Миссия соблазнить

Глава 23

Ульяна

Я снова проснулась в объятьях Синицы. Того и гляди, и привыкну. К хорошему, как известно, быстро привыкаешь. Было только раннее утро, насколько я могла судить. Солнце только-только показывало первые лучи. И чего спрашивается проснулась в такую рань?

Точно довольная кошка, потерлась щекой о грудь Димы и, не удержавшись, оставила легкий поцелуй.

Да. Хороший, качественный секс определенно шел мне на пользу. Убить никого не хотелось, проклинать тоже, да и пакостить разве что так… от нечего делать или же по старой привычке.

Дима пошевелился, что-то несуразное хрюкнул и открыл глаза, застав меня врасплох. Ведь я в этот момент бессовестно любовалась его точеным лицом, удивительно крепкой челюстью и длинными ресницами.

Невольно смутилась, что довольно странно, учитывая каким бесстыдством мы занимались всего несколько часов тому назад. И все-таки… было что-то личное и интимное в том, чтобы любоваться спящим красавчиком. Слишком мило, приторно-сладко. То, чего я обычно избегала.

— Чего не спим? — спросил он хриплым ото сна голосом и зевнул.

Пожав плечами, тоже зевнула. Зевота, знаете, она такая заразная зараза.

— Я тебя не полностью вымотал? — тут же оживился.

Вообще-то, полностью. Настолько, что после очередного оргазма, я просто отрубилась. Да. Такого со мной определённо точно не случалось. Я бы запомнила, уж поверьте! Собственно говоря, поэтому сейчас каждая клеточка в моем теле ныла.

— Не вздумай, Синица, — остановила пальцем, уже нависающего надо мной парня. — Я уже поняла, что ты секс-гигант, но у меня сегодня ещё съемка. Я просто свалюсь в обморок от усталости.

— Дима, — поправил меня. — Димочка, — поцеловал в краешек губ.

— Может, ещё любимый? — язвительно пролепетала уж больно сладким голоском.

— Мне нравится, — усмехнулся. — Любимый — от слова «любовь». Могла бы просто признаться в любви…

— Что? — вскрикнула, резко поддавшись вперёд, отчего столкнулась лбом с его лбом.

Проклятье! Как же больно! Мать вашу, он что железный человек?

— Ты как? — обеспокоенно взял мою голову в свои руки, поворачивая ее в стороны и рассматривая.

— Нормально, — буркнула. — Ну и шуточки у тебя. Я так калекой останусь.

— Кто ж виноват, что ты все так близко к сердцу принимаешь, — хмыкнул, отпуская мою голову и снова нависая сверху.

— Я ничего не принимаю близко к сердцу, — от чего принялась лепетать, но тут же была бесцеремонно прервана поцелуем.

Влажным поцелуем с языком. Ох, уж эти французские поцелуи! И почему он в них так хорош? Много практики было, что ли? С какими выдрами интересно?! Блин! Я уже и к прошлым подружкам его ревную, которым, между прочим, должна быть благодарна. Это звоночек, ребята…

— Так что, заходим на второй раунд? — оторвавшись, плутовато поиграл бровями, криво ухмыляясь.

— Дима-а-а… — жалобно простонала.

— Что, Ульяна, сдаешься? Так долго добивалась, соблазняла меня, устраивала ад на земле, а сейчас сливаешься?

— Ничего я не сливаюсь! Просто… Ну болит все немного. Понимаешь, — скривилась, намекая, что вчера кое-кто в пылу страсти был излишне напорист, в последствие чего у меня болело между ног.

— О, — озадачился. — Слишком сильно было, да? — накрыл рукой низ моего живота, аккуратно поглаживая.

— Нет, — ласково улыбнулась. — Вообще-то, мне понравилось.

— Хм, хорошо, — зажглись его глаза азартом. — Потому что мне очень понравилось. Мы аккуратно, я обещаю.

Затем его блудливая рука скользнула ниже. Уснула я в чем мать родила, поэтому ничего Синицыну не препятствовало. Моё тело завелась с полуоборота, и вот уже через минуту я стала влажной. Моё либидо проснулось.

