Своя цена

Глава 28

Июнь

В ветеринарной клинике с утра оказалась очередь. Димыч сначала удивился, а потом сообразил, что сегодня суббота, и многие владельцы откладывают визит к доктору до выходных, вот и собрались все разом в небольшом холле.

Сначала они с Дейком забились в уголок, заняв половину кушетки. Но очень скоро стало ясно, что место выбрано неудачное. Все присутствующие мелкие собаки, а таких было большинство, норовили высказать свое отношение к тем, кто выше ростом, причем сделать это в непосредственной близости от чужой морды. Дейк, в отличие от тявкающей мелочи, одетый в намордник, смотрел на хозяина несчастными глазами и время от времени поджимал больную лапу. Спасая родного пса, Димыч шикнул пару раз на самых назойливых, разогнав обалдевших собачек по хозяевам. Но на смену недоумевающему пекинесу и слишком активному карликовому пуделю вдруг появилась собака, которую и собакой-то назвать было трудно. Нечто короткохвостое и пучеглазое, на трясущихся тонких ножках, размерами больше смахивало на мышь-переростка, а истеричным поведением — на Захаровскую соседку снизу, от которой стонал весь подъезд. Остановившись возле них, это собачье недоразумение принялось визгливо гавкать, подпрыгивая на кривых задних лапках. Сидящая рядом бабулька с кошачьей переноской на коленях горько вздохнула и попыталась загородить окошко в переноске руками.

Димыч снова шикнул, но пучеглазое недоразумение и ухом не повело, наоборот, добавило громкости. Тогда он топнул ногой чуть в стороне, чтобы не наступить ненароком на ненадежную с виду лапку. Недоразумение захлебнулось на секунду, а потом снова разразилось визгливым лаем.

Димыч поднял собачонку двумя пальцами за петлю на шлейке и спросил в пространство:

— Это чье?

— Молодой человек, вы что себе позволяете?! — с соседней кушетки вскочила сухопарая тетка с вытаращенными от возмущения глазами. Внешность ее прекрасно подтверждала теорию о похожести собак и их хозяев.

Димыч молча протянул собачонку хозяйке в руки. Та подхватила свое кривоногое сокровище и разразилась визгливой тирадой:

— Аланночка, иди ко мне, моя девочка! Не ходи к этим злым людям! Безобразие какое, от этих крупных собак проходу нет совсем! Нужно вообще запретить таких зверей в городе держать. Пусть едут в деревню, там и держат. Испугалась, моя хорошая?

Тетка еще какое-то время поорала в пространство, не нашла поддержки ни у кого из присутствующих и снова спустила на пол кривоногую Аланночку. Та моментально метнулась на прежнее место и снова приподнялась перед Димычем на задние лапки, заходясь истеричным лаем.

— Пошла вон! — гаркнул потерявший терпение Захаров, так что вздрогнула старушка с переноской.

Дейк на всякий случай прижал уши, но посмотрел на хозяина с уважительным восхищением.

Собачонка разом заткнулась, присела и сделала лужу.

— Молодой человек! — взвилась было хозяйка, но окончательно осатаневший Димыч наградил ее таким взглядом, что впору было опасаться и за ее самочувствие тоже. Как никак собаки похожи на своих хозяев…

Димыч поднялся, дернул поводок и решительно пошел на выход, дожидаться своей очереди во дворе.

Дворик был небольшой, но уютный. Несмотря на погожий денек, многолюдно там не было. Кроме выскочивших Димыча и Дейка, во дворе неспешно прогуливалась только одна собачье-человеческая пара — опрятного вида пожилая дама и толстая дворняга средних размеров, с забавными кисточками на полустоячих ушах.

Хозяйка показалась Захарову смутно знакомой, но сразу вспомнить он не смог, поэтому и здороваться не спешил, отошел в сторонку от двери и полез в карман за сигаретами. Ларс, наоборот, всем видом демонстрировал радушие и вилял хвостом и забавной дворняге, и ее хозяйке, при этом поглядывая на насупленного Димыча преданными глазами.

