Морально противоречивый

Он тут же качает головой, уголок его губ полуоткрыт.

— Не думаю, что это поможет ситуации, в которой мы находимся, — шутит он.

Марчелло стонет, и краем глаза я вижу, как он безрассудно размахивает пистолетом.

— Может, ты бросишь пистолет, и мы поговорим после? — Я улыбаюсь брату, надеясь хоть как-то задобрить его.

Лина молчит рядом с ним, внимательно наблюдая за нами с Владом.

Марчелло собирается ответить, но потом сужает глаза на меня, в частности, на мою шею.

— Ты, блядь, мертв, Влад. Ты... — Марчелло качает головой, столько злости с него льётся, — ты, блядь, пометил ее! — кричит он, указывая на татуировку на моей шее.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как пистолет уже поднят и готов снова выстрелить во Влада.

— Стой! — кричу я во всю мощь своих легких, страх и беспокойство грызут меня. — Просто остановись, — прохрипела я, мой голос был сиплым. — Я попросила его сделать мне эту татуировку, — объясняю я, но Марчелло, кажется, ничуть не смирился.

— Он не заставлял меня ничего делать, — продолжаю я, медленно приближаясь к Марчелло. — Пожалуйста, остановись и выслушай нас, хорошо? Он не опасен для меня, — я почти стою перед ним, не сводя с него глаз.

Моя рука тянется к его руке, чтобы обхватить ее, пытаясь остановить моего брата от размахивания пистолетом. — Он мой муж, и я люблю его. Просто дай нам шанс все объяснить, — добавляю я и впервые замечаю реакцию Марчелло.

— Ты любишь его? — спрашивает он, в его голосе звучит недоверие.

— Да, — подтверждаю я, заставляя его наконец опустить пистолет.

Он молчит какое-то время, переводя взгляд с меня на Влада.

— В мой кабинет. У тебя пять минут, — говорит он, быстро поворачивается на пятках, хватает Лину за руку и тащит ее в дом.

Она все еще оглядывается на меня, ее черты лица полны беспокойства. Но у меня будет время разобраться с ней позже.

После того, как мы убедим Марчелло в реальности наших отношений.

Я спешу к Владу, намереваясь установить некоторые основные правила, прежде чем столкнуться с моим братом.

— Не подначивай его, — начинаю я. — Я знаю, что ты захочешь. Я знаю, что ты можешь не сдержаться. Но, пожалуйста, не подначивай его.

— Ты ранишь меня, Дьяволица, — простонал он, — и где же тут веселье?

— Ты уже ранен, Влад. Возможно, будешь еще больше, если ты не будешь держать язык за зубами. Нам нужна его помощь, а не его ярость.

— Хорошо, — выдохнул он. — Для тебя я сделаю исключение. Но я могу только пообещать, что сбавлю тон. Ты знаешь, что иногда я не могу удержаться от того, чтобы не проболтаться, — вздыхает он, и при одном взгляде на него я поджимаю губы, чтобы не захихикать.

— Да, я была мишенью для твоего извращенного языка, — отвечаю я, едва сдерживая смех, пока мы идем в дом.

Влад останавливается, слегка повернув голову, его губы кривятся в коварной ухмылке.

— Да, это так, — говорит он, продолжая идти.

Я хмурюсь, и мне требуется секунда, чтобы понять двойной смысл.

— Ты злой, — я слегка пихаю его локтем, на моих губах играет улыбка.

Но когда мы входим в кабинет моего брата, то я сразу же расслабляю черты лица, желая казаться серьезной.

Марчелло и Лина стоят за столом моего брата. Его взгляд имеет ястребиное качество, он пристально смотрит на нас, наблюдая, как мы занимаем два места напротив них.

Вначале никто не говорит. Тишина оглушительная, поскольку все участвуют в каком-то соревновании взглядов.

— Итак, — прочищаю я горло, желая поскорее покончить с этим, чтобы я могла пришить Влада обратно. Удивительно, что он сохраняет спокойствие, ведь из его раны течет много крови. — Мы с Владом женаты, — начинаю я, и мой брат сужает глаза.

— Я так и понял, — добавляет он мрачно.