— А говоришь, не можешь, — прошептал. — Можешь. Ещё много раз сможешь.

Много раз? Что? Каких ещё много раз? Мы так не догова….

Ах! Боже! А ещё меня дьяволом называют! Искуситель. Демон искуситель.

Стянув с меня одеяло, Дима просто впился в мою грудь губами. Захочешь — не оторвешь. К слову, ещё в первый раз наших эмм… «шалостей» заметила, что он явно неравнодушен к этой моей части. Моя грудь была его фаворитом среди всех других эрогенных зон. Которых у меня, между прочим, было неприлично много. Говорю ж, завожусь с полуоборота.

Пальцы уже орудовали внизу, лениво выписывая круги, лаская, дразня, но так и не переходя к самому главному.

Дернула бедрами, призывая к более решительным действиям, но в ответ получила только кривую ухмылку, полную обещаний. Спустившись поцелуями по животу, он широко раскрыл мои бедра, даря ту ласку, в которой я больше всего нуждалась.

Ох!

Острое наслаждение пронзило меня, точно стрела. В голове зашумело, а Синица ещё почти ничего не сделал.

Ко рту добавилась пальцы, плавно входя в меня, задевая какие-то нервы, что видимо отвечали за рассудок, потому что он кажется сделал мне ручкой.

Не может же быть так… Так охренительно-прекрасно!

Такие нежные пальцы, а язык… Его должны увековечить!

Ещё одно движение и щелк языком.

Нет. Просто обязаны.

Оргазм приближался. Я уже буквально чувствовала его, как вдруг этот… Этот плохой, просто очень плохой человек остановился.

— Ну раз ты не можешь, — начал подыматься.

— Стоять! — рыкнула, опуская его голову обратно. — Синицын, если ты мне не дашь кончить…

— То, что? — облизнул губы.

Он ещё и издевается, скотина!

— То я опять все твои трусы перцем посыплю.

— Желание женщины — для меня закон, — хмыкнул и снова принялся меня ласкать. Уже не так нежно, более интенсивно, но оттого не менее приятно.

Меня хватило на позорные тридцать секунд, если не меньше. После чего фейерверки в голове меня буквально оглушили.

Я лежала не двигаясь ещё минут пять после оргазма, который меня разрушил.

Теперь, когда я точно знала, что Димка Синицын вытворял в постели, для других моё либидо было сломано. Сломано окончательно. Надежды на восстановление лопнули, как мыльный пузырь.

Разве теперь я смогу жить без этого? Определенно нет.

Я знаю, что есть такая фишка у мужиков, когда за них говорит член, и в процессе они могут наговорить много всякой чуши. Например: признаться в любви. У женщин такое не случалось. У меня так точно. Но, похоже, я была очень близка к этому. Близка к тому, чтобы признаться в любви.

Мда, кажется, весь центр моего мозга находился исключительно в нижней моей части.

— Ну как? — снова навис надо мной.

— Хорошо, — промямлила, блаженно улыбаясь. — Подожди немного и я…

— Не нужно, — поцеловал меня, прерывая. — Поспи ещё.

Просто святой.

И памятник. Обязательно памятник ему нужно поставить.

Обычно мужчины всегда требовали ответные ласки. А порой просто требовали, сами брезгуя таким видом интима. С такими козлами я виделась лишь два раза. И, к слову, от меня они ничего не получили.

Вот ещё!

В конце концов, секс это разрядка для двоих, а не пользование человеческими гениталиями. И не только гениталиями. * * *

В следующий раз я проснулась уже одна. От просто чудного запаха, шедшего с кухни.

Нет. Это не сарказм. Пахло сладкой выпечкой. А еще Емеля под ухом не вопил. Вот это я понимаю утро!

Действительно доброе.

Стоп. Синицын готовил?

Однако ситуация.

И не спалил ничего? Ну, точнее, нас заживо. Хмм.

Потянувшись, встала с постели, натянула халат, взглянула в зеркало.

Несколько засосов на шее, омерзительно-довольная физиономия и растрепанные волосы. В целом, выглядела я неплохо. Даже несколько сексуально.

Тихо мурлыча себе под нос, вышла из комнаты и увидела совершенно милую картину.

