Тракт Чёрной Вдовы

Глава 24

Кенан не спрашивал о моих планах, но дал самое главное — разрешение на покупку и аренду недвижимого имущества с печатью канцлера. Я чуть не завизжала от восторга.

У меня развязаны руки!

Никогда не была особо верующей, но сейчас была готова и расцеловать герцога, и свечку за здравие поставить.

— Пожалуй, пройдусь с вами, леди Арманд, — сказал Макбул, надевая пальто.

Не совсем это кстати. Не стоит герцогу знать, чем именно я хочу заниматься. Особенно про газеты, которые поднимают волну недовольства у знати. И у Фитхи.

— Как продвигается дело госпожи Алесии? — Спросила, пытаясь скрыть досаду.

— Я собираюсь отправить туда нового сотрудника, но госпожа возражает, обосновывая тем, что воспитанников там очень мало. Но вот странность — королевская казна отчисляет ежемесячно крупные суммы на поддержание.

Новый сотрудник в приюте — это очень хорошо. И воспитанников там очень много, вот только все дети бегают по улицам, причём полураздетые для такой погоды, что поднимало волну протеста внутри. В этом мире умереть от обыкновенной простуды — проще простого. Что говорить о детях, которые не получают достаточного количество еды и витаминов.

— А давайте прямо сейчас прогуляемся в приют, — предложила я, игнорирую многозначительные взгляды праздной знати верхнего города на нашу парочку.

— Сейчас возьму экипаж, — с лёгкостью согласился герцог, но я возразила.

— Всегда любила прогулки, — тем более моим мальчикам нужно дать время.

Когда герцог здоровался с каким-то прохожим с важнецким видом, я набросала на скорую руку записку и отдала беспризорнику едва заметным жестом, одними губами назвав трактир, куда её нужно доставить.

Прохожие редко обращали внимание на детей на улицах. Что это было: сознательное игнорирование или социальная слепота — мне неизвестно. Но как же это на руку.

До приюта мы добрались спустя минут двадцать. Я с удовольствием замечала всё меньше и меньше детей на улицах.

Детей у неё в приюте мало, ага, как же. Документация здесь ведётся из рук вон плохо. Что уж говорить, воспитанники приюта госпожи Алесии живут со мной уже несколько дней, но никто, абсолютно никто даже носом не повёл, чтобы поинтересоваться, куда запропастились дети.

А может я садистка или оказываю плохое влияние? Может, я вообще использую детский труд? Ну, с какой-то стороны оно так и было, но…

— А вот это уже интересно, — пробормотал Кенан, заходя в серые объятия приютских стен, требующих капитального ремонта.

Моя пятёрка лучшая. Они не умели читать, но Дора — жена трактирщика, умела. Ребята без лишних вопросов собрали абсолютно всех детей с улиц, которые сейчас с грустными личиками сидели по комнатам, некоторые играли с деревяшками, имитируя скачки на лошадях и сражения солдат.

Честно говоря, сердце сжималось, хоть я и точно знала, что внешность этих ребят обманчива. Они гораздо умнее и шустрее, чем могут показаться. Вот, например, тот кучерявенький, он запросто может проникнуть в любой дом, не оставив ни единого следа. Но мысль о нужде такого навыка вызывала внутреннюю панику.

— Ваша светлость! — Госпожа Алесия, раскрасневшаяся от волнения, выбежала нам навстречу, — я не знаю, что происходит! Я не знаю, кто эти дети! Клянусь Превеликими!

— Меня зовут Руни, госпожа, — сложно играть грустного и голодного ребёнка с пятном от взбитого крема от пирожного Доры, — я в этом приюте уже пять лет.

— Я — Сандо, мы с сестрёнкой попали сюда три года назад.

На лице Кенана ходили желваки. Ещё бы, здесь было больше сотни детей, и все они выглядели не лучшим образом. А ведь он был в ответе за них всех. У этих детей опекунов являлась корона. И такое упущение… Даже мне плохо становилось, видя этих никому не нужных детей. В некоторой степени, в самой маленькой, можно было даже поблагодарить Фитху, который дарил им цель и занятия. Но работали дети за то, что им и так полагалось по праву — за еду и кров.

