Мусульманская дипломатия в России. История и современность

В конце 1995 г. Габдулла Галиуллин перешел в оппозицию Шаймиеву, и татарстанский президент, дороживший своим авторитетом в мусульманском мире, впервые открыто вмешалсяво внутримусульманские дела25. По его инициативе в феврале 1998 г. был созван III съезд ДУМ РТ, названный впоследствии Объединительным. Новым председателем ДУМ РТ стал полностью лояльный Шаймиеву Гусман Исхаков. Многие аналитики и мусульманские лидеры склонны считать, что итоги съезда были заранее предопределены работой, проведенной среди его делегатов местными администрациями по указанию республиканских властей26.

Чтобы закрепить достигнутый успех и застраховать мусульманское сообщество от новых расколов, в июле 1999 г. был принят Закон Республики Татарстан «О свободе совести и о религиозных объединениях», в соответствии со статьей 10 (пункт 5) которого «мусульманские религиозные организации в Республике Татарстан представляются и управляются одной централизованной религиозной организацией — Духовным управлением мусульман Республики Татарстан»27. Эта статья (отмененная по решению Конституционного суда России летом 2001 г.) фактически поставила вне закона все альтернативные ДУМ РТ мусульманские централизованные структуры. Попытки воссоздать в республике Региональное ДУМ Татарстана в составе ЦДУМ особым успехом не увенчались, и последняя общиНа этого муфтия- та — казанская мечеть «Булгар» была силой переведена в юрисдикцию ДУМ РТ в октябре 2001 г.

В свою очередь, власти Республики Башкортостан имели другую мотивацию для раскола ДУМЕС28. Более всего в этой организации их не устраивал крайне низкий процент башкир в руководящем звене. Данный факт особенно болезненно воспринимался на фоне бурного роста башкирских националистических движений, ставшего неизбежной издержкой первого этапа «суверенизации». Организации такого рода, будучи зависимыми от республиканских властей, в свою очередь оказывали заметное влияние на формирование новой башкортостанской идеологии. Основным источником идей для нее стал недолгий период политической активности башкир в 1917-1918 гг., в частности, ознаменовавшийся созданием национального ДУМ.

Возникшее в августе 1992 г. независимое ДУМ РБ, несмотря на провозглашенный башкиро-татарский характер, стало точной копией башкирского ДУМ советских времен, осенью 1994 г. почти дословно воспроизведя его требования об отчуждении всего недвижимого имущества ЦДУМ Внутренней России и Сибири в свою пользу29.

Со временем борьба ДУМЕС-ЦДУМ и ДУМ РБ приобрела затяжной характер и власти Башкортостана предпочли от нее дистанцироваться. Политика невмешательства во внутри- мусульманский конфликт проводилась властями республики вплоть до весны 2000 г., когда президент РФ В.В.Путин якобы намекнул президенту Республики Башкортостан Муртазе Рахимову о необходимости оказать поддержку ЦДУМ и по возможности устранить раскол исламского сообщества региона.

5 июня 2000 г. госсекретарь республики И.А.Адигамов вызвал председателя ДУМ РБ муфтия Нурмухаммада Нигматуллина и его первого заместителя Айюба Бибарсова для приватной беседы и предложил им на «принудительно-добровольной основе» войти в состав ЦДУМ, в противном случае обещая провести работу на местах и инициировать воссоединение муфтиятов «снизу». Эту встречу предварил ряд статей в правительственных СМИ, направленных на дискредитацию ДУМ РБ.

Нурмухаммед Нигматуллин, весьма серьезно воспринявший угрозы Адигамова, поспешил обратиться за помощью к председателю Совета муфтиев России муфтию Равилю Гайнутдину. 9 июня Совет муфтиев России обнародовал заявление, в котором, в частности, утверждалось, что «попытка грубого вмешательства со стороны должностных лиц государственного аппарата Республики Башкортостан во внутренние дела верующих представляет собой явное нарушение Конституции и законов РФ и РБ и норм международного права». Оперативная реакция лидеров Совета муфтиев на попытку ликвидации ДУМ РБ и кампания в дружественных им СМИ вынудили башкортостанские власти объявить произошедший инцидент личной инициативой Адигамова и освободить его от занимаемой должности30.

Эта история наглядно продемонстрировала, что манипуляции с мусульманским сообществом не всегда заканчиваются победой местных властей. Впрочем, скорее всего скандал с объединением ЦДУМ и ДУМ РБ действительно был вызван личной инициативой Адигамова, не имевшего никакой санкции «сверху».

