Миланский вокзал

* * *

Ему обязательно нужно было выйти, что-то сделать, иначе он рисковал сойти с ума. Меццанотте все еще не протрезвел от адреналина, накопленного за утро. Его нервы были на пределе, а мысли крутились как белка в колесе. После телефонного разговора с Кардини, чтобы не сидеть сложа руки, он починил дверцу шкафа в ванной и протекающий кран в раковине на кухне, о чем Аличе просила его уже несколько дней; перегладил стопку рубашек, лежавших в ожидании уже несколько недель, и позанимался спортом так, как не занимался с незапамятных времен, выполняя многократные серии приседаний и подтягиваний. Но ни на минуту не переставал обдумывать все, что произошло с ним в тот день: псину на вокзале, драку, которой он едва избежал с Карбоне, катастрофическую беседу с комиссаром…

И, конечно, Рикардо думал о деле. Оптимизм, который вселяла в него перспектива осмотра трупа, постепенно испарялся. Его уверенность в себе теперь пошатнулась. Минетти также внес свой вклад в это дело – по возвращении из диспетчерской он позвонил инспектору рассказать о том, что ему удалось обнаружить при просмотре записей камер видеонаблюдения. Видеонаблюдение было одной из главных «ахиллесовых пят» безопасности на вокзале. Действующих камер было всего тридцать, к тому же устаревших и плохо обслуживаемых. Чтобы по-настоящему держать под контролем такую большую территорию, их должно было быть как минимум в два, а то и в три раза больше. К сожалению, камера в зале ожидания была сломана, как сказал ему агент, но одна из камер в Главной галерее что-то зафиксировала, хотя и на большом расстоянии. Высокую, худую фигуру можно было видеть входящей в зал примерно за час до того, как была найдена собака, и выходящей примерно через двадцать минут. По всей видимости, фигура была мужская, но трудно сказать наверняка. Качество записи оставляло желать лучшего, и при попытке увеличить запись она становилась зернистой. Казалось, мужчина нес с собой что-то, чего у него уже не было на выходе. Это могло быть не только телом собаки, но и сумкой или чемоданом. Невозможно было извлечь из данных съемки какие-либо элементы внешности объекта.

В обеденное время Меццанотте спустился поесть кебаб на углу, и теперь, когда он вернулся домой, перспектива бесконечной второй половины дня, заполненной сомнениями в себе, пугала его.

Он больше ни в чем не был уверен и уже начал задумываться, стоит ли ему в самом деле настаивать на продолжении этого расследования против всего и всех. Его карьера полицейского висела на волоске. «Полфер» был для него чистилищем, но прошло совсем немного времени, и он окажется в аду навсегда. Начальник недвусмысленно пригрозил ему дисциплинарными санкциями. Неужели он, Рикардо, действительно хотел разрушить все, над чем работал последние четыре с половиной года? Стоило ли оно того? У него не было плана Б, и если б его выгнали из полиции, он не представлял себе, что еще мог бы сделать со своей жизнью. Насколько он уверен в том, что убийца животных опасен? Что, если инстинкты подвели его в этот раз? Все могло быть так, как говорил Далмассо: он преувеличивал масштаб событий и цеплялся за это расследование, чтобы не опуститься, чтобы чувствовать, что он все еще детектив, и, возможно, даже втайне надеялся, что раскрытие этого дела волшебным образом превратит его обратно в героя – из изгоя, которым он стал. В одном комиссар несомненно был прав: ему было бы лучше молчать и не высовываться, ограничившись выполнением того, что ему приказали, в надежде, что рано или поздно его восстановят в Мобильном отделе. Но – к сожалению или к счастью – целесообразность никогда не была критерием, по которому Рикардо делал свой выбор. К черту. Он решит, что делать, после получения результатов вскрытия собаки и лабораторных анализов. А до тех пор не будет предпринимать никаких дальнейших действий, дабы не усугублять свое положение.

Тем временем, однако, он должен был найти себе занятие и перестать думать обо всем этом, иначе окажется в психушке еще до наступления ночи. Бродя по квартире, как душа, попавшая в беду, Меццанотте наткнулся взглядом на свою боксерскую сумку, брошенную в углу и собирающую пыль. Давно?.. Да не то слово. Он не пользовался ею с момента своего возвращения в Милан более года назад. Несколько раз был на грани того, чтобы сделать это, но всегда откладывал по той или иной причине. Рикардо никогда не забрасывал бокс так надолго. Однако после ухода с соревнований он продолжал регулярно тренироваться и не прекращал делать это даже во время своего пребывания в Турине.

Вот что ему было сейчас нужно – несколько часов, проведенных в борьбе с беспокойством и напряжением, чтобы выплеснуть дурные мысли на боксерскую грушу. Если и был когда-нибудь день, чтобы заглянуть в старый спортзал после долгих лет отсутствия, то это именно сегодня.