— Я немедленно издам распоряжение сместить вас с должности, — голосом герцога можно было замораживать. Даже я испугалась так, будто он огласил лично мой приговор, а не обычное увольнение завравшейся и вороватой госпожи. Хотя, может здесь за такую халатность в тюрьму сажали.

— Не надо, лорд Макбул, — машинально положила ладонь на его руку. Кенан слегка вздрогнул и с удивлением посмотрел на моё прикосновение. Я резко одёрнула ладонь, чертхаясь про себя, — то, что делает госпожа Алесия каждый день — невероятно тяжело. Некоторым не удается уследить и за одним ребёнком, не говоря уже про шестидесят! И все они разных возрастов, со своими грустными историями, желаниями и мечтами. Это великий труд!

Побледневшая госпожа Алесия мгновенно пришла в себя после моих слов, усердно закивав. Она посмотрела на меня с такой благодарностью, что мне показалось, будто она броситься мне в ноги, целуя ручки «благородной баронессы».

Бахо и Сони выглядели шокированными моими словами. Ещё бы, я так проклинала эту бесстыжую директрису детского приюта, называла её Менгеле в юбке, мальчики ещё спрашивали, кто это такой. Наверное, мои детки подумали, что я спятила. Но я украдкой улыбнулась им той самой улыбочкой, по которой Бахо понимал, что я что-то задумала.

— Леди Моэр, ваша добродетель не знает границ! — Продолжала распинаться Алесия, не замечая хитрых улыбочек моих мальчиков. А вот Кенан обратил внимание и перевёл на меня вопросительный взгляд.

— Что вы, леди Алесия, — я в ответном жесте сжала её толстенькие ручки, — я искренне восхищаюсь вашим трудом!

Эту фальшь не распознала только она.

— Лорд Макбул упомянул о своём желании нанять вам помощника, думаю, это просто прекрасная идея! — С глупым восторгом я хлопнула в ладошки, игнорируя проскочившее недовольство на лице Алесии.

Ловушка захлопнулась: она это знала, я это знала, даже мои мальчики начали догадываться, что я задумала, вот только надо было каким-то образом усыпить её бдительность, чтобы она не нажаловалась Фитхе.

— У меня есть на примете человек, который имеет соответствующие рекомендации, — проблеяла Алесия, сжав тоненькие губки.

— Думаю, у меня тоже есть кое-кто с рекомендациями от того же человека, — с нажимом произнесла я.

Макбул отдал последние распоряжение, пообщался с мальчиками, и мы засобирались покинуть приют. Своим hребятам я жестом показала, чтобы они ждали меня у Грота. Естественно, я не собиралась их здесь оставлять. В моей записке про них вообще не было ни слова, лишь о других воспитанниках детского приюта, чтобы все были на местах. Но, видимо, детям надо гораздо больше времени, чтобы осознать, что они выбрались.

Желание забрать вообще всех распирало изнутри. Но я не могла. Никак. Но могла сделать кое-что другое.

— Зачем вы намекали Алесии, что ваш человек от Фитхи? — Кенан не упустил моей недосказанности.

— А зачем Фитхе лишний раз знать, что кто-то вмешивается в его дела? Вы ведь знаете, как он эксплуатирует детей?

— К сожалению, да, — мы уже прогуливались неспешным щагом по улочкам среднего города. Позади я слышала сопение Тыковки, который разве что не вслух озвучил своё желание как можно скорее попасть домой. — Но я и не предполагал насколько плохо состояние детского дома сирот. Ежемесячные отчёты были не радужными, но и не такими печальными. У вас действительно есть на примете человек? Я могу выделить специалистов из академии.

