Миссия соблазнить

Решив повременить с ответом (до ближайшего никогда), уже заблокировала телефон, как пришла ещё одна смс.

Господь всемилостивый, до чего же настырный парень!

Вот только, когда я разблокировала, увидела сообщение совсем не от Лебедева, а от другой птички.

«Я из-за тебя не забил»

Мда. Вот так предъявы.

«Почему из-за меня?»

«Кто возле тебя терся?»

«Когда?»

«В начале игры. Кто это был?»

Бредит он, что ли? Хотя… Вспомнила, что как только началась игра, то встретила одногруппника. Мы с ним перебросились несколькими фразами, а затем разошлись в разные стороны.

«А что такое?»

На лице непроизвольно нарисовалась улыбка не то ли ехидная, не то ли счастливая. Однако повод девчонкам для сплетен я дала знатный. Ух, чую занозы будут перемывать косточки! Как пить дать!

В ответ мне пришло многозначительное:

«Фролова…»

У меня аж мурашки по спине пробежали.

«Ревнуешь?»

Несколько минут было затишье, а потом пришло краткое и емкое, но оттого не менее значимое:

«Ревную»

Мурашки превратились в бабочек. А улыбка стала просто до безобразия шальной, даже блеск в глазах появился.

Ревность… Это почти что страсть. А страсть — это залог хорошего секса. Только вот помимо ликования было что-то ещё. Что-то совершенно новое. Что-то, что тягучей патокой распространялось в грудной клетке, словно наполняя душу теплом.

Тьфу! Ну и бредни! Эдак я скоро стихами изъясняться начну!

«Одноклассник это был»

«Ладно»

Ладно? И это все? Никаких больше вопросов? Вот если бы к нему подошла какая-нибудь одноклассница, то он бы точно одним «ладно» не отделался!

Игра снова началась. Жилистые парни в доспехах заскользили по льду, шум снова поднялся с трибун.

До конца игры «Атлантику» удалось забить один гол, но, стоит отметить, что и Синица забил. Как итог: мы выиграли со счетом четыре — один, что вообщем-то было отличным результатом. Наши «Волки» раздувались от гордости, самодовольно ухмылялись, подмигивали фанаткам и группе поддержки, пока тренер не загнал этих зазнаек в раздевалку.

— Наконец-то, эта ужасная игра закончилась, — пробурчала Бобрич.

— Да ладно тебе! Весело было! — хмыкнула я и встала.

— Мне после этого «весело» смотреть больно на Белова. У него все тело в синяках.

— А ты, Дунька, не смотри! Ты лучше расслабляющий массаж сделай с продолжением!

— Дунь, в следующем году ребят могут разобрать по командам. Там будет ещё хуже, поэтому лучше просто смирись. Это часть их работы. Как сказал мне Морозов, это боль уже для них привычная, — произнесла Варя.

— Все равно не понимаю, как к этому можно привыкнуть. Зверства какие-то! Просто варварская игра!

— Зато какие они секси! — подмигнула я. — Такие грозные! Тестостерон просто зашкаливает!

Девчонки рассмеялась и напряжение спало. Если честно, то мне тоже порой становилось не по себе, когда Диме прилетало, но я понимала что в их крови бурлит адреналин. Вряд ли парни вообще хоть что-нибудь замечали кроме шайбы.

Мы вышли в холл, переговариваясь между собой. Нас всех волновала Соня, которая просто-таки сквозь землю провалилась. Нет. Понятное дело, что она теперь девушка работящая, но в конце-то концов работа не волк — в лес не убежит.

— Может, она уже замуж собралась?

— Не-а, — сразу же отмела я эту мысль. — Сонька, конечно, тот ещё тунеядец, но замуж за этого старого извращенца не пойдёт. Скорее нашла парня, вот и пропала.

— А вот я волнуюсь, — сказала Варя. — Я ей на днях звонила, но она не отвечает.

— Девочки, давайте не будем накручивать! — ободряюще улыбнулась, — Если бы с ней что-то случилось, то нам бы сказал ее папа. Вы же знаете заскоки Павловой! Первый раз что ли пропадает?

— Обычно у нас пропадаешь ты! — поддела меня Варя.

