Чужая судьба

Эпилог. Сбывшееся предсказание

Полгода спустя

Эванейл

Иголка отказывалась подчиняться и вместо ткани наделала дыр в моих пальцах. Теперь останутся отметины и кончики будут противно болеть. Досадно, но на жизнь зарабатывать лучше так, чем более прибыльными занятиями, вызывающими отвращение. Да и маме нужна хоть какая-то помощь. Хоть её резерв вдвое больше моего и она прекрасно с ним управляется. Работа сразу над несколькими заказами по пошиву и ремонту одежды приносит больше прибыли, да и чем больше сделаем, тем больше денег получим. Правда, управлять иглой при помощи магии, как делала мама, надо уметь, а я не умела, и первые попытки больше повредили ткань, чем упростили задачу. Вот и приходится сидеть, пришивать пуговицы руками, раз не умею другим способом.

В дневное время суток моим основным местом работы стал книжный магазин, но его придётся скоро покинуть и найти что-то получше. Пол золотого в месяц – это никчёмный доход, и такими темпами мне никогда не съехать из крохотной комнаты, которую мы с родителями делили, ночами ставив ширму почти посередине. Выбора не было, ведь отец оказался просто неисправим, и никакая магия на него не работала. Рано или поздно он всё равно возвращался к азартным играм, алкоголю и растранжириванию всего, что было у него в доступе. Хоть мама и пыталась исправить его пристрастия даже с помощью магии и обращения в храм, но там пожимали плечами. Проклятий на отце не висело, и то, что он делал, было совершено по доброй воле, и маги не могли предложить законного способа это исправить, раз он сам не хочет. Искать кого-то, кто мог нам помочь в обход закона мама не хотела, ведь была слишком правильной. А отец ничего не хотел, его всё устраивало.

Я не стала рассказывать родителям, что именно случилось с леди Франческой, да и про её замысел насчёт моего будущего. Не хотела услышать, что они всё это знали и дали своё согласие. Я тешила себя надеждами, что отправляя меня к сестре, мать и помыслить не могла, кому именно в жёны я предназначалась. Похороны самой леди Франчески Картор прошли без моего участия. Это был массовый траур среди всех жителей нашей половины мира, учитывая, чьей супругой она была. В тот момент я валялась на койке в храме и получала дозы целительной магии, восстанавливаясь после падения с балкона и удара ножом в живот. По словам магов, мне крупно повезло, что кто-то перенёс меня к ним сразу. Мне было известно, кого стоило благодарить за это, но я не стала никому называть его имя.

Прошедшие полгода дались мне нелегко, особенно трудно оказалось свыкнуться с возвращением в родной город и тем фактом, что за те две недели в своеобразном плену внутри меня многое изменилось. Мне было горько осознавать, что белобрысый навсегда ушёл из моей жизни и каждый раз, когда мысли возвращались к нему, вырисовывая живой и яркий облик мужчины, мне хотелось рыдать в голос. Ночами я это и делала, но только тихо, безмолвно, уткнувшись щекой в подушку и ощущая, как ткань наволочки под глазом постепенно становилась влажной. Ничего сделать с этим у меня не получалось. Заснуть же выходило только когда силы иссякали и глаза сами закрывались.

Вот и сейчас, поглядывая на догоравший огарок свечи возле кровати, я сидела, поджав под себя ноги, заканчивая пришивать пуговицы в предвкушении очередной ночи, полной слёз и противного, давящего чувства. Иногда даже не хотелось ложиться спать, но родители не разделяли мою тягу к ночному бодрствованию и, оказавшись в одиночестве за ширмой, я всё равно начинала непроизвольно рыдать. Никогда прежде мне не доводилось проливать столько слёз, как за прошедшие полгода. Это бесило, ведь ничего исправить или вернуть я не могла. Даже не представляя где следует начать поиски Дрейка, я никак не могла решиться на это, да и денег на путешествие не было.

Возвращение отца из очередного притона, или где он напивался и проигрывал, слышал весь дом. Сперва он громко хлопнул входной дверью, затем несколько раз упал и выругался. Потом сбил что-то в коридоре, послышался стук и удары металла о дерево. Мама заранее отложила работу и принялась раскладывать для него их постель, я же поспешила закончить, чтобы не возвращаться к пуговицам завтра.

Когда отец переступил порог и прошёл в комнату, то он замер, покачиваясь и осматривая помещение заплывшими и почти ничего не видящими глазами. Мне было интересно, если ему не помочь, он прямо сейчас рухнет в самом центре, или сможет сделать несколько шагов до матраса? Завидев меня, он улыбнулся. Конечно то, как хитро растянулись его губы, было трудно назвать улыбкой, но именно это отец и пытался сделать. Меня передёрнуло только от того, как пьяные глаза обратились в мою сторону.

– Эванейл, собирайся, – рявкнул он, произнося слова по слогам.

