаре, которые обожали четырёхлетки. Я отдала её замечательным учителям, мисс Бет и мисс Хармони, и отправилась на работу.

Раньше я обожала эту дорогу. Мне нравилось покидать город и подниматься в горы, петляя по извилистым улицам. Но теперь это было похоже на марш на мои похороны. Кто-то посигналил позади меня, и я поняла, что еду мучительно медленно, даже для горных дорог.