Марс выбирает смерть

Амитас Идам тщательно взращивал любимого зверя, с каждым десятилетием сливаясь с ним воедино. Достигнув невообразимых размеров, он угрожал поглотить даже такого необъятного гиганта, как Азари. Но Великая Мать знала, что если хочешь победить зверя, который тебе не по зубам, на него нужно натравить зверя пострашнее. У нее был такой. Она сотнями лет держала его на коротком поводке, а тот, стирая толстую кожу в кровь от тяжелых цепей на массивной шее, неистово пытался вырываться из мертвой хватки. Он лаял и разбрызгивал пенистую слюну, норовя поглотить собственную хозяйку. Только потому, что ненавидел ее ровно так же, как и всех Теней. Перед тем, как окончательно покинуть Империю, хозяйка дала бешеным псам свободу. Нестабильные телепорты, что держали их в узде все это время, Королева приказала уничтожить. Мгновенный путь новым Теням в этот мир был отрезан. Цепи пали. Дорога открылась. Храмовникам развязали руки.

Двойной хлопок в ладоши. Сначала температура повышалась медленно, а потом внезапно стало невыносимо жарко. Девушка, чье тело заняла Азари, прорвалась сквозь сознание и последними остатками своего разума закричала от боли. Запахло поленой плотью. Великая Мать оставила свою Империю, что строила сотни лет. Оставила славу, любовь толпы, власть, наслаждение плоти и все свои стремления в этом мире. Азари сожгла последние мосты.

***

На большом экране погасла маленькая сцена. Виктор Барр, как и некоторые другие присутствующие, стоял, схватившись за голову. Сзади подошел мгновенно протрезвевший Брефф Амдфинн.

— Что за чертовщина тут творится? — спросил он давнего друга, первым нарушив ошалелую тишину, — Ты об этом знал?

— Нет, Брефф, не знал, — ответил Барр, — Никто не знал!

— И что теперь будет?

— Понятия не имею, Брефф, не спрашивай меня! — слишком нервно ответил Виктор, все еще не отнимая руки от головы.

— Самоубийство! — сказал один из храмовников, тот, что еще совсем недавно намеревался танцевать, — Строить новый мир с самоубийства… уму непостижимо.

— Нет, — возразила ему высокая женщина с сухим морщинистым лицом, — Это не начало нового мира. Так ушел старый. Эта эпоха поглотила саму себя.

— И чего он хотел добиться? — со злостью выпалил Виктор, — Вот чего?! Что люди пойдут за самоубийцей?!

— Ты так долго гонялся за призраками, что перестал разбираться в нравах живых людей, — задумчиво ответил ему Брефф, — Это был его мир. Дин-Сой прекрасно знал, что делает.

Словно в подтверждение этих слов картинка сменилась. Сотни, тысячи камер ринулись по улицам крупных городов, городков поменьше и даже совсем маленьких поселков. Экран дробился на более мелкие экраны, где в прямом эфире жители планеты Марс вывешивали из окон белые обрывки тканей, громогласно заявляя о том, что они услышали своего кумира. Восприняли последний, отчаянный вопль уходящего символа эпохи и решили отдать ему свою дань.

Виктора Барра отвлек входящий звонок.

— Твои люди с тобой? — спросил мужчина на том конце связи.

— Не все.

— Собирай кого сможешь. Инструкции получишь по ходу дела.

— Я соберу всех.

— У нас мало времени.

— Сколько по прогнозам?

— Никогда нельзя предугадать. Народ вывесил тряпки. Может день, а, может, неделя. В любом случае, начинаем сейчас.

То тут, то там начали появляться экраны, на которых высвечивались лица всего высшего командования Церкви. Все это происходило быстро, напористо и немного разрозненно. Один за другим начали звучать приказы немедленной мобилизации всех сил крестоносцев. Отчаянный, полный безысходности поступок Дин-Соя вызвал стихийную реакцию всегда находящихся начеку храмовников. Система мгновенно призвала их на линию боя, уловив всегда бодрствующим оком момент, которого ожидала слишком долго, чтобы пропустить. Не прошло и получаса, как Церковь забурлила, вооружая до зубов своих последователей.