— Да отпустите вы его, — попросила, улыбнувшись, дама. — Пусть побегает, пока никого нет. Мы с Манюней его не боимся.

Димыч отстегнул поводок и, поколебавшись, стянул намордник.

Все же, хозяйку бесстрашной Манюни он определенно где-то видел. Заметив его терзания, та сама подошла, приветливо улыбаясь.

— А вы меня не узнаете? Ну да, у вас же много людей каждый день бывает, это для меня такие события — редкость. Вы ведь из милиции? То есть, из полиции, конечно. Никак не могу привыкнуть к этому новому названию, вы уж простите. Вы ко мне приходили, когда у моих соседей несчастье случилось. У них старшая девочка разбилась насмерть. С крыши упала. У них фамилия редкая — Листопад, может помните?

Ну конечно! Теперь Димыч вспомнил, где видел эту приятную даму. Соседка Листопад, которая приняла его, опера, очень душевно, так что ему даже неудобно было за свои дотошные расспросы о чужой жизни. Ее и зовут как-то тоже очень приятно и благородно. Анна Владимировна, кажется. Или Анна Алексеевна. Димыч пожалел, что не носит с собой постоянно рабочий блокнот, в который сразу записывает имена и отчества свидетелей, чтобы не попадать в такие вот глупые ситуации, как сейчас.

— Меня зовут Анна Владимировна, — поспешила ему на помощь удивительная соседка. — А вас Дмитрий Иванович, если не путаю? Знаете, с возрастом память заметно хуже становится, что бы мы там о себе не воображали. Я, например, всегда своей памятью гордилась, даже бравировала тем, что всех студентов запоминала с первого раза в лицо и по фамилиям. Я ведь преподавателем раньше работала в Политехническом институте. Вместе со старшей Листопад, кстати. Я Ольгу имею в виду, конечно, не дочку ее несчастную, но вы, я думаю, поняли, о чем я. Да-да, Ольга ведь тоже из преподавательской среды, представьте. Хотя, сейчас, глядя на нее, этого и не скажешь. Как-то быстро она опростилась, почти сразу, как на пенсию вышла. А может, и всегда такой была, просто раньше приходилось как-то соответствовать уровню, вот она и старалась. А на пенсии стала жить, как нравится. Впрочем, не нам ее судить, все же испытаний ей судьба послала достаточно. Сейчас вот и Кирочка еще… А кстати, дело уже закрыли?

— Пока нет.

— Очень хорошо! — обрадовалась непонятно чему Анна Владимировна. — Значит, вы тоже не верите, что это самоубийство?

— А вы в это не верите? — уклонился от ответа Димыч. — Почему?

— Не верю. Кирочка никогда бы на такое не пошла. Ее судьба не баловала, и она привыкла находить выход из самых, казалось бы, безвыходных ситуаций. Но зато и хорошее ценить умела как никто. За все в жизни ведь приходится платить, только каждый платит ту цену, которую готов. Вот младшая Ольгина дочка, Дина, привыкла все получать легко, почти даром. А Кира всегда за все платила по самой высокой цене, так уж привыкла. Ее трудности не испугали бы. Поэтому и покончить с собой она не могла. Тем более, что с Петей так и не решилась ситуация.

— А что за ситуация? — спросил Димыч машинально.

— Ну, это с Кирочкиным замужеством связано было. Вы ведь в курсе, что Петя — это сын младшей сестры? Ну да, что же я спрашиваю! Полиция конечно в курсе. Так вот, родила ребенка Дина, но воспитывала Кира. Ольга, конечно, тоже старалась для внука изо всех сил, вы не подумайте про нее плохого. Но там здоровье уже не очень, да и, откровенно говоря, в некоторых житейских вопросах Ольга была беспомощнее своей дочери. Так что, Кира тянула и племянника, и мать с отцом.

