Искра и Тьма

Внутри давным-давно был пожар. Предметы утвари превратились в почерневшие искореженные призраки былого.

Ночью к костру подошел старик. Унэг заметил, что он был поразительно похож на бродягу, встреченного ими накануне штурма цитадели «хранителей огня». Но, может, ему показалось? Беар, всю дорогу пребывавший где-то далеко, не заметил сходства.

— Он есть и грядет! — завопил безумец, заставив их вздрогнуть и схватиться за мечи. — Он есть и грядет!

Они прогнали его, а он все кричал:

— Он есть, он был! Он грядет во веки веков! Грядет!

А когда утром они покидали заброшенный город, им мерещились лица в темноте руин.

В провалах обрушившихся колодцев. Тысячи глаз, следящих за ними. Тысячи ртов, шептавших…

Тебя ждет такой же конец…

Поднялся вихрь, Унэг упал, зажмурился и слепо пополз. Впереди темнели какие-то фигуры. Крики. Стук.

На какой-то миг Унэг обрадовался. «Это они, — подумал он. — Это они, мои братья, мои соплеменники. Братья!»

Он с трудом поднялся и, шатаясь, побежал навстречу им.

Ураган не ослабевал. Унэг не имел возможности разглядеть лица, но при этом ни секунды не сомневался: там они, родные…

Он закричал, замахал руками — кажется, никто не услышал. Воин подбежал уже совсем близко, но никто не обернулся, не обратил внимания на приближение человека — вещь немыслимая для чутких и осторожных кочевников.

Тогда он остановился и со страхом взглянул на себя. Все как обычно: серый потрепанный бешмет; поверх него кольчуга; кожаные штаны, сапