Своя цена

Глава 11

Май

Вопреки опасениям Толика, никто ему за скромный результат не попенял. Вообще складывалось впечатление, что никому этот разговор со свидетельницей Василенко и не нужен был особо. Можно подумать, он сам туда напросился, по своей личной прихоти.

— Напиши все для Девяткина. Только подробно, ничего не упускай, — отмахнулся от него Димыч, когда Толик попытался было доложить о результатах.

Хорошенькое дело! То всем до зарезу надо было знать, как там развивались сто лет назад отношения покойной Листопад с будущим грабителем инкассаторских машин, а теперь получается, и не интересно никому. Зачем он, спрашивается, слушал тогда всю эту слезливую муть про две половинки и предназначенность друг другу? Девяткину еще теперь все описывать, да с подробностями.

Писанины Толик не любил. Ему легче было пару домов обежать с поквартирным обходом, чем отчеты всякие строчить. В этот раз он надеялся, что Димыч сам как-нибудь на бумаге все изобразит, с его слов. Тем более, у них с Девяткиным такая неожиданная дружба нарисовалась.

Но Димычу на Толиковы новости, похоже, было наплевать. Он сидел за столом с задумчивым видом, подпирал левой рукой щеку, возил по столу компьютерной мышкой.

— Чего случилось то? — сообразил поинтересоваться Толик. — Может, у нас это дело забрали? Или Девяткин закрыл его все-таки, устал придуриваться?

— Не надейся, — покачал головой Димыч. — Не заберут у нас это дело. Только мы, похоже, не в ту сторону копаем.

— Это почему?

— Из банка позвонили. Погибшая гражданка Листопад два месяца назад взяла ссуду. Или не ссуду, а как-то по-другому это называется. Я не запомнил, если честно. В общем, дают они своим работникам такие почти беспроцентные ссуды на небольшой срок. Вот и Листопад дали. Двести тысяч. Вчера срок возврата подошел, вот они и спохватились.

— А раньше, значит, не чухнули? Еще неделю назад, когда стало ясно, что возвращать эти деньги некому теперь.

— Толик, ну что ты как ребенок? — поморщился Димыч. — Не на память же они все это помнят. У них программа в компьютере, каждый день выдает список должников, кому сегодня платить, и по кредитам всяким, и по ссудам вот таким, внутренним. Это же банк, там должников сотни тысяч.

— Ладно, убедил, — легко согласился Толик. — Так значит, Листопад на работе денег должна была? Думаете, она с крыши скинулась, потому что ссуду вернуть не смогла вовремя?

Причина казалась вполне очевидной. И даже единственно верной… До того момента, как ее озвучил рыжий и вихрастый раздолбай Толик. В его исполнении стройная и логичная версия прозвучала полной ерундой.

— Что-то фигня получается, — неуверенно подал голос из своего угла до сих пор расстроенный Боря. — Все говорят, что Листопад эта была вполне серьезной барышней, не истеричкой какой. Что же она, из-за двухсот тысяч самоубиться решила? Не двести миллионов же, вполне подъемная сумма. Могла бы договориться в банке, чтобы отсрочку дали. Переоформила бы как кредит, платила каждый месяц проценты. Постепенно бы отдала. Уж ей ли не знать, как это делается! А она вдруг с крыши сигать? Что-то не похоже на нее, серьезную и рассудительную.

Действительно, на серьезную и кругом положительную Киру Листопад это было совсем не похоже. Не могла она из-за такой ерунды лишить себя жизни. Да еще и ребенка осиротить.

— Кстати, а с кем теперь ее ребенок останется? — вспомнил Толик. — И зачем ей деньги понадобились два месяца назад?