От дверей послышался звук, словно кто-то презрительно фыркнул, а у меня в груди всё так и сжалось от осознания, что пришёл он не один. Мать, которой тоже было не видно входа в комнату, замерла и уставилась на отца. Она уже разобрала для него спальное место и сейчас наливала специально приготовленный успокаивающий отвар в глиняную кружку. Он всегда был у неё под рукой к его приходу. Так удавалось избежать скандалов и сразу уложить мужчину спать. Наутро он всё забывал.

– Проспись сперва, а потом приказы раздавай, – буркнула мама, отставляя кувшин в сторону и протягивая мужу кружку. – Вот, выпей, полегчает.

– Эва, собирайся, ты здесь больше не живёшь, – снова продолжил пьяный бред отец, покачиваясь и едва стоя на ногах. Хотелось подойти и помочь ему хотя бы сесть. По крайней мере, ровно до того, как он начал говорить. Сейчас я могла только глотать ртом воздух в жалких попытках придумать, что сказать в ответ на это.

– Что? – лишь выдавила из себя я, пока мама отрицательно качала головой, привыкнув к пьяному бреду своего супруга и приняв его слова за очередное наваждение от алкоголя.

– Не слушай его, это алкоголь в нём говорит, – махнула она мне рукой.

– Собирайся, я тебя проиграл, – игнорируя маму, заявил отец, и от этих слов глиняная кружка из её рук с грохотом рухнула на пол, разлетевшись на куски.

Моё сердце сжалось, словно в тисках, а желудок завязался в тугой узел. А ведь тётка предупреждала что так и будет, но кто знал что так скоро. В мыслях и надеждах такого никогда не происходило, но леди Франческа оказалась права.

– Что ты сделал? – судорожно поинтересовалась мама, схватившись за сердце и отступив на пару шагов назад. Судя по выражению её лица в полумраке комнаты, освещаемой лишь несколькими догорающими свечками, она сама никак не могла помыслить о подобном развитии событий и не верила в услышанное. Как можно проиграть собственную дочь?

– Проиграл. Эва уйдёт с ним, – ещё более заплетающимся языком сообщил отец, закрыв глаза и качнув головой в сторону входной двери, где явно кто-то стоял, скрываясь от наших глаз. После услышанных слов было не до исходящего оттуда шороха одежды и фырканья. Отца часто провожали до дома и законники, и те, кому он проиграл, в надежде получить здесь выигрыш, но видя условия нашей жизни, победители обычно записывали суммы в долги. Были и те, кто пытался взыскать их с нас, но в ход шла магия, и они быстро остывали, покидая комнату ни с чем. То, что происходило сейчас, было впервые, и у меня в груди зародилась такая ненависть к собственному отцу, что захотелось избить его прямо тут.

– В каком смысле? Ты проиграл нашу дочь? Ты совсем с ума сошёл? Последние остатки разума пропил? – едва не срываясь на истерику, поинтересовалась мама, продолжая смотреть на отца широко распахнутыми глазами, всё ещё не веря в происходящее и то, что она от него услышала. Это было похоже на неё, ведь сколько я себя помню, она всегда находила оправдания его поведению и пристрастиям. Жалела и выгораживала его, чтобы он не натворил.

Медленно поднявшись с кровати и отложив всё, что я держала до этого, я сжала руки в кулаки, пылая праведным гневом и не зная, смогу ли не избить собственного отца. Мать предусмотрительно выставила ладонь в мою сторону, предвидя такое развитие событий и надеясь этим жестом остудить мой пыл, но у неё не получилось. Только я собиралась наброситься на папу с кулаками, как притаившийся гость переступил порог комнаты и сделал ещё шаг, показываясь из-за угла. При виде него я выдохнула весь воздух из лёгких, а тело как-то само обмякло и расслабилось. Сердце забилось быстрее, чем билось когда-либо прежде. Волна приятных мурашек прокатилась по спине, в предвкушении… Чего?

Приподняв один уголок губ в ехидной улыбке, так ему несвойственной, гость чуть развёл руки в стороны, словно приглашая в свои объятия, а зелёные глаза, казавшиеся в темноте почти чёрными, смотрели только на меня. Всем своим видом он словно говорил: вот он я, бери, пока дают. Сорвавшись с места, я бросилась к нему и обняла мужчину, уткнувшись носом в его шею, вдыхая слегка изменившийся, но знакомый аромат яблок. Дрейк аккуратно прижал меня к себе, поглаживая ладонью по затылку, перебирая пальцами распущенные волосы и что-то приговаривая, пытаясь успокоить, но я его не слышала. Весь мир вокруг перестал существовать в это сказочное мгновение, и мысленно я просила только о том, чтобы оно никогда не заканчивалось.

– Прости, что так долго. Я не знал адреса, пришлось обойти много злачных заведений, – тихо прошептал мужчина, а затем добавил громче, но уже не мне. – Все долги вашего супруга погашены, постарайтесь сделать так, чтобы он не влез в новые. А её, я забираю.

Думаю, мама сама поняла, что никаких возражений с моей стороны не последует. В этот самый миг мне было всё равно, меня захлестнула тёплая, приятная волна счастья, окутавшая со всех сторон и завернувшая в незримый кокон. Ведь я знала, что раз Дрейк тут, раз пришёл за мной, то я больше никогда его не отпущу.