Морально противоречивый

— Я не понимаю, — хмурится Сиси.

— Подумай об этом. Валентино нашел меня в заброшенном месте, с мертвой Ваней рядом со мной. Вокруг не было никого, кроме Неро. Так почему Майлз отпустил меня, если я был его чудом?

Сиси дважды моргает, и я наблюдаю, как в ее голове медленно поворачиваются колесики. Может, моя маленькая монашка и выросла в монастыре, но нельзя отрицать ее врожденный интеллект и мудрые суждения. С самого начала я благоговел перед тем, как работает ее ум, ее острое чувство наблюдения почти не имеет себе равных.

Немногие люди, которых я встречал, способны удивить меня так сильно, как она, и это одна из самых высоких похвал, которую я могу дать кому-то. Конечно, это также одна из причин, почему я так сильно ее люблю.

— Он сделал это специально. Он хотел, чтобы тебя нашли. Но почему... — ее брови нахмурились, голова наклонилась в сторону, пока она размышляла. — Боже, он хотел... — ее глаза расширяются от осознания, и я киваю.

— Именно. Так сказать, он хотел изучить меня в моей естественной среде обитания. Это значит, что я, должно быть, прошел его тесты и был готов к тому, чтобы выпустить меня в мир. Неро тоже, и я не удивлюсь, если именно Майлз через посредника доставил Неро его новые бионические части. Он наблюдал за нами.

— Боже мой! Вот почему он всегда был на шаг впереди тебя, — шепчет она, теперь получив полную картину. — Он наблюдал за тобой все это время, не так ли?

— Это то, что я думаю, — киваю я.

— Тогда почему он хочет, чтобы ты умер сейчас?

Я ухмыляюсь, внезапно все это выглядит немного иначе.

— А что, если он не совсем хочет моей смерти? Что, если это просто очередная проверка?

— Черт, — пробормотала Сиси, потирая руки. — Это имело бы смысл.

— Но также может оказаться, что Майлз лично не стоит за нападениями, — добавляю я, предлагая другую точку зрения. — В основе своей это бизнес, и, если бы я занялся им в полную силу, то затронул бы многих людей.

— Это тоже правда, — вздыхает Сиси. — У нас много работы, не так ли? — она делает слабую попытку улыбнуться.

— Мы разберемся, Дьяволица. Если бы только я мог вспомнить все, что произошло, пока я был с Майлзом... Я мог бы хотя бы понять весь масштаб его исследований.

— Не заставляй себя, — ее рука тянется к моей, сжимая в утешение. — Воспоминания придут. Когда ты будешь готов к ним, — говорит она, и я хмыкаю.

— Есть еще одна вещь, которая мучает меня уже некоторое время, — говорю я ей. — С Мишей был связан третий человек. Это только косвенные улики, но, судя по кругу связей, это должен был быть другой человек из синдиката. Кто-то с интересами в Нью-Йорке.

— Ты прав, — соглашается она, — потому что кто еще мог иметь прямой доступ и к Мише, и к Майлзу, если не тот, кто знал их обоих?

Я уже проверил все связи Миши из Нью-Джерси — большинство из них уже умерли - и пришел с пустыми руками. Тем не менее, есть еще один человек...

— Мне нужно еще раз просмотреть всех людей, с которыми Миша был в контакте, — говорю я ей.

Я не объясняю ей, что все больше убеждаюсь в том, что этим человеком может быть Мейстер. Он знал моего отца и нашу семью, и он наверняка знал Мишу. Кроме того, его горячая попытка женить меня на своей дочери много лет назад, чтобы получить хоть какую-то опору в Нью-Йорке, делает его подозрительным.

Но я не обнаружил никаких доказательств того, что он так или иначе контактировал с Майлзом. То, что он послал целый отряд, чтобы прикончить меня, делает его кандидатом, но я не хочу говорить, не имея никаких доказательств, подтверждающих мою догадку.

— Мы должны сделать одну из этих досок связей, как в детективных сериалах, — взволнованно предлагает Сиси. — Так мы сможем следить за всеми.

