Секреты Ротшильдов

Кредиты дают только богатым

1875 год. Во Франции появляется финансовая компания – Union Générale. В капитал вкладываются инвесторы-христиане, а руководство не скрывает намерения создать конкуренцию «еврейским банкам». У истоков создания нового банка стоит Поль-Эжен Бонту, бывший инженер управления железнодорожного транспорта, который несколькими годами ранее руководил строительством австрийской железной дороги.

Бывший сотрудник фирмы Rothschild Frères не нашел ничего лучше, чем обмануть работодателя и перейти к его конкуренту Crédit Lyonnais. Должно быть, ему предложили более престижную должность или хорошую зарплату. План Бонту раскрыли, и его уволили. С учетом того, какое прошлое было у основателя, очевидно, что Union Générale долго не продержится.

В христианских кругах и среди высшего духовенства вплоть до Рима многие верят в новый банк, который должен создать конкуренцию, а возможно и обойти исторического соперника. Всю рекламу и весь проект Бонту строит на зависти католических кругов к еврейскому и протестантскому капиталу. Схема срабатывает идеально.

Он легко заручается доверием крупных инвесторов для создания банка, причем сбор заявок на финансирование в книгу подписок идет даже лучше, чем ожидалось. С 22 миллионов объем капитала увеличивается до 110 миллионов франков, а акции, сначала замершие, быстро переходят черту в 2000 франков. Всего-то за несколько месяцев!

Новая организация не удерживается от обещаний легких денег и баснословной прибыли и занимается крайне спекулятивной деятельностью. Быстро распространяется молва, что банк дает деньги на самые разные проекты, а управляющий комитет по инвестициям, займам и субсидиям никогда не отказывает.

После трех лет неосмотрительного управления внезапно наступает осознание: фантастические инвестиции, якобы доказывающие (как окажется, только на бумаге), что не только евреи могут получать прибыль, приносят куда меньше доходности, чем предполагалось, а земля под банком шатается.

После проведения расследования выясняется: существенная часть социального капитала – это фикция. Ряд инвесторов, оформивших подписку, так и не перевели средства, бесследно исчезнув. Такой маневр должен был привлечь как можно больше подписчиков. Разного рода неточности, обнаруженные в бухгалтерских документах, в том числе подложные счета-фактуры, сфальсифицированные экспертные отчеты, хищение средств наводят на мысль о деятельности организованной группы мошенников, а не просто некомпетентном руководстве.

Компании не удается привести себя в порядок, потому что новая рецессия, начавшаяся в конце столетия, сталкивает ее в пропасть. У банка мало средств, чтобы противостоять этому удару: в отличие от фиктивного уставного капитала долги компании, накопившиеся за несколько лет неуемной деятельности, вполне реальны. В конечном итоге против Union Générale объединяются банки-конкуренты. Они скупают десятки тысяч акций, затем резко их распродают, кладя прибыль себе в карман, тем самым еще больше снижая стоимость и без того подешевевших ценных бумаг.

Интересный факт, способный вдохновить не на один слащавый роман про жизнь финансистов: когда ценные бумаги фирмы Бонту стоят уже не дороже простой писчей бумаги, он использует последние средства, чтобы их купить. Безусловно, в другое время этот прямолинейный план мог бы и сработать, но вот только денег для перезапуска банка у его основателя недостаточно. Ему больше никто не доверяет, кредиторы не оставляют ни малейшего шанса. Как обычно, пальцем показывают на евреев во главе с Ротшильдом: очевидно же, эта афера пошла им на пользу. На первый взгляд, такое объяснение и впрямь выглядит правдоподобным.

И все же оно вопиюще несправедливо! Боясь цепной реакции, которая потянет за собой весь банковский сектор и всю экономику вниз, Альфонс и Густав сделали все для спасения Union Générale. Но нет, сохраняя скепсис, народ приписывает ответственность на неизменного виновника. Газеты и хроникеры ликуют: уж им-то удалось установить, кто на самом деле стоит за новым банкротством!

Бонту в итоге осуждают за многочисленные растраты, и ему ничего не остается, кроме как бежать в Испанию.