К последнему случаю открытого вмешательства светских властей во внутримусульманские дела можно отнести проекты ставропольского Совета по экономической и общественной безопасности. Неоднородный этнический состав ставропольской уммы и связанные с ним межнациональные трения на фоне пассивности ДУМ Карачаево-Черкесской Республики и Ставрополья (ДУМ КЧРиС), не способного препятствовать радикализации мусульман края, вынудили правительство Ставропольского края начать работу по созданию собственного ДУМ с центром в Ставрополе. Эта работа была поручена Совету по экономической и общественной безопасности, сотрудники которого собрали 20 марта 1999 г. встречу шести имамов из сел Кара-Тюбе, Канглы, Серноводское и Иргаклы, выступивших с инициативой проведения в крае съезда всех руководителей мусульманских общин с целью создания самостоятельного ДУМ Ставропольского края. По итогам встречи была образована инициативная группа по подготовке съезда, которая разослала во все общины края письмо с предложением включиться в процесс образования нового муфтията. Мнение лидеров ДУМ КЧРиС было, естественно, проигнорировано31.

Единственным положительным примером вмешательства региональных властей во внутримусульманское противостояние стали усилия правительства Республики Дагестан, направленные на преодоление полиэтнического раскола мусульманского сообщества. В 1994 г. правительство республики (ключевые посты в котором занимали даргинцы) определило своим приоритетным партнером аварское ДУМ Дагестана, зарегистрировав его как единое дагестанское ДУМ. Деятельность же других централизованных мусульманских структур была приостановлена. В 1997 г. эта практика получила обоснование в местном Законе «О свободе совести, свободе вероисповедания и религиозных организациях» (глава IV, статья б)32.

Далеко не все мусульманские лидеры республики одобрили действия властей и признали особый статус аварского ДУМ, однако к 1997 г. раскол дагестанской уммы был хотя бы внешне устранен, что стало неоспоримым плюсом для всего дагестанского общества.

Нужно заметить, что в полемике между ЦДУМ и Советом муфтиев России соратники муфтия Талгата Таджуддина (муфтии Мухаммедгали Хузин, Альбир Крганов, Барый Хайруллин и Назымбек Ильязов) часто обвинялись в использовании административного ресурса для защиты своих интересов и недопущении альтернативных мусульманских структур на свою территорию. Между тем наиболее выраженные формы такая практика приобрела как раз в лагере гайнутдиновцев — так, сам Равиль Гайнутдин при помощи властей жестко пресекал любые попытки строительства в Москве неподконтрольных себе мечетей (истории с Мусульманским благотворительно-культурным центром России на ул. Островитянова, соборной мечетью ЦДУМ в районе Лужников, мечетью ДУМ «Ассоциация мечетей России» в Юго-Восточном административном округе и шиитской мечетью в Отрадном). Татарстанский муфтий Гусман Исхаков вообще был официально признан единственным легитимным муфтием республики, а «имам Поволжья» Мукаддас Бибарсов боролся за общину г. Энгельса, вознамерившуюся перейти в ДУМ «Ассоциация мечетей», путем мобилизации половины чиновников Саратовской области.

Обращение Пленума Духовного управления мусульман Карачаево-Черкессии и Ставрополья губернатору Ставропольского края А.Л. Черногорову

Уважаемый Александр Леонидович!

Мы, участники Пленума Духовного управления мусульман Карачаево-Черкессии и Старополья, выражаем озабоченность ситуацией, в которой оказались мусульмане Ставропольского края.

Уже несколько лет ставропольские мусульмане испытывают сложности с регистрацией своих общин, получением участков под строительство мечетей.

В последнее время активизировались попытки расколоть Духовное управление, причем инициаторами выступили не сами мусульмане, а Правительство Ставропольского края. Ярким примером грубого пренебрежения российским законодательством о свободе совети стал «съезд» мусульман Ставропольского края, который проходил 7 июля 2004 в г. Ставрополе. Подготовка и проведение «съезда» проводились не мусульманами, а местными, районными и краевыми органами государственной власти. Из 7-ми зарегистрированных мечетей в работе «съезда» приняли участие делегаты только от 3-х мусульманских религиозных организаций. Остальные делегаты покинули зал заседаний, выразив протест против незаконных действий властей. При этом организаторы не потрудились провести перерегистрацию оставшихся делегатов и не подтвердили наличие кворума, чем еще раз подтвердили незаконность всего мероприятия и недействительность принимаемых решений.

Более того, пренебрежение было проявлено даже по отношению к оставшимся делегатам, мнение которых при голосовании во время выборов «муфтия» было не учтено. Увидев, что «нужная» кандидатура не получает необходимых голосов, организаторы попросту закрыли заседание, перенеся его «на неопределенное время».

Подобные действия властей открыто противоречат Конституции Российской Федерации и российскому законодательству, ведут к обострению отношений между народами и дезинтеграции ставропольской мусульманской общины по этническому признаку, в то время как федеральный центр прикладывает значительные усилия по созданию на Северном Кавказе единого этнокультурного пространства.

Мы просим прекратить грубое вмешательство во внутренние дела мусульманской общины и восстановить конструктивное взаимодействие государственных и религиозных структур.

Черкесск, 14 июля 2004 года