— Знаешь, что, Дьяволица? Это совсем неплохая идея, — похвалил я ее, поручив ей сделать это, когда мы вернемся домой.

Дом...

Забавно, что раньше это никогда не было домом. Но одна отважная бывшая монахиня, и вся моя жизнь перевернулась с ног на голову.

— Черт, Сиси. Твой брат, — простонал я, когда эта мысль внезапно пришла мне в голову.

Удивительно, но он не искал меня в Новом Орлеане. Зная Марчелло, я бы предположил, что он отправит целую армию, чтобы спасти свою святую сестру из лап дьявола - разумеется, вооружившись святой водой.

Но теперь, когда мы вернемся в Манхэттен, не может быть, чтобы Марчелло не был предупрежден о нашем присутствии.

— Не волнуйся. Я с этим разберусь, — Сиси подняла руку, на ее лице появилось серьезное выражение. — Мы пойдем в дом и спокойно объясним обстоятельства. Он обязательно поймет, верно?

Я не хочу пугать ее, говоря, что Марчелло ни за что на свете не поймет. Но я все равно соглашаюсь с ней.

— Именно, это не должно быть слишком плохо, — киваю я, мои черты лица напряжены.

Но в одном она права. Чем быстрее я решу ситуацию с Марчелло, тем быстрее у меня будет время сосредоточить все свое внимание на Майлзе и его дружках. Хотя я уверен, что прольется кровь.

— Есть еще Гуэрра, — Сиси прикусила внутреннюю сторону щеки, выглядя обеспокоенной. — Не думаю, что они тоже очень довольны. Они захотят как-то отомстить, чтобы сохранить лицо.

— Я разберусь с Гуэрра, не волнуйся, — пренебрежительно махнул я рукой. Сейчас они меня волнуют меньше всего.

— Как?

— Скажем, у меня есть кое-что, что им нужно, — уголок моего рта приподнялся. — И они, конечно, будут в шоке, если я предложу свои услуги ДеВилль.

— Ты коварен, — Сиси игриво ударила меня по руке.

— Это политика нашего мира, — пожимаю я плечами. — И ты все лучше и лучше справляешься с ними.

— Я приспосабливаюсь, — отвечает она с затравленным выражением лица. — Я всегда приспосабливаюсь.

Обхватив Сиси рукой, я притягиваю ее к себе, ее лицо прижимается к моему. Меня никогда не перестанет удивлять, что, несмотря на разницу в размерах, мы так хорошо подходим друг другу, она чувствует себя как дома в моих объятиях.

— Тебе больше не нужно приспосабливаться, Дьяволица. С этого момента мир будет подстраиваться под тебя, — говорю я ей, беру прядь ее волос и аккуратно убираю ее за ухо, чтобы лучше рассмотреть ее прекрасное лицо.

Она поднимает на меня глаза, ее взгляд ошеломлен, поскольку она пытается убедиться в правдивости моих слов.

– Я дал тебе клятву, Сиси. Я положу весь мир к твоим ногам. Никто и никогда больше не будет смотреть на тебя свысока.

Я наклоняю ее подбородок вверх, придвигаясь вперед, чтобы поцеловать ее в губы.

— Отныне все будут склоняться перед тобой, — я продолжаю, наблюдая, как маленькая слезинка скатывается по ее лицу.

Прижав большой палец к ее коже, я вытираю ее.

— Ты моя богиня, — тихо прошептал я, — моя жена, мой партнер, — я еще раз поцеловал ее в щеку, пробуя свежие слезы, — мое все. И это значит, что мы правим вместе.

— Иногда ты слишком милый. — Она поднимает руку, чтобы погладить мою челюсть, ее губы расширяются в великолепной улыбке.

— Только для тебя, Дьяволица. Ты — мое единственное исключение.

— А ты — мое. — Отвечает она, обхватывая меня руками за шею и притягивает к себе, наши губы встречаются в поцелуе, от которого замирает сердце.

По правде говоря, все, что я делаю, я делаю для нее и всегда буду делать для нее. Включая встречу со своим прошлым.

