Потоки судьбы

Это было первой важной информацией о духах, которой я никак не мог найти в книгах. Значит я был прав, и они не столь могущественны. Возможно они ослаблены, или по своей природе не способны на активное взаимодействие с Анкулом? Если так, то есть вероятность, что духи сами решили скрыться от Гирея, дабы он не смог найти и уничтожить их. А если учесть насколько сильным стал Гирей, то они вполне правильно поступили, поскольку у них не было шанса остановить Гирея, а вот пасть от его руки могли в легкую. Я бы тоже заныкался.

— Значит, он обезумел после того как вернулся… — медленно произнес я. — Но зачем было сжигать библиотеки?

— Понятия не имею, — ответил Сабитер, но продолжил: — Возможно Гирей хотел уничтожить информацию, которую можно было бы использовать против него, а возможно, он считал, что хранящиеся в библиотеках знания ничто, по сравнению с его могуществом… теорий много, но все они противоречивы. Так или иначе, после Гирея осталось мало записанной информации, и не так много оставшихся в живых людей, способных восстановить утраченные знания. В те времена процветало изучение магии и флюма, было сделано множество открытий с помощью новых технологий, но после восстания Гирея, множество знаний кануло в лету и до сих пор не было восстановлено. Из-за этого анкульцы застопорились в развитии, а все открытия и достижения прошлого необходимо повторить заново, и кто знает, когда это удастся, и удастся ли вообще. С момента смерти Гирея прошло триста сорок шесть лет, но Анкул так и не смог восстановится до конца.

— Триста сорок шесть? То есть, текущее летосчисление на Анкуле идет с момента подавления восстания?

— Именно так. После смерти Гирея было проведено множество новых реформ, в том числе и новое летосчисление. Это стало особенно актуально, когда выяснилось сколько исторических документов было утеряно.

Теперь понятно почему я никак не мог соотнести даты в некоторых книгах.

После этого разговора, я решил поискать в библиотеке больше информации о Гирее, но оказалось, что Сабитер рассказал почти все известные факты, разве что не считая нескольких незначительных эпизодов. Я даже попросил Мирона запрограммировать флюм-зонд для поиска книг с подробностями, но таковых в библиотеке было не так уж и много. Еще я узнал, что Мирон и без флюм-зонда может по памяти рассказать всю интересующую меня информацию, но выслушав полуторачасовую лекцию о теориях причин предательства Гирея, я понял, что вряд ли смогу узнать больше фактов чем сейчас. Зато я вдохновился событиями прошлого и взял несколько книг про историю Анкула за последние три сотни лет.

Оказалось, что большинство текущих привычек и традиций анкульцев появились как раз за последние триста пятьдесят лет, причем некоторые из них почитаются даже больше немногих оставшихся древних традиций. После восстания Гирея, многие малые народности были на грани исчезновения и им пришлось полностью отказаться от своей культуры ради выживания, и присоединиться к новосозданным королевствам, что привело к расовому усреднению и почти полному исчезновению ксенофобии. Правда со временем она появилась снова, уже в отношении жителей других королевств, но в гораздо меньших масштабах чем раньше. Так, жители запада стали более лояльно относится к востоку, Наблахир начал развивать торговые отношения со всеми королевствами, а вот гритентельцы остались все таким же замкнутым северным народом, хоть и стали больше участвовать в мировых событиях. Со времен смерти Гирея, установленные границы королевств ни разу не менялись, хотя и было множество мелких конфликтов, в основном из-за упрямства и гордости тогдашних правителей. То же самое касалось алькасаров, границы которых вообще никак не изменились за последние триста пятьдесят лет. В каком-то смысле, именно коменданты стали миротворцами на Анкуле, поскольку совет комендантов никуда не делся после распада арканума, и все так же мог влиять на власть имущих (во всяком случае, если те не хотели проблем с другими королевствами). Справедливости ради стоит заметить, что совету комендантов не единожды приходилось давить на королей, хотевших развязать локальные конфликты, но со временем таких случаев становилось все меньше. Разумеется, четкие границы королевств не создали мировую общность, но укрепили внутренние связи, со временем создав четыре уникальных народа, каждый из которых пошел по своему собственному пути.

Не смотря на уникальность культур, все народы умудрились прийти к некоторым единым правилам. Помимо независимости и нейтралитета алькасаров, четко установленных государственных границ, а так же святости культурных ценностей, было и несколько других общих правил, например четкое классовое разделение после единого тестирования детей. По достижению двенадцати лет, все дети всех народов без исключения, подвергались тестированию (в том числе и ментальному) на выявление предрасположенностей и потенциала. Даже была создана специальная организация, названая Комитетом Определения Потенциала. Если у ребенка обнаруживали склонность к определенному ремеслу, магии, или иные уникальные способности, то его определяли в соответствующее учебное заведение, причем вне зависимости от народа. Так, например, ребенок из Гритентеля мог легко попасть в магическую академию Лепенгаля, если выяснилось, что у него крайне редкая магическая способность, которую нужно правильно развивать. Но это было скорей исключением, и чаще всего детей распределяли в рамках родных королевств.

