Чужая судьба

Глава 28. Муки совести

Эванейл

Пульсирующая боль звоном отдавалась в ушах. Или это был мой крик? Горло осипло, говорить какое-то время будет трудно, да и не с кем, так что невелика потеря. Да и не собиралась я ничего никому говорить. Ведь если сказать хоть что-то, то все мучения окажутся напрасными. Как долго Дэниел, а после него и ряд других магов, как мужчин, так и женщин, пытались сломать защитное заклинание, которое кто-то наложил на мою память? По ощущениям прошло несколько десятков часов, ведь боль, испытываемая при этом, казалась невыносимой.

На некоторое время сознание покидало меня, я проваливалась в темноту и не ощущала всего происходящего, но когда меня магией вытаскивали из забытья, всё начиналось заново. Взлом походил на настоящую пытку, и складывалось впечатление, что перед магами стоит задача не пробиться к недрам моей памяти, а причинить мне жуткую боль. Лишь бы я заговорила сама и призналась в том, что убила всех жён Дрейка, хотя даже и не знала о них. Но мне нечего было сказать, и никакие пытки не заставили меня изменить то, что уже было сказано. Почему я молчала? Я сама не знала, но этот факт жутко бесил того самого Дэниела каждый раз, когда после своего провала он возвращался узнавать о результатах.

Ничего не добившись, меня отправили в камеру, где я сейчас и сидела, обхватив руками колени и уткнувшись в них лбом. Здесь не было ничего из мебели, и это поражало. Лишь холодные камни под ногами и металлические решётки с трёх сторон. Четвёртая была полноценной стеной с небольшими прогалами возле пола, через которые туда-сюда сновали крысы. Да-да, настоящие огромные крысы, а не маленькие мышки. Если бы моя голова не болела с такой дикой силой, как сейчас, то я бы не обратила на них никакого внимания, но боль не прекращала пульсировать, а эти звери были дополнительным источником шума.

Обхватив голову ладонями, я ощутила, как внутри, под кожей, всё пульсирует в такт отдававшимся фантомным ударам. Меня словно всё ещё били, хотя этого никогда не было. Маги просто воздействовали на разум потоками резерва, сверля дыру в неизвестно откуда взявшейся защите. Думать оказалось невозможно, мысли путались, и единственное, на чём мне удавалось сосредоточить внимание, – это проклятые крысы, их писк и царапание когтей о камни. Как же хотелось всё это прекратить. Просто закрыть глаза и отключить эмоции, перестать чувствовать происходящее, но у меня не было такой возможности. Нет этого волшебного рычага, который мог бы превратить голый комок нервов в бесчувственный кусок чего угодно.

Холод пола перетекал сперва в ягодицы, а затем словно вытягивал из тела оставшееся тепло, пока я не поняла, что колени трясутся именно от онемения, а не чего-то ещё. Следовало подняться и походить, но мне казалось, что если и получится встать, то долго находиться в вертикальном положении я не смогу. Отняв руки от головы и откинувшись на стену, я ощутила затылком холод камня, приятно успокаивающий и притупляющий боль. Оттолкнувшись руками от пола, я поползла спиной по стене и поднялась. В случае чего, у меня только одна опора и пальцы заранее уцепились за камни, впившись в прорезь между ними. Всё равно ладонь соскользнёт, если буду падать, но хоть смогу немного замедлить падение. Или нет? Какая разница.

Стоило оказаться на ногах, и в глазах поплыло. Я зацепилась взглядом за прутья решётки, что отделяли меня от коридора и второго ряда точно таких же камер. В голове было мутно: мозг словно плавал в банке с густым вареньем. И мне всё казалось неправильным. Может, меня накачали очередным дурманом, чтобы я не вопила? Не знаю, да и неважно. Всё вокруг казалось неважным, кроме того факта, что я ничего не рассказала про Дрейка, его людей и их причастность к ограблению особняка верховного мага. Этим фактом мой внутренний голос не переставал гордиться, и только это помогало мне ещё держаться, иначе я точно провалилась бы в какую-то дыру.

– Эва, это ты? – неожиданно послышался приглушённый голос откуда-то слева. Прижавшись к стене, я застыла. – Эва? – снова тот же голос позвал меня, и пришлось оторвать голову от камней и всмотреться туда, откуда он доносился. За решёткой виднелось небольшое пространство и ещё одна решётка, и так до бесконечности. Между металлических прутьев просматривалась фигура человека, но из-за слабого освещения подземелья ничего больше увидеть мне не удалось. Кем бы ни был сосед, он не выглядел крупным и высоким, но голос принадлежал мужчине.

«Да, это я», – попыталась ответить я, но вместо слов вырвался хрип, и пришлось откашляться. Вот бы воды сейчас, в горле пересохло настолько, что даже слюны не было. Как давно меня поймали на улице? Сколько времени прошло с тех пор? Ведь я ничего не ела и не пила с ужина до того предрассветного утра, а то и с обеда. Будет ли Дрейк искать меня или сразу решит, что я сбежала? Поверит ли, что это не так и что я не сдам его? Как же болит голова.