— Ну, а теперь Павлова! Будем бить тревогу, если через несколько дней не объявится!

На том и сошлись. Мы уже стояли на выходе, дожидаясь парней, как вдруг я заметила знакомый профиль. Ещё бы! С таким-то шнобелем!

Алехина, кирдык её за ногу!

Выдра стояла рядом с моим соседушкой. Амуницию он снял, но все еще был на коньках и в форме.

Вот же лярва! И без мыла в жопу залезет! Пардон за мой французский.

Смертница положила свою граблю Диме на плечо, тот склонился, и она что-то залепетала, примило улыбаясь.

— Фролова! — только и успели крикнуть девчонки мне вслед, потому что я уже неслась к этим воркующим голубкам.

— Как насчет интервью? — хлопая своими коровьими ресницами, мурлыкнула Алехина.

— Я не знаю… — неуверенно ответил парень, сморщив лоб.

— Это будет недолго, честное слово…

— Надо же, — замедлив свой шаг, скучающе произнесла я, подходя к парочке. — Что же с тобой не так, Алехина? Раз ты парня надолго занять не можешь.

— Не твоё дело, Фролова! — ощетинилась она. — Иди куда шла!

— Так я сюда и шла, — оскалилась акулой. — Ты разве не знала? Синицын интервью не даёт.

— А я у тебя не спрашивала, — хмыкнула эта змея и снова обратила свое внимание на Диму. — Дим, мне правда нужно это интервью. О тебе все говорят! А у нас так давно не было хороших и интересных новостей!

Лесть есть это, конечно, хорошее оружие, вот только у Синицына к нему иммунитет. Как и к умоляющим глазкам. Впрочем, у Алехиной они были скорее какающие.

— Не знаю, — снова повторил, а потом добавил, — я подумаю…

— Видишь, не знает парень, как деликатнее тебе отказать, а ты прицепилась, как пиявка, — вставила свое слово.

Она резко ко мне повернулась, угрожающе сверкая своими глазищами и противно скривив рот.

— Как пиявка сейчас ты к нам прицепилась. Фролова, иди и занимайся своими делами. Там, вон, Лебедев уже скучает!

— По мне хоть кто-то скучает, а по тебе? — ехидно парировала.

— Слушайте, девушки…

Синицын сделал поистине героический поступок — попытался влезть в женскую склоку. Правда, его героизм никто не оценил и не заметил даже. Мы с Алехиной были на грани того, чтобы вцепиться друг другу в волосы и протереть ими пол.

— Ах ты носатая выдра! — рявкнула я.

— Это я носатая?! А ты… Ты шлендра!

— Вешалка зачуханная!

— Вертихвостка!

Ну все! Сейчас я её чешки ей на голову натяну и плясать заставлю!

Я уже сделала движение, чтобы как следует вцепиться этой чупакабре в патлы, как меня схватили за руки и оттащили.

— А-ну пустите! Пустите говорю! Я ей, может, одолжение сделаю! Нос сломаю, так ей нормальный сделают!

— Ты на себя посмотри! Жертва силикона!

— Ах ты, дрянь, — я снова дернулась, но вырваться не могла. Девки, наученные горьким опытом, меня крепко держали.

Алехина фыркнула, поправила свои жиденькие волосы и нахмурилась. Обернулась по сторонам и зашипела.

Димка-то под шумок и отчалил, а мы даже и не заметили.

— Уехал твой поезд, Алехина, — самодовольно ухмыльнулась я, расслабляясь. — Ту-ту! — помахал ручкой, отчего девушка покраснела, а глаза налились кровью. Того гляди, и вцепиться. Но ум победил. Это и дураку понятно, что у неё нет никаких шансов. Я выше и сильнее, а ещё, пока она в музыкальную школу ходила, я на улице по гаражам бегала и с мальчишками из рогатки стреляла.

— Ничего! Я дождусь следующего! — чванливо изрекла, надула свои губы и гордо удалилась. Тоже мне, цаца какая!

Очень по-взрослому перекривляв её, я дернула плечами.

— Да отпустите вы уже!

Девчонки неуверенно переглянулись, но когда я опять дернулась, то отпустили. Уже, вероятно, хотели отчитывать, что, мол, не пристало барышне кулаками махать, но у меня были другие планы. Я помчалась за Синицей.