— Тихо тебе, — шикнул Димка на птицу. — Не буди лихо — пока оно тихо, Эмиль. Она устала.

Птица в ответ издала свой странный попогуйчий звук.

Хихикнув, оперлась плечом на косяк.

— Лихо уже проснулось. Поздно, — громко произнесла.

Синицын, что до этого делал кофе, дернулся, отчего горячая вода пролилась прямо на него.

— Черт! — шикнул.

Нахмурившись, буквально через секунду оказалась напротив него. Сама взяла его руку, пристально осматривая, на наличие повреждений.

Ожог.

Хороший такой.

— Сильно болит? — прикусив губу, обеспокоенно спросила.

— Уже нет, — тихо ответил.

Подняв на него глаза, застыла, точно приклеенная.

Дима смотрел в самую душу. Мурашки пробежали вдоль позвоночника, принося совершенно новое чувство. Чувство — трепета.

Сглотнув, отступила.

— Я сейчас, — хрипло прошептала.

— Уля! — крикнул Дима, но я уже умчалась в комнату.

В суматохе, дрожащими руками, принялась искать пантенол.

Блин. Да где же он?! Точно же был где-то!

Остановилась, взлохматила рукой волосы.

Мурашки так и не прошли. Казалось, что все мое тело лихорадит. Чувство острое. Пронзительное. И его совершенно не получалось игнорировать. Его было слишком много во мне.

Раз. Два. Три.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Главное успокоиться.

Тысяча чертей! Я же Улька Фролова! Та

самая Улька Фролова! Бестия, гарпия, горячая штучка, чертовка и задира! Это все я! А не сопливая девчонка. Так-то! Я не кисейная барышня.

Втянув побольше воздуха в легкие, помассировала виски.

Прочь! Прочь из моей головы!

Пантенол. Мне нужен пантенол.

Спустя ещё несколько минут поисков, я нашла его шкафу. Рядом с духами. Ну, разумеется, ему же там самое место!

Когда вышла, Синицын уже сидел за столом, на котором расположился наш завтрак — выпечка, блины с джемом и кофе. Судя по всему, дожидаясь непосредственно меня.

— Вот! — протянула ему и взглянула на руку, которая уже была чем-то намазана.

М-да. Идиотка. И зачем только ходила? Как будто он маленький мальчик и сам бы не справился с этим дурацким ожогом!

— Спасибо, — кивнул и забрал. — Садись.

— Ты, знаешь, я не голодна…

— Фролова, — угрожающе рыкнул. — Я сказал — сядь!

— Не кричи на меня!

— Даже не начинал, — невозмутимо изрек. — Сядь.

И как только ему удаётся из меня верёвки вить?! Ох, уж этот его командный тон!

— Какая муха тебя укусила?

— О чем ты? — не пойман — не вор. Помните, про заповеди Ульки Фроловы?!

— Ты знаешь о чем.

— Понятия не имею, — взяла выпечку и сунула в рот, мол, когда я ем — я глух и нем.

Не то чтобы с Синицей это прокатило. Пф-ф. Вероятно, даже если бы я умерла, он бы нашёл способ меня воскресить, чтобы заставить ответить на его гребаные вопросы. До чего же дотошный тип!

— Мы провели вместе чудесную ночь, — ухмыльнувшись, этот плут подмигнул и добавил, — и не менее чудесное утро. Почему бы нам не обсудить то, что тебя беспокоит?

— Это! — крикнула я. — Это меня, твою мать, и беспокоит! Какой ещё поговорим? Зачем нам вообще разговаривать?

— Есть теория, что это одно из последствий эволюции. Хомо Сапиенс — человек разумный. Люди — путем разговора решают свои проблемы. Они обсуждают их, чтобы прийти к общему знаменателю. К сожалению, мы ещё не на той степени эволюции, чтобы понимать друг друга ментально.

Клянусь, своими духами от диор и лабутенами, что мой глаз дернулся! Он, блин, издевается надо мной?!

— Хочешь поговорить о моих проблемах? — оскалилась. — Ты — моя проблема.

— Я?

— Да. Ты.

— Занятно, — хмыкнул и отпил кофе. — Продолжай…