Виктор Барр дал знак своим людям. Уходя, он ненадолго остановился около Бреффа Амдфина.

— Помочь? — спросил Виктор.

— Нет.

— Я подожду внизу. У тебя десять минут.

— Понял, — кивнул Брефф, — Сколько за Амитаса?

— Много. Миллионы.

— Думаешь, это конец?

— Тебя вдохновить или сказать правду?

— Ничего не говори.

Храмовники ушли. Брефф повернулся к своей бывшей команде. Больше десятка пар глаз вопросительно посмотрели на него. В их взглядах читалось не только смятение, но и страх.

— С этой секунды я снова ваш начальник, — произнес Брефф.

Никто не сказал ни слова, только некоторые слабо кивнули. Полковник медленно, вдумчиво оглядел присутствующих. В воздухе пахнуло крепким виски, неаккуратно разлившимся по соседнему столу.

— Нейтральных нет. Кто за храмовников — со мной, — отчеканил полковник так резко, что полицейские вздрогнули и тут же направились к нему.

Только двое остались на своих местах, в напряженном недоверии глядя на остальных. Все уместилось в мимолетный отрезок времени, от вдоха до выдоха. Оружие у полковника в руках оказалось быстрее, чем его бывшие подчиненные успели среагировать. В резкое, словно провалившееся в пространство мгновение глухим хлопком вонзился звук выстрела. Один мужчина умер сразу, получив пулю прямо в лоб. Другой упал на пол, схватившись за окровавленный живот.

— У нас десять минут, — сказал Брефф остальным, — Сегодня работаем на улицах.

Все, как один, вывалились из отделения и направились вооружаться. Помещение опустело. Слабые стоны, что еще несколько секунд назад можно было услышать между сдвинутыми в кучу столами, прекратились. Только изредка раздавался истерический смех двух дам, все еще куривших забористую марихуану.

***

— Ах, как нехорошо… — Бидд-ин-Рой Эншду попытался покачать головой, но ему помешала шея, — Виннербау!

Послышались знакомые цоканья маленьких каблучков о гладкий паркет. Спешный, немного нервный темп своей помощницы Эншду уже знал наизусть, и не раз делал ей замечания. В конце концов, уход за глянцевыми полами влетал ему в копеечку. Будучи невообразимо богатым, пищевой магнат все еще имел крайнюю заинтересованность в подсчете мелких расходов. Однако, на этот раз он не встретил свою бессменную помощницу очередными ворчливыми причитаниями. Они просто утонули в потоке плавных волн, что проходились по тучному, неповоротливому телу обширного мужчины.

— Думаю, нам нужно уехать как можно быстрее, — пропыхтел Эншду, — И скажи охране, пусть запрут дом поплотнее. Отсидимся у Амитаса, а там посмотрим, что к чему. Ох, как невовремя…

Предстояла долгая, тревожная ночь. Счет шел не сколько на часы, сколько на минуты. Нет, Эншду не боялся прихода храмовников. По крайней мере, сейчас. Больше всего он опасался мародеров, которые заполонят улицы городов. Многие из них ринутся в резиденции богатых особ, в число которых входил и сам Бид-ин-Рой. Делиться с таким трудом заработанным скарбом мужчина ни с кем не хотел.

Процокав прямо к длинному экрану, Виннербау материализовала из-под переливающегося шелком черного плащика тоненькую ручку и еле заметным движением пальчиков выключила трансляцию с Арены «Фарсида».

