Секреты Ротшильдов

Все идет всегда не так как предполагаешь

Во Франции Великий барон закладывает линии между Алесом и Бокером, Авиньоном и Марселем, Парижем и Лионом. На Севере еще до начала пассажирских перевозок железнодорожными линиями начинают пользоваться фабрики и угольные шахты. Джеймс, теперь уже главный спонсор строительства, вкладывает всю душу и использует все влияние для создания монополии. Но ей не суждено долго просуществовать.

В развитии железных дорог происходит резкий скачок. Джеймсу при такой энергии и упорстве появляющиеся противники пока не страшны. Некоторые концессии, например Париж – Лилль, он получает без боя. К концу 1837 года некоторых инвесторов начинает беспокоить экономический кризис и возможная конкуренция по всем этим железнодорожным линиям, наспех построенным без общего плана.

В Вене в 1838 году Соломон убеждает премьер-министра Меттерниха перестать плестись в хвосте прогресса. Железнодорожный транспорт нужно развивать, и он предлагает профинансировать привлечение новых специалистов. Для руководства проектом в Австрию направлен Эмиль Перейр, ставший главным человеком Джеймса по этим вопросам.

Через год под эгидой австрийских властей у Нордбана появляется первая линия. Соломон к тому времени понимает, что формирующейся железнодорожной отрасли постоянно требуется все больше стали. Он обращается к правительству за разрешением купить комбинат в Витковице. У него, как у еврея, мало шансов получить положительный ответ на свою просьбу.

Почти три года пройдет, прежде чем в порядке исключения он получит долгожданное разрешение. Не теряя ни секунды, Соломон за 1,5 миллиона гульденов скупает большое количество рудников, чтобы следом получить концессию на добычу железа и угля в Силезии на польско-чешской границе. Наконец он получает то, на что уже не надеялся, – гражданство, уравнивающее его в правах и, в частности, предоставляющее свободу приобретать имущество без ограничений. Он становится первым евреем-собственником в Вене – да что уж, во всей Австрии.

Без промедления он покупает особняк, в котором прожил двадцать лет. Свобода от ограничений внезапно пробуждает ненасытность, и, пользуясь возможностью, Соломон приобретает престижные дома, один роскошнее другого – причем не живет в них, а лишь изредка посещает. В действительности он не испытывает нежных чувств к Австрии и скупает все самое красивое исключительно из гордости. Лучшие моменты его жизни связаны с временем, проведенным в шато в Сюрене, или же в Париже, или Феррье, недалеко от дочери Бетти и Джеймса.

1842 год. В Лондоне Натаниэля, третьего сына Натана, знакомят с Шарлоттой, дочерью Джеймса и Бетти. В лучших семейных традициях они женятся. После величественной религиозной церемонии устраивается неописуемо роскошный прием.

За несколько недель до свадьбы Шарлотту наставляет одна из замужних дам клана Ротшильдов, давая всевозможные советы для удачной супружеской жизни и создания новой семьи в лучших условиях. С Натаниэлем беседует раввин, рассказывая, как управляться с супругой и как обеспечить себе наследников.

За обрядом, проведенным в синагоге, следует блестящий бал. В соответствии с традицией, в зал для танцев выносят кресла, в которых сидят молодые. За Шарлоттой приданое 200 тысяч фунтов стерлингов – в переводе на сегодняшние деньги почти 100 миллионов евро. Вся сумма пойдет на инвестиции.

Старший сын Натана Лайонел, возглавивший английскую ветвь, в 1847 году выдвигает на выборы свою кандидатуру. Он знает, что ему придется бороться с институтами, не готовыми принять евреев в политике. Тем не менее Лайонел уверен, что упорством можно добиться изменений и что никогда нельзя считать результат заранее предопределенным.

Сразу с первого выдвижения своей кандидатуры он неожиданно получает на выборах место в Палате общин. Радость была недолгой: он приходит на заседание и соглашается на знаменитую клятву, но останавливается перед фразой «в искренней христианской вере», которую так и не произносит. Председатель Палаты вносит запись в протокол и отказывается принимать Лайонела наравне с другими депутатами. В течение срока своих полномочий новоиспеченный депутат не появляется в парламенте, что не мешает ему вести активную деятельность на земле и регулярно рассказывать некоторым коллегам о своих прогрессивных идеях.

Тем временем по всей Европе развитие, обеспеченное Ротшильдами, встречает все более открытое сопротивление. Доставшихся за огромную цену дворянских титулов больше недостаточно. Всевозможных измышлений, которые сеют страх и создают атмосферу ненависти, ничем не пресечь. Журналисты прекрасно осознают, что при помощи статей, описывающих успех и богатство влиятельных лиц, можно вызвать зависть и раздражение у читателей и, что важно, поднять продажи. Скоро и этого становится недостаточно.

Чтобы держать ситуацию в тонусе, нужно постоянно подбрасывать компрометирующие факты. Ладно еще, когда евреям приписывают непорядочность. Но ставки повышаются, им уже вменяют нездоровые идеи, а за единственное стремление выдается порабощение христиан. Фантазии развиваются: евреи якобы одержимы желанием разрушить общество. В конце концов их называют «представителями внеземной цивилизации, стремящимися уничтожить всю планету»…

Сначала в кафе и кругу родных над этими выдумками смеются. Но их так много, что постепенно в них начинают верить и составлять мнение, в итоге 90 лет спустя предрешившее исход голосования и позволившее прийти к власти блестящему оратору, который станет самым страшным диктатором в истории…

В 1846 году на линии Сен-Жермен-ан-Ле поезд сходит с рельсов, жертвами становятся 55 человек. Произошедшее дает очередную возможность врагам Джеймса заострить внимание на бесчеловечности Ротшильдов, обвиняемых в случившейся трагедии. Утверждается, что железная дорога «построена на деньги евреев на людскую погибель».

Вскоре вслед за этим происшествием наступает опасность голода из-за низких урожаев. Великий барон завозит в страну зерно, чтобы снизить тяжелые последствия для народа. Себе в убыток он замораживает цены, чтобы люди могли питаться, производить и продавать хлеб, которого не хватает семьям. Но журналистам до этого нет дела. Они приписывают Джеймсу более коварные намерения, в том числе план «отравить французов испорченной мукой или же перебить поставки муки поставками сладкого миндаля». Можно подумать, что сладкий миндаль стоил дешевле муки!

Но хуже всего то, что финансовые круги под давлением политиков отдают предпочтение крупным проектам модернизации, при этом забывая о населении. Открыв доступ к кредитам для промышленников, они полностью его перекрыли для простых людей.

Таким образом, у проблемы две стороны. Когда домохозяйствам закрывают доступ к банковскому капиталу, единственному способу влить ликвидные средства в экономику, она начинает замедляться. У предприятий падает объем продаж, персонал увольняют, и у людей не остается источников к существованию: ни работы, ни займов. Кто даст заем потерявшему работу?