Потому что я знаю, что мы никогда не сможем жить в мире, когда над нашими головами висит столько пустых нитей.



Образы приходят незапланированно. Мои брови подергиваются, когда я вижу себя все глубже и глубже погружающимся в чужой ландшафт, весь пейзаж незнаком и сбивает с толку.

Но одно я знаю точно.

Это я.

— У вас есть двадцать минут на выполнение задания, — раздается голос из динамика.

Я оглядываюсь вокруг себя, определяя обстановку.

Комната размером со стадион, мрачные серые стены окружают ее. Передо мной несколько стен, которые выглядят как препятствия, все разного размера, скрывающие то, что находится за ними. Ближе к потолку висит большая доска, на которой написаны имена всех участников, рядом с каждым из них стоит ноль — счет сегодняшней игры.

Справа и слева от меня я вижу других детей, примерно моего возраста. Они находятся в напряженной позе, их глаза сосредоточены в ожидании сигнала.

Я не знаю, откуда мне это известно, но я просто уверен в своей осведомленности.

На самом деле, вся ситуация выглядит как-то не так. Я чувствую себя самим собой, но в голове почему-то пусто. В нем чувствуется твердая решимость победить вопреки всему. Я ясно вижу, как единственное, что имеет значение, — это победа.

Кроме этого, я ничего не чувствую.

Нет ни страха, ни беспокойства — ничего. Я осматриваю себя, чтобы убедиться, что мое оружие на своих местах, и в то же время у меня есть возможность проверить, что я на самом деле человек.

В моем сознании есть пустота, с которой я никогда раньше не сталкивался, не встречал раньше. Даже в самые тяжелые моменты я никогда не был таким пустым. Как будто все мое тело — это просто футляр для размещения отсутствующего сознания.

Тем не менее, в моем взгляде есть острота, когда я фильтрую и каталогизирую все вокруг. Я обращаю внимание на то, против скольких человек я соревнуюсь, и составляю десять одновременных планов — по одному на каждый потенциальный ход, который может сделать мой противник.

— По местам, — объявляет голос из динамиков, и я сгибаю колени, готовый взлететь в назначенное время.

Мои руки обхватывают рукояти ножей, закрепленных на поясе, и я знаю, что никому не позволю победить себя в этом.

Мой рот растягивается, когда я представляю себе реки крови, которые потекут из моих рук — единственная положительная эмоция, которую я испытывал до сих пор.

Раздается сигнал, и все начинают бежать.

Я мало знаю о препятствиях и о том, что скрывается за стенами, но я знаю, что ничто не сможет меня остановить.

Я прохожу первую стену, и краем глаза вижу небольшой автомат, спрятанный в полу. Он быстро и бесшумно открывается и начинает стрелять в нашу сторону.

Один мальчик получает ранение в руку, а другой — в лицо, его череп взрывается на моих глазах, куски крови, кости и мозгового вещества разлетаются по полу, некоторые попадают и на меня.

Я ухмыляюсь, изворачиваясь и уклоняясь, внимательно следя за тем, как дергается оружие, и просчитывая углы.

С первого момента, как я заметил это, я начал наблюдать за закономерностями, за тем, как тело слегка наклоняется на один градус в любую сторону, прежде чем зарядить оружие для выстрела.

Стоит только сфокусироваться на мельчайшем движении, и я могу рассчитать место, куда приземлится пуля.

Пока все пытаются бессистемно уклониться от летящих пуль, я точно знаю, куда они попадут за секунду до выстрела.

К счастью, мое тело хорошо тренировано, и нет никакой задержки между мысленной командой и выполнением движения. Плавно двигаясь сквозь пули, я устремляюсь к точке попадания, подпрыгиваю в воздух и приземляюсь прямо за стволом пистолета.

Я знаю, что у меня есть максимум пара секунд, прежде чем он повернется ко мне, поэтому я направляю всю свою силу в руку, хватаю металлический корпус и отрываю его от пола, отбрасывая назад. И поскольку я слежу за ограниченным временем, я не задерживаюсь.