— Если вы мне доверяете в этом вопросе, я бы привела того, кто на самом деле необходим этим детям, — если в верхнем городе знать здоровалась с Кенаном, а на меня бросала лишь заинтересованные взгляды, то в нижнем и среднем было ровно все наоборот. Да, ярче подчеркнуть пропасть между нами просто невозможно.

— Ваша цель — отобрать у Фитхи детей, заставив их работать на себя?

— Одна часть врачебной клятвы — не навреди, — ляпнула я и тут же прикусила язык, — в идеале, моё желание — дать этим детям детство. Чтобы они не становились преступниками ради того, чтобы получить и так принадлежащее им по праву. Но сейчас моя цель — не привлечь внимание Фитхи. Пусть он и дальше думает, что приют под полным его контролем, находясь под управлением зажравшейся госпожи Алесии. А Алесия должна искренне верить, что мой человек появился в приюте по протекции Фитхи.

Внезапно Кенан остановился, в удивлении уставившись на меня. А потом он засмеялся. Так искренне и заразительно, что и на моём лице невольно появилась улыбка.

— Я уже испугался, когда вы восторгались работой этой пройдохи, — ему очень шли морщинки вокруг глаз, делающие его лицо не таким грозным, — напомните мне, леди Арманд, не становиться вашим врагом.

День близился к концу. Я со своей свитой обходила уже третью по счёту лавку готовой детской одежды.

— Эти ботиночки очень тёплые! Смотрите, какие красивые, им сносу нет! — Молоденькая продавщица выставляла передо мной пары действительно красивеньких и аккуратненьких детских ботиночек.

Кос придирчиво осматривал качество детской одежды, косясь на ворох уже купленной одежды.

— Трагедия, — продолжал бормотать он, зная, что я сейчас скажу.

— Отлично, беру всё, — девушка удивилась, оглядываясь на свой прилавок, но тут же взяла себя в руки и начала упаковывать покупки, — но, вам надо быстро всё «состарить».

— Я не поняла вас, леди.

— Вся эта одежда не должна выглядеть новой, но должна оставаться такой же качественной и тёплой. Сколько времени вам понадобится, чтобы подпортить внешний вид?

— Трагедия!

— До утра управлюсь, леди Моэр, — проблеяла она, но так и не задав лишних вопросов.

Завтра все дети получат новую одежду, от которой не будут шмыгать носами. А ещё новые матрасы и спальные принадлежности. И ни у кого не возникнет вопроса, откуда всё это, лишь потому, что всё будет казаться, будто ничего не изменилось.

— Мне нужен образованный человек, но который выглядел бы лошком, — мы уже вышли из лавки и двинулись в сторону трактира.

— «Лошком», леди Моэр? — Кос непонимающе моргнул.

— Ну, знаешь, таким которой не представляет из себя опасности. Но со стержнем внутри. Шестьдесят детей — это тебе не шутки.

— Мне нужно подумать. Вы упомянули, что хотите, чтобы он ещё обучал детей грамоте.

Я знала, что могу положиться на Коса в этом вопросе. Он тоже переживал за детей, хоть и не знал, как им помочь. В этом приюте даже не вёлся учёт воспитанников! Мол, ну пропадут, ну и что? Детей много, а я одна!

Внутри опять разлилось желание свернуть шею. Только медленно, чтобы эта госпожа всё прочувствовала.

Так, моя кровожадность обусловлена голодом.

В трактире я не собиралась задерживаться долго, мне нужно было лишь договориться с Донкином о встрече.

Если раньше я терпеть не могла развалюху, которую называла своим домом, то сейчас, чувствую на себе бетонный груз усталости, я мечтала лишь о том, чтобы быстрее добраться, поесть и завалиться спать. Мальчики тоже зевали, соревнуясь, кто шире откроет рот. Победил Тыковка.

Но даже после ужина сон не шёл. Под недовольное бурчание Густава, я изучала ценные карты городской канализации, найденные в кабинете Канрата.

Если Фитха мог себе позволить провозить контрабанду по улицам города, никогда не страшась, то мне эта прелестная возможность не была доступной.