Секреты Ротшильдов

* * *

1805 год. Аустерлиц, австрийские и русские войска терпят поражение. Французский император продолжает наступление. Через год он разбивает прусскую армию, занимая значительную часть Европы, в том числе Германию и, в частности, Франкфурт, ранее бывший в независимой позиции, а теперь присоединенный к Рейнской конфедерации.

Французы назначают нового наместника – епископа Карла фон Дальберга. Этот принц крови, ранее занимавший должности в Священной римской империи, – старый знакомый Ротшильда. После безуспешного сопротивления у Дальберга не остается иного выбора, кроме как с 1802 года стать союзником победителя, и теперь Наполеон направляет этого подобострастного коллаборациониста для управления Гессеном вместо Вильгельма.

Заняв должность, епископ вечно нуждается в деньгах, но банкиры отказывают ему в помощи из-за расточительности и небрежного отношения к погашению долгов. Исключение делает прозорливый Ротшильд, который за примерно 15 лет предоставил ему взаймы 350 тысяч флоринов. Обратно он эти деньги не получил – у князя-епископа короткая память. Но между банкиром и его должником установились уважительные отношения.

Дальберг из той части дворянства, что сочувствует мученическому положению евреев, которое Сенат Франкфурта отказывается облегчать. Его единственный финансовый благодетель просвещает его в этом вопросе, надеясь, что, встав во главе города, епископ резко изменит генеральную линию.

Но, получив должность, Дальберг становится восприимчив к давлению тех, кто против перемен для евреев. Сделав несколько несвязных заявлений, он ограничивается сохранением бесчеловечных порядков в отношении гетто.

Майер Амшель, однако, не теряет надежду. Он пишет длинные письма, постоянно встречается с Дальбергом, отстаивает точку зрения, с самого начала обреченную. Он верит, пусть остальные евреи уже сдались, пребывая в отчаянии и молитвах.

Вопреки ожиданиям Майеру Амшелю удается пробудить раскаяние в Дальберге. Тот предлагает сделать своего кредитора полноправным гражданином и при этом надеется на списание долга. В ответ на этот ловкий ход старый Ротшильд отказывается от предложенной привилегии и продолжает борьбу за свободу и равноправие для всех евреев.

Как обычно, ежедневно прогуливаясь по кварталу, он дает милостыню встречающимся беднякам. Осенью 1803 года ему встречается маленький еврейский сирота, поющий на улице. Майер Амшель берет оборванца под опеку и поручает его Гейзенхаймеру. Вместе с раввином, дающим уроки в гетто, они давно мечтали создать новую еврейскую школу, более прогрессивную, с меньшим уклоном в религию.

В единственном, слишком консервативном учебном заведении на Юденгассе хорошо учат Тору, но и только. Предполагается включить в программу дисциплины, которых нет в иудейском образовании: литературу и изучение творчества великих писателей, какого бы происхождения они ни были, иностранные языки, в том числе английский, философию, естественные науки, историю и географию.

Новый подопечный Ротшильда оказывается среди первых учеников новой академии, которую суровые духовные власти гетто, конечно же, критикуют. Резко ортодоксальные раввины даже пытаются ее запретить, но их усилия тщетны: в этом амбициозном проекте участвует магистрат Франкфурта.

Христиане тоже выступили против создания нового еврейского учебного заведения более открытого типа в страхе, что доступ к образованию сделает евреев еще опаснее. Согласно их мнению, лучшее средство защиты от большинства напастей в мире – держать евреев в невежестве. Они будут негодовать несколько поколений, пока Майер Амшель, а затем его сын Амшель-младший, продолжат финансировать эту и многие другие школы.

В это время, ознаменованное французским влиянием во Франкфурте, Соломон, Карл и самый младший брат Якоб мечтают не выделяться на фоне неевреев. Они отказываются от суровых черных одежд и традиционной для мужчин прически в пользу новых привычек, сближающих их с христианами.

Идея заключается в том, чтобы слиться с массой и меньше всего походить на «врагов народа». Амшель, старший и наиболее благочестивый из братьев, отказывается менять свое одеяние и религиозные обычаи и к тому же обязует братьев потреблять в пищу кошерную еду. По крайней мере в его присутствии.