Те дети, что были предельно «средними» и не имели особых талантов, обучались распространенным рабочим профессиям, или попросту шли по пути семейного дела, и абстрактный сын кузнеца довольно быстро становился отличным кузнецом. Все рабочие люди, не имеющие особых талантов, назывались лабрами и являлись рабочим классом, а всех талантливых людей, которые становились магами, врачами, учеными и так далее, называли алтиорами, хотя большинство лабров называло их попросту сановниками. При этом, если у тебя нет способностей, то ты будешь лабром даже если ты из знатного рода великих магов, а путь из лабров в алтиоры крайне труден, хотя и возможен. Например, ты, будучи лабром, мог сделать гениальное инновационное открытие в своем деле, или особо отличится на военной службе, но вот общедоступных путей из лабров в алтиоры попросту не существует. Вообще, у алтиоров было не так много вариантов будущего, поскольку потенциальный маг мог отказаться от магического обучения, но стать врачом вряд ли бы смог, а вот стать тем же кузнецом мог, но это означало потерю звания алтиора, что было редкостью. Лабры же имели более широкий выбор профессий и легко могли обучатся той, что им больше по нраву.

Меня немного смущало это классовое неравенство, но проштудировав еще несколько книг, а так же более близко пообщавшись с работающими в Даглугале лабрами, я понял, что все не так уж сложно.

Во-первых, практически все анкульцы были педантами чуть ли не с рождения и полностью отдавались своему призванию. Тот же повар мог сутками трудится на кухне без единого перекура, и при этом без всяких жалоб на начальство, а вернувшись домой, попросту наслаждался бы отдыхом в кругу семьи.

Во-вторых, на Анкуле не существовало непризнанных гениев. Если ты считаешь что стал лабром по ошибке, то покажи на что способен и докажи что ты сильнее, умнее или уникальнее других лабров. Если не сможешь доказать, то так и останешься лабром и можешь дуться на весь мир хоть до самой смерти.

Ну и в-третьих — детское воспитание. На всем Анкуле детей воспитывали одинаково строго и требовательно, вне зависимости от народа и классовой принадлежности родителей. Приоритет всегда отдавался всестороннему развитию, направленному на максимальное раскрытие возможного потенциала ребенка, в том числе и в общеобразовательных школах, при этом, требования были достаточно высокими. Разумеется, были и избалованные и ленивые дети, но они быстро становились нормальными, когда осознавали, что никто и никогда не будет их содержать, а без учебы они ни при каких обстоятельствах не смогут найти нормальную работу, даже если в них имеется потенциал для становления алтиором. Интереснее всего было то, что девочек и мальчиков воспитывали примерно одинаково, да и предрасположенности были примерно на одном уровне, но вот предпочтения в профессиях у разных полов все равно было разным. Так например, девочки алтиоры редко хотели изучать магию и отдавали предпочтение врачеванию или точным наукам, а мальчики с большей охотой изучали флюм или ратное дело. Но не смотря на устоявшееся разделение женских и мужских профессий, всегда были исключения, и ребенок вполне мог обучатся специальности популярной у противоположного пола, но в таком случае, никаких поблажек не допускалось, и он должен был учится не хуже других учеников, иначе отправится в учебное заведение более соответствующее своему полу.

В результате всех этих факторов, классовое неравенство попросту не замечалось, потому что каждый человек занимал свое место в обществе, и у каждого был выбор в пределах своих способностей, а если таковых не имеется, то выбор все равно был, хоть и не столь богатый. Каким-то образом, лабры понимали, что они физически не способны стать врачами или магами, но тем не менее умудрялись становится отличными специалистами в своей области, любили свою работу и стремились принести всю возможную пользу обществу, в то время как алтиоры делали то же самое, только на других постах. Все занимались своим делом, полностью отдавались ему и получали соответствующую зарплату. Этакая логическая идиллия.

Вот только выглядело это все очень уж подозрительно! Особенно странно звучала сама по себе идея идеалистического разносословного общества, в котором все довольны своим текущим положением. Разумеется, это можно было объяснить нюансами психологии, а так же скромным менталитетом, развившимся в результате бесчисленных войн и лишений. Но не слишком ли это просто?

Дабы развеять свои сомнения, я спросил у Мирона, бывали ли случаи стремления к тотальному равенству, и не было ли в истории Анкула типично коммунистически настроенных личностей. В ответ я получил трехчасовую лекцию о классовой психологии, из которой понял, что случаи-то были, но вот сторонников у таких идеалистов было довольно мало, да и самих недовольных довольно быстро перевоспитывали (а если ничего не помогало, то попросту казнили). Поразмыслив, я поставил себя на место среднестатистического анкульского лабра — у меня есть любимая работа которой я обучался полжизни, при этом я делаю ее хорошо и получаю неплохой доход, способный обеспечить мою семью. В это время, алтиоры обучают моих детей, лечат меня и всех моих близких, а так же беспокоятся о общем благополучии народа. И вот мне в дверь стучит эдакий идеалист, который начинает мне вещать про равные права между всеми людьми и просит поддержать его в революции против сановников. Вопрос — нахрена мне его поддерживать? Чтобы занять места алтиоров, о работе которых я ни черта не знаю и явно ее не потяну? Чтобы разрушить еле-еле устоявшееся после многочисленных войн общество? Чтобы подвергнуть опасности свою семью, друзей, детей и бесчисленное множество других лабров? Тогда я понял, насколько психология анкульцев отличается от землян. Анкульцы не стремились получать все больше и больше, а довольствовались тем что имеют и сами же создали. Анкульцы не стремятся забить свободное время, находя себе кучу хобби, потому что для них работа является лучшим хобби и они стремятся реализоваться в ней по максимуму. Анкульцы не мечутся в поисках самого себя, потому что им еще в двенадцать лет говорят, кем они могут стать, а кем не могут. Представляю, насколько тяжело было бы здесь жить среднестатистическому землянину…