Как Петя Бейсиков Тоню Соображалкину программировать учил

ЧТО ДЕЛАТЬ ПОСЛЕ КАЖДОЙ ПОКУПКИ

— Второй режим начинается со строки 230 и кончается строкой 360. Длинный.

— Это потому, что ввод нужно проверять, а проверки всегда удлиняют программу. Но без проверок мне программировать не разрешали. Проверки должны быть, и баста!

— Почему такой странный вывод в строках 230 и 240?

— Представь себе ситуацию: человек все вводит и вводит длины отрезов и тут ему захотелось посмотреть, сколько в каждой штуке осталось, чтобы решить, от какого отреза сейчас резать. И тогда он введет нулевую длину отреза, что означает переход на показ длин штук. А чтобы этот секрет пользователь узнал, надо ему об этом сообщить. Что я и делаю в строках 230 и 240.

— Далее следует вопрос: каков номер штуки? Очевидно, той, от которой только что отрезали. Ввели… И тут номер штуки сравнивается с собственной целой частью! Интересно бы знать, кому это надо?

— Это уже проверка. Номер штуки должен быть целым числом. А целая часть целого числа совпадает с самим числом. Так можно убедиться, что ввели целое число.

— А зачем проверять такую мелочь? Кто станет вводить нецелый номер?

— Опытные программисты уверяли, что в этом месте такое запросто может случиться. Человеку хочется вводить все быстрее и быстрее, и впопыхах он может ввести вместо номера штуки длину отреза.

— Потом номер штуки сравнивается с нулем. Чтобы узнать, не надо ли уходить на показ. Если не надо, то вводится длина отреза, рассчитывается остаток ткани в штуке и сразу сравнивается с нулем. Ясно! Чтобы напечатать в строке 320 «так много нельзя отрезать», если захотели отрезать больше, чем было в штуке.

Алгоритм должен уметь исправлять ошибки

— Вот что еще может случиться: человек ошибочно ввел длину отреза не для той штуки, для которой надо было, или ошибся при вводе длины отреза. Надо было вводить 1,45 метра, а он ввел 1,54 метра. И тут же спохватился. Исправление внести очень легко: надо от той же штуки отрезать минус 1,54 метра, то есть в самом деле добавить эту длину, а потом можно и вычесть нужные 1,45. Не будь такой возможности, мне пришлось бы делать еще один режим — режим исправления.

— Общий принцип ясен. Программист должен признавать за пользователем общечеловеческое право ошибаться и должен предвидеть в своих алгоритмах, что делать, если он действительно ошибся.

— Далее проверяю, не равна ли нулю длина этой штуки, то есть не продана ли уже вся штука. Если так, то сообщаю об этом пользователю. Если не так, то в строке 350 присваиваю новое значенйе длине соответствующей штуки. И запрашиваю следующий номер штуки для обработки.

— Этим режим кончается, и можем смотреть режим показа в строках 380–450. Что это за максимальная длина показываемых штук М в строке 380?

— Все штуки сразу пользователя не могут интересовать. Ему могут понадобиться длины только тех штук, которые близки к концу. Например, те, которые уже короче двух или трех метров. Само собой, можно посмотреть и длины всех штук, задав М больше длины самой длинной штуки.

— Прекрасно. Дальше написан цикл по всем штукам, и похоже, что ты не собираешься показывать нулевые длины проданных штук.

— Да, именно поэтому я в строке 410 длину каждой штуки сравниваю с нулем.

— А в следующей строке ты сравниваешь длину штуки с этой максимальной длиной и обходишь показ в строке 430, если он не нужен.

И, когда все показано, уходишь на выбор нового режима.

— Это тоже спорное место. Раз я ухожу на показ длин во время ввода отрезов, то возвращаться надо было бы обратно тоже на второй режим. Но тогда пользователь не сможет закончить работу. Сейчас он может из основного режима ввода длин отрезов перейти на режим показа, потом на выбор режимов и выбрать четвертый режим — окончание работы.