Что это ещё за: «Я подумаю»?! Только через мой труп он пойдет к Алехиной «интервью» давать. Нет. В Синицыне я не сомневалась. Легче соблазнить целый женский монастырь, чем его. Однако с неё станется его голой на кровати встречать. А я не хочу, чтобы он пялился на её прелести. Не то чтобы там было на что пялиться…

К Диме я шла, громко цокая каблуками. Дошла до раздевалки и, не церемонясь, ввалилась. Ребята запищали, точно девки в бане, и возмутились. Лицо Лебедя просияло, а я хищно оглядывалась, пока не наткнулась на изумленные синие глаза. Но это потом. Сперва я заметила любимые восемь кубиков и родинку на ключице.

— Синица, — рыкнула, указывая на выход.

Но тот не то ли к полу прирос, не то ли не изъявлял желания общаться со взбешенной фурией, но шагу не сделал. Ничего. Я не гордая — сама выволоку.

Всего два решительных шага, и я схватила Диму за руку, таща к выходу. Кажется, он что-то бурчал нелицеприятное в мою спину, но это меня не остановило. Меня бы сейчас и танк не остановил!

Вытащив Синицына в коридор, я захлопнула за нами дверь, провела дальше по коридору, завернул за угол и прижала к стенке.

— Фролова…

— Да, я не в своём уме, — прервала его тираду. — Что значит твоё подумаю?

— Какое ещё «подумаю»? — парень явно не понимал, что я имела ввиду. Ничего. Я всенепременно напомню.

— Которые ты сказал этой курице общипанной. Какое ещё интервью?

— А что такое? — вдруг разулыбался он, как довольный котяра. Откинулся вольготно на стену, нахально изгибая свои брови.

Я сглотнула, чувствуя, как моё тело начинает реагировать. А как, скажите мне на милость, можно не реагировать на крепкого мускулистого парня в одном полотенце? Да и ещё когда с влажных волос капельки воды так заманчиво скатываются по шею, груди, ниже… Ммм… О чем мы там говорили? Ах, точно!

— Синицын, это же ловушка. Ты же не идиот! — воскликнула в агонии.

Ну в самом деле! Прикидывается тут!

Как мне так: «Фролова, отстать! Руки не распускай!» прям ни-ни, а как Алехиной так: «Я подумаю». Нет. Такого моя женская гордость определено простить не могла.

— Какая ловушка? — сдерживая смех, поинтересовался.

— Для твоей, — сделала неопределенный взмах рукой вдоль его тела, — чести.

— Моей чести? — теперь он откровенно смеялась и даже насмехался. — Не хочу тебя огорчать, но моя «честь» уже давно не со мной, — ухмыльнулся.

— Да? А вот я бы так не сказала…

В следующий момент вокруг стало невыносимо жарко. Внизу живота сладко потянуло, а мы Димой смотрели друг на друга в упор.

— Ты ревнуешь? — отчего-то хрипло прошептал.

— Да, — сама от себя не ожидая, призналась. Почти не слышно, но этого хватило.

Время будто остановилось для нас. Мы одновременно подались вперед и наши губы соприкоснулись. Сперва неуверенно, словно пробуя впервые на вкус, а затем жадно, потому что, познав его, невозможно было насытиться. Его руки сжались на моей талии, притягивая ближе к себе. Кое-что интересное уперлось мне в бедро. Горячее и твёрдое.

Скользнув рукой по груди, провела по кубикам пресса и совершенно бесстыдно накрыла его достоинство и сжала.

— Ульяна, — резко втянул он в себя воздух, но я снова втянула его в поцелуй. Уже более долгий и совершенно не невинный.

Сквозь полотенце я погладила его, чем вызвала стон. Лукаво улыбаясь, отстранилась и довольно посмотрела вниз.

Полотенце не смогло скрыть его желание.

— А теперь попробуй не вернуться домой, — зазывающе провела языком по губам, оставила вполне себе целомудренный поцелуй на его щеке и, виляя бёдрами, пошла по коридору.

— Фролова! — прогремело через несколько секунд. — Как я теперь пойду? — обреченно простонал.