Анна Владимировна тяжело вздохнула и, помолчав немного, продолжила:

— А потом Кирочка собралась замуж. Когда она мне об этом сказала, я так за нее радовалась, помню. Ведь до этого что-то не клеилось у нее с личной жизнью. Может потому, что слишком ответственная была, о том же Пете думала в первую очередь, а о себе забывала. Но это уже и неважно. Главное, что замуж она собралась за границу, во Францию. И вот тут и встал вопрос, что будет дальше с Петей. Он ведь по документам считается сыном Динки, почему-то не озаботились они в свое время оформлением ребенка на Киру. Ольга, правда, все надеялась, что младшая дочь одумается и заберет ребенка в конце концов. Только зря она надеялась, я вам скажу. У Ольги очень разные дочери получились, а она никак с этим смириться не хотела. Считала, что если Кира серьезная и ответственная, то и Дина такой же станет, нужно только время ей дать. А Дина совсем из другого теста. Ей ребенок сразу не интересен был, это всем было ясно с самого начала. Всем, кроме Ольги. Я иногда думаю, грешным делом, что Кира потому и не оформила Петю на себя, что мать ей не давала, ждала, что младшая одумается. Вот и дождалась. Спохватились, когда Кира визу стала оформлять. Петя же ей никто, она даже не опекун ему, по документам-то Динка вполне приличная мамаша выходит, какое уж тут опекунство. Поэтому, вывезти ребенка с собой во Францию Кира не смогла бы, хоть жених ее, Паскаль, и не возражал совсем. Они ведь и познакомились с ним на каком-то форуме в интернете, где родители вот таких детей общаются. Паскаль врач, он с такими детьми работает как раз. У него младшая сестра была с таким же диагнозом, правда, умерла давно. Так что, все были не против, вот только матерью ребенка считается другая женщина. Кира бросилась узнавать про усыновление, но это ведь не в два дня делается. К тому же, нужно сначала лишить родительских прав Дину, потом оформить хотя бы опекунство — это все долго. Но они с Паскалем готовы были всю процедуру начать. Загвоздка была только в том, куда определить Петю на время всей этой бумажной волокиты.

— Анна Владимировна, а в чем загвоздка-то? Если все согласны, Дина, я так понимаю, тоже не против была, чтобы сестра на себя ребенка оформила. В чем трудность-то?

— Да в сущей мелочи. Чтобы начать процедуру, Кирочке нужно было сначала выйти замуж, получить вид на жительство, закрепиться как-то. На это время Петя оставался здесь. Ольге тяжело с ним справляться в одиночку, да и страшно. Вот Кира и придумала, что на это время Дина заберет сына к себе, все же у нее возможности есть, и финансовые в том числе. Она ведь очень удачно замуж вышла, вы знаете? В крайнем случае, смогла бы нанять для Пети няню со специальной подготовкой, да и всякие занятия ему обеспечить. Кира ведь с ним постоянно ездила в реабилитационный центр. Динка сначала пообещала, а потом время идет, а она совсем не торопится ребенка забирать. Кира, помню, в таком отчаянии была. Пришла ко мне: «Тетя Аня, я у вас посижу немного». А у самой слезы на глазах, из последних сил сдерживается, а плакать дома не позволяет себе. Так что, у меня на кухне и проплакала весь вечер. «Тетя Аня, не знаю что делать, совсем не знаю!». Бедная девочка.

— Так может, она от отчаяния и решилась на самоубийство? — осторожно закинул удочку Димыч. — Поняла, что все планы рушатся, а личная жизнь и без того не складывается, сами говорите. Расстроилась и в состоянии аффекта спрыгнула.

Анна Владимировна смотрела на Захарова почти с ужасом.

— Вы не понимаете совершенно, какую ерунду сейчас говорите! Для Киры такой вариант абсолютно не подходил. Ведь в случае ее смерти, у Пети все будет гораздо хуже. Кира, мне кажется, в конце концов поняла, что помощи от сестры ждать не стоит, что нужно снова самой все решать, самой как-то выкарабкиваться. Нет-нет, эта девочка не могла вот так малодушно все прекратить, она бы боролась до конца. Я же говорила, она привыкла платить за все по максимуму. Зато и каждой мелочи умела радоваться как никто. Очень несправедливо с ней обошлась судьба все же.