– Эва, я не выдержал, – раздался неожиданно надрывающийся голос из соседней камеры. Создавалось впечатление, словно человек, что сидел там, рыдал часами, но недавно только прекратил, и вот, увидев моё шевеление, да и вообще меня, начал снова. Закрыв глаза, я попыталась остановить головокружение и испытала истинное удовольствие. Может, мне поспать, и тогда всё пройдёт? Почему я сразу не подумала об этом? Ах да, я старалась вообще ни о чём не думать, боль не позволяла, да и страх больше никогда не проснуться появился незнамо откуда. С чего бы мне не проснуться, ведь меня не собираются казнить. Не собираются ведь? – А ты? Они лезли к тебе в память? Это всегда так больно? – продолжал голос соседа, и теперь каждое слово сопровождалось всхлипом.

Ничего не понимая, я открыла глаза и снова посмотрела в сторону нужной камеры, пытаясь хоть что-то там высмотреть, понять, с кем разговариваю и не видение ли это. Может, маги решили так поиздеваться над моим измученным сознанием? Я готова была поверить во что угодно, лишь бы голова перестала плавать в варенье.

– Кто ты? – выдавила из себя я, снова закрыв глаза и решив не тратить силы на бесполезное занятие. Всё равно ничего увидеть не получится. Здесь слишком темно. Единственным источником света были факелы возле лестницы в этот длинный коридор с решётками по обе стороны. Моя камера располагалась ближе к входу, а вот соседа – в самой темноте. Возможно, именно поэтому он видел меня, а я его – нет.

– Это я, Ангрон.

Ангрон. Парень с небольшим резервом, как и я. Участвовал в ограблении особняка и применил ко мне успокаивающий дурман. Всегда выступал против затеи моего похищения и чуть не задохнулся на улице возле заведения, но я и законники его спасли. Законники унесли его на носилках. Они помогли ему и спасли? А затем пытали? Промычав что-то неразборчивое, я несколько раз ударилась затылком о стену. Думать оказалось очень сложно, каждую мысль приходилось вытягивать из недр разума чуть ли не с силой.

– Ты выжил? – промямлила я и удивилась, как собеседник вообще слышит, что я тут мычу себе под нос.

– Да, с горем пополам. Эти твари сказали, что на мне проклятие, и если бы не мой резерв, я бы умер на месте, но магия замедлила распространение. Снять его они не смогли, и они не знают, сколько мне осталось, если меня не решат казнить.

Пусть я и слышала, что он говорил, но каждое слово ударяло меня по голове, и смысл плохо доходил до меня. Главную мысль уловить получилось: Ангрон жив, пока ещё жив.

– Но почему ты здесь? – По идее представители закона должны были пожать ему руку, выслушать благодарности и отпустить на все четыре стороны, а не запирать в подвале.

– Из-за Дрейка, – недовольно буркнул он, и мне даже удалось уловить это недовольство в его голосе. – Законники очень хотят его прищучить, но никаких реальных доказательств у них нет, а всё, что было и есть либо подставное, либо уже опровергнутое. Эва, они заставили меня рассказать всё, что я знал, с самой первой встречи. Я не хотел, но было так больно, что мне пришлось. – Его голос снова стал надрываться, словно он вот-вот заплачет, а я тяжело вздохнула.

Ну вот, спрашивается, зачем страдала я, раз законники узнали всё, что им было нужно, от Ангрона? Надо было плюнуть и рассказать, как это сделал он. Чем я хуже? Раз ему было так же больно, то и его воспоминания защитили чудесным способом? Но кто и как? Я была уверена, что у Дрейка нет резерва, ведь стандартная проверка работала всегда, это был один из основополагающих законов магии нашей половины мира, да и всего мира в целом. Так учили в школе. Когда у тебя на ладони проверяют резерв этим специальным заклинанием, даже если ты будешь сопротивляться, ничего не выйдет. Ромбик индикатора появлялся всегда.

– Я надеюсь, тебя повесят, – устало сказала я, не осознавая значения этих слов.

Стук каблуков о камни пола сперва раздавался приглушённо, и я не обращала на него внимания, но чем ближе человек подходил к спуску сюда, тем отчётливее становился. По моим вискам в такт шагов начали стучать тупые молоточки, и я снова сжала голову руками.

Скрипнула входная дверь, пламя факелов затрепыхалось от сквозняка, а массивная мужская фигура спустилась по ступенькам и прошлась до моей камеры. Бросив взгляд на незваного гостя, я пронаблюдала за тем, как он пошевелил пальцем, и прутья решётки раздвинулись. Только сейчас мне стало очевидно, что никаких дверей здесь нет. Интересно, а почему законники не боятся, что заключённые могут воспользоваться магией? Вытянув руку ладонью вверх, я напряглась и вызвала свой резерв. Ромб послушно появился, но я не успела рассмотреть, насколько он заполнен, а судя по блёклости фиолетового свечения, магии во мне оставалось на самом дне.

– Идёмте, леди Эванейл, – раздался голос моего главного мучителя, и мужчина резко взял меня за ту самую протянутую руку.

Поморщившись от боли, я перевела на него глаза и фыркнула. Ещё чего тебе сделать? Тебе надо, чтобы я пошла, так и неси, а я ни на шаг с места не сдвинусь. В тот самый миг, когда Дэниел протянул вторую руку, намереваясь ухватить меня за локоть и вывести из камеры, мои глаза спокойно закрылись, и я позволила себе провалиться в тёплую и долгожданную темноту.