— Челло, Челло, ты не можешь немного расслабиться? — спрашивает Влад, и мой рот раскрывается, когда я вижу, как он поднимает ноги и ставит их на стол Марчелло.

Я резко поворачиваюсь к нему, выражение моего лица явно говорит ему, чтобы он прекратил.

Он широко улыбается, откинувшись в кресле, подняв руки и заложив их за голову, как будто у него нет чертовой дыры в плече.

Не желая создавать у Марчелло и Лины впечатление, что у нас не самые лучшие отношения, я откидываюсь в кресле, придвигаюсь к нему чуть ближе и бормочу под нос:

— Веди себя хорошо.

Его губы искривляются еще больше, и я сопротивляюсь желанию закатить на него глаза. Он просто не может сдержаться.

— Сиси, я думаю, будет лучше, если мы послушаем тебя, — наконец говорит Лина, обращаясь ко мне. — Что случилось? Что с Рафом? — льются из нее вопросы, и я чувствую укол сожаления. За все это время я ни разу не задумалась о том, что должен был чувствовать Раф во всей этой истории.

Конечно, похищение было вне моего контроля, но даже после этого, между ссорами с Владом и нашим примирением, я ни на минуту не задумалась о Рафе.

Черт!

— Между мной и Рафом ничего не было, — начинаю я, делая глубокий вдох. Лина и Марчелло смотрят на меня, пока я говорю, поэтому я признаюсь во всей лжи, которую сказала, надеясь, что они не будут слишком разочарованы во мне. — Он предложил брак по расчету, когда я узнала, что беременна.

— Ты знала? — Лина задыхается. — Ты знала, что беременна?

Я медленно киваю, стыд ползет по моим щекам.

Но потом я чувствую руку Влада поверх моей, он быстро сжимает ее, и это все, что мне нужно, чтобы продолжить.

— Да, — признаю я. — Я знала.

— Сиси, — качает головой Лина. — Ты знала, что могла прийти ко мне в любой момент. Зачем тебе... — она замолчала, и я увидела разочарование в ее взгляде.

— Мне было страшно, — шепчу я, готовая выложить все карты на стол. Но Марчелло прерывает меня, его голос громок, он практически стреляет кинжалами в Влада своими глазами.

— То есть Раф не был отцом, да? — спрашивает мой брат, и я не знаю, почему мне так неловко признаваться в этом, но когда я медленно киваю, я чувствую, что мне становится все жарче, от стыда я потею.

— Черт, ты воспользовался ею? — рычит он, ударяя ладонью по столу, и от этого звука я вздрагиваю.

Влад спокоен, даже когда мой брат бушует. Его рука на моей, мой мужчина единственный источник комфорта, когда я оказываюсь в одной из самых неловких ситуаций, в которых я когда-либо была.

— Я не воспользовался ею, Марчелло. Мы оба взрослые люди, и она может принимать собственные решения, — лениво тянет Влад, его ноги по-прежнему лежат на столе, а поза расслаблена.

И это, кажется, еще больше злит моего брата, его лицо краснеет от ярости, когда он смотрит на Влада.

— Она выросла в гребаном монастыре, Влад. К какому типу взрослых ты ее относишь? — спрашивает он, и я хмурюсь, мне не нравится направление, которое он выбрал. — Блядь, она, наверное, даже не знала, что такое секс, — продолжает мой брат, и в этот момент мои глаза широко раскрываются от шока. — Что он сказал тебе, чтобы убедить тебя переспать с ним? — продолжает он, направляя вопрос на меня. — Он заставлял тебя? Он что-то обещал тебе? Боже, я не могу в это поверить, — ругается он себе под нос, похоже, едва контролируя себя.

— Я не ребенок, Марчелло, и я бы предпочла, чтобы ты не называл меня так, — начинаю я, меня гложет необходимость постоять за себя. Возможно, я не хочу разочаровывать брата, но это не значит, что я позволю ему говорить мне подобные вещи. — И я тоже не идиотка. Может, я и выросла в монастыре, но это не лишило меня здравого смысла, — я почти закатываю глаза. — Я точно знала, во что ввязываюсь с Владом.