В путешествиях Якоб, однако, пробовал другие, более вкусные кушанья. Пища евреев не слишком изысканна, пусть и намного полезнее для здоровья и лучше защищает от болезней. Желание попробовать все самое лучшее сподвигает открывать мир. А нарушение правил, в частности отказ от запрета работать в шаббат, немного скрашивает свойственный евреям скучный образ жизни с его многочисленными религиозными запретами и унынием.

Любознательный Якоб легко поддается влиянию, и отец думает направить его во Францию. Сначала глава семьи, желая оставить младшенького при себе, противится отправке сына в такие дали, но в итоге уступает Натану, убедившему отца в том, что Якоб необходим ему в Париже. Натан уже начал создавать свою сеть корреспондентов по всей Европе, и французская столица имела наиболее важное стратегическое значение. Кому, как не младшему брату, более мудрому и открытому миру, он мог доверять?

Натан живет в Лондоне, а в 1804 году становится британским подданным. Он отчаянно нуждается в ликвидных активах и в укреплении репутации для привлечения капитала. Ему приходит идея перевести на свое имя 150 тысяч фунтов стерлингов из средств Вильгельма и использовать их на Бирже. В случае банкротства курфюрст, будучи иностранцем, не подпадет под введение правительством внешнего управления.

Эта схема с использованием подставного лица не вполне законна. Но Натан не единственный, кто пользуется лазейками в системе, которая так слабо формализована, что обойти ее не составляет труда. Да и в этой международной неразберихе среди тех, кто первыми извлекает из законов выгоду, часто оказываются те, кто их и принимает.

Благодаря этой хитрости Вильгельм вкладывает деньги с минимальными издержками, обеспечивая существенный прирост капитала. В свою очередь Натан при помощи взятых денег выкупает акции по цене, составляющей 73 % от их первоначальной стоимости, и за счет своего клиента получает неплохую прибыль. Затем он возвращает причитающиеся клиенту суммы, кладет платежи в кассу, собирает проценты с инвестиций и присваивает добрую долю реализованной прибыли.

Между получением поручения и его исполнением – интервал в несколько месяцев. В течение этого периода считается, что средства не используются, официально по ним нет процентных платежей. Придирчивый курфюрст уже замечал в прошлом эту несостыковку и спрашивал об этом Будеруса. Тот объяснял, что без этого непонятного срока в запутанных финансовых делах не обойтись.

Банкиры, однако, видят другую картину. Очевидно, что тайно вложенные на короткий срок средства с первого дня становятся инвестициями. С этой схемой Ротшильд мало отличается от других, но он проворачивает ее с меньшими расходами. Скупая такой безопасный актив, как золото, которое растет в цене, особенно в условиях войны или инфляции, он с первого дня платит курфюрсту дивиденды.

На фоне тех скромных доходов, которые ему обеспечивают другие банкиры, Вильгельм остается доволен и переводит Натану все больше и больше средств для инвестирования. Тот, естественно, ничего не говоря, диверсифицирует вложения. Его августейший клиент получает доход, при этом справедливо сердится, что не имеет от Банка Англии сертификатов, свидетельствующих о соответствии и назначении средств. Из-за этого курьер с переменным успехом вешает ему лапшу на уши, объясняя отсутствие официальных подтверждений сложностями со связью, неспокойной ситуацией и небезопасностью маршрутов для передачи документов. Главное, что курфюрст всегда вовремя получает дивиденды, которые возвращают ему доброе расположение духа.

Натан все время просит у Вильгельма больше средств для вложения в рынки. Бывший монарх, однако, сопротивляется, не желая отказываться от услуг своего старого подрядчика – голландского банка Van Notten & Co. Для получения преференций молодой Ротшильд снижает комиссию до 33 % против 50 %, которые просит его конкурент. Этого достаточно, чтобы скаредный клиент окончательно поставил все на одну карту и доверил Натану распоряжаться по своему усмотрению 550 тысячами фунтов стерлингов.

Деньги в дефиците, и последовательные финансовые интервенции Натана на Лондонской бирже выводят его в первые ряды, обеспечивая космический скачок репутации и позволяя получать практически неограниченные кредиты, что почти равносильно разрешению чеканить монету. С этого момента и начинается будущая легенда.