— Господин Идам приготовил места для нас обоих, — почти пропищал мужчина, — Как жаль, как жаль… Я только подобрал подходящего симбионта. Завтра бы уже ходил в новом теле! Ох, как будто кто-то проклял…

В создавшейся тишине медленно отсчитывали секунды маленькие стрелки больших механических часов с кукушкой, что стояли в дальнем углу комнаты. После того, как был выключен проектор, спальню окутал полумрак, только слегка разгоняемый тусклыми настенными лампами. Тяжелые шторы закрывали большие окна, выходившие на каменистую аллею со статуями из прозрачного христолита. Взъерошенная, до сих пор неубранная кровать небрежно вздымалась белым одеялом с бледно-фиолетовыми розами. Вездесущий лекиф, доверху наполненный ароматическими маслами, стоял недалеко от спального ложа. Резкие, дурманящие голову ароматы расползлись по помещению. Внезапно включился яркий, бьющий по глазам свет.

— А! Выключи! — взвизгнул Эншду, — Ты же знаешь, что мои импланты вышли из строя!

В ответ — тишина. Только сейчас мужчина обратил внимание, что Виннербау ведет себя как-то иначе. Не так, как обычно. Она не сделала при входе свой привычный книксен, порою, достигающий самого пола, не кивнула, тряхнув своими золотыми кудряшками и совсем не суетилась, пытаясь как можно быстрее выполнить задание своего хозяина.

— Винни, что такое?

— Они все равно придут, — ответила тонким голоском Виннербау, — За всеми нами придут.

Еще несколько движений тонких пальчиков, и дверь в спальню заперлась. Эншду впал в панику. Пытаясь активизировать браслет на правой руке, он выронил его и уже не смог поднять. Впрочем, Эншду даже не попытался согнуться, чтобы сделать это. Он просто закричал. И даже не сразу осознал, что и это бесполезно. Стены спальни были наглухо изолированы, и внутрь не попадали никакие звуки ровно так же, как и не покидали ее.

Худенькая, хорошенькая Виннербау пристально посмотрела на своего хозяина. Этот взгляд Эншду очень, очень не понравился. В нем сквозила не только ненависть, смешанная с неприкрытой злостью. В гипнотизирующем взгляде читался ничем неутолимый голод. Эншду как никто знал, что означает этот глянцевый, практически безумный блеск в глазах. Так могли смотреть только Тени, никогда не находившие насыщения. Вечно алчущие и гонимые собственной жаждой, они не могли ничем ее удовлетворить. Мужчина вдруг осознал, что на него смотрят, как на еду.

— Ты же кормилась недавно! Хочешь еще?! — выпалил Эншду, и его третий подбородок затрясся в такт попыткам покинуть внезапно ставшим узким кресло, — Скажи только, чего ты хочешь и получишь это!

— Я хочу тебя, — показала маленький язычок Виннербау и таким же легким движением ручки развязала шнурок, держащий плащ на острых плечиках.

Плащ упал. Невесомые складки распластались по узорчатому полу. Кроваво-красная подбивка на внутренней стороне капюшона скрылась в густой черноте блестящего шелка. Девушка предстала перед своим хозяином абсолютно голая, только нежные замшевые ботильоны остались болтаться на костлявых ступнях, обтянутых бледной кожей. Неизменные, всегда поглощающие мягкий стан девушки складки теперь не скрывали того, что таилось под ними все эти годы. Бледная Виннербау начинала покрываться коричнево-черными пятнами уже ниже шеи. Плечи, словно вешалки, держали высосанное, изможденное тело матки, пожираемое своими же детьми. Вместо обеих грудей, покоящихся под впалыми ключицами, свернулись в жирные кольца два огромных прозрачных червя, в которых можно было увидеть черные прожилки с перевариваемой кровью матери. Третий, и самый массивный, занял половину ее живота. Толстые личинки зашевелились. Внезапная пульсация пронзила болью иссохшую, потерявшую все жизненные соки Виннербау. Девушка облегченно улыбнулась, несмотря на свои страдания. Она знала, что скоро все закончится. Настала пора отпустить свое потомство на волю и дать ему самому дальше решать свою судьбу. Но сначала нужно было его накормить.

— Ты знаешь, я все равно не умру! — с писком закричал Эншду, — Я найду и скормлю тебя гиганту! Ты не войдешь со мной в новую эпоху!