— Сиси, — качает Марчелло головой, — я не хочу сказать, что ты ребенок. Но ты молода и неопытна. Он на десять лет старше тебя, ради Бога. Как это не использует тебя в своих интересах?

— Марчелло, — вздыхаю я, почти в изнеможении. — Ты тоже его знаешь, — добавляю я, украдкой бросая взгляд на Влада и замечая, что он внимательно наблюдает за мной с напряженным выражением на лице. Его нижняя губа слегка изогнута, я знаю, что он наслаждается шоу. Но больше всего я рада, что он позволяет мне самой вести борьбу, так как, несомненно, если он начнет говорить, то просто засунет ногу в рот и сделает ситуацию еще хуже, чем она есть.

— У него эмоциональный интеллект младенца.

— Эй, — протестует сбоку Влад, изо всех сил стараясь скрыть растущую улыбку.

— Он даже не знал, как разговаривать с женщиной, пока не появилась я, — продолжаю, и Влад стонет, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу в типично драматической сцене.

— Правда, Дьяволица? Ты должна раскрыть все мои секреты? — спрашивает он с забавной ухмылкой на лице.

— Это правда, — пожимаю я плечами. — Ты даже не знал, как целоваться, — добавляю я, подмигивая ему.

— Я знал больше, чем ты. У меня, по крайней мере, была теоретическая база, — возражает он.

— Точно, — фыркнула я, — вот почему ты был готов разрезать себе руку, чтобы я снова тебя поцеловала, — я приподняла бровь, немного потерявшись в этом разговоре.

— У тебя есть тяга к крови, признай это, — парирует он, его глаза темнее черного, когда зрачки обгоняют радужку.

Я чувствую потребность обмахивать себя веером, особенно когда мои глаза блуждают по его торсу, кровь запеклась на его рубашке, а некоторая все еще свободно течет из раны. Но я двигаюсь ниже и замечаю, что не я одна слишком разгорячена этим разговором, его нижняя часть растет прямо под моим взглядом.

— Может быть, — произношу я, задыхаясь, когда возвращаю взгляд к его глазам.

— Вы двое можете прекратить это? — слова Марчелло прерывают нас, но энергия все еще тяжела, когда я опускаюсь на свое место, беру его руку в свою и наслаждаюсь его прикосновением.

Он заставляет меня забыть о себе. Даже в таких ситуациях, как эта, когда я знаю, что должна держать себя в руках, он заставляет все забыть.

— Он ни в коем случае не принуждал меня, Марчелло. Мы просто... — Я поворачиваюсь к Владу, — влюбились.

— И когда именно вы влюбились? Я не помню, чтобы ты встречалась с ним больше нескольких раз. Черт, я даже не знаю, когда у вас двоих было время... — он запнулся, почти не желая снова произносить слово «секс».

Я прячу улыбку, понимая, что мой собственный брат может быть большим ханжой, чем я.

— Я улизнула, — признаюсь я, продолжая рассказывать ему о том, как мы познакомились. — И прежде чем ты снова начнешь комментировать, я хотела увидеть его.

— Я разочарован в тебе, Ассизи, — заявляет Марчелло после того, как я рассказываю ему о наших ночных встречах и о том, как мы с Владом в итоге проводили время вместе. — Я специально просил тебя держаться от него подальше, а ты проигнорировала мое предупреждение, — качает он головой.

Я чувствую, как Влад напрягается рядом со мной, и слегка сжимаю его руку, давая понять, что ему не стоит вмешиваться.

Наступает пауза, когда Лина и Марчелло смотрят друг на друга, что-то передавая.

— Хорошо, — говорит Марчелло. — Допустим, я понимаю вашу историю, — машет он рукой в нашу сторону. — Что сделано, то сделано. Я не могу изменить прошлое. Но это не значит, что ты должна оставаться замужем за ним, — пренебрежительно говорит он.

— Мне кажется, ты забыл ту часть, где я сказала, что люблю его, — мрачно пробормотала я. — Я не собираюсь его бросать.

— Любишь? — Он смеется. — Он не узнает, что такое любовь, если она ударит его по лицу. Мне жаль разбивать твой пузырь, Ассизи, но тебя обманули, — небрежно говорит он. Лина поджимает губы и с тревогой смотрит на мужа.