Гёте. Жизнь как произведение искусства

Посреди этих полетов фантазии в космические дали рассказчик снова обращается к наземному персоналу со словами: «На этом мы, в надежде на то, что читатель простит нас, заканчиваем нашу эфирную поэму и возвращаемся к земной сказке, вскользь упомянутой нами выше»[1630].

И в первой, и во второй редакции у романа есть второе название – «Отрекающиеся». Что означает в данном случае отречение? Отказ от воплощения в жизнь чего-то, чего хочет сам человек или к чему его побуждают многие обстоятельства.

Это может быть любовная связь, определенная деятельность, собственность. Отречение связано с жертвой. Отречься можно не только от того, что уже имеешь, но и от стремления. Достаточно иметь хоть какую-то связь с тем, от чего ты отрекаешься, пусть даже эта связь заключается лишь в желании иметь. Если нет вообще никакой связи, не от чего и отрекаться.

Но в чем смысл отречения? Свою позицию на этот счет Гёте высказал в четвертой книге «Поэзии и правды», написанной в конце 1820-х годов, в контексте рассуждений о мировоззрении Спинозы: «Наша физическая, равно как и общественная жизнь <…> – все призывает нас к самоотречению»[1631]. Ради чего? Чтобы избежать еще бóльших потерь. Всякий раз привязываясь к чему-то, что время неизбежно отнимет у нас, мы обрекаем себя на новое разочарование. Поэтому, «дабы уклониться от частных отречений», имеет смысл «раз и навсегда ото всего отречься»[1632]. Это может подразумевать отказ, но иногда достаточно и внутреннего освобождения, когда фактическое владение ощущается как невладение. Тем самым человек может защитить себя от разочарований, что подтверждает истинность Хайдеггера о том, что отказ не отнимает, а дает.

Отказ от реализации, избыток нереализованного и энергия этого отказа тоже могут обогатить личность. При угрозе потери добровольный отказ позволяет уберечь собственное достоинство. Тот, кто не способен решительно отречься сам, обречен на горечь утрат. Отрекающийся сохраняет свою независимость, но порой это единственное, что у него остается, а этого может быть мало.

Разумеется, пламенная суть отречения заключена в сексуальном воздержании. Поэтому подлинно «отрекающимися» в романе являются Вильгельм и Наталия. В конце «Годов обучения» они находят друг друга, но отрекаются от любовного союза, сохранив для себя лишь возможность переписки. Ради чего, собственно? Чтобы не исчезло взаимное притяжение, которое в случае сексуального удовлетворения угасло бы слишком скоро? Отречение ради сохранения влечения и тоски друг по другу? Возможно, в случае Вильгельма и Наталии такое решение и имеет смысл, но не для героев сомнительных социальных утопий в романе. Здесь, как нам уже известно, за выполнением каждодневных задач не должно оставаться времени на томления и раздумья.

Вильгельм меж тем тоже избавляется от своих юношеских грез. Мир искусства и особенно театр открыли ему непостоянство его натуры и подтолкнули на путь странника; Общество башни и Союз переселенцев, Педагогическая провинция и дядюшкино поместье – противоположный полюс предельной упорядоченности и рациональности, где каждому отводится то место, на котором он будет приносить максимальную пользу обществу. Здесь тоже царит дух отречения – он пронизывает весь роман.

Но в чем смысл этого насилия над собой в угоду прозаичной реальности? Как ни странно, в романе Гёте не отвечает на этот вопрос. Быть может, ответ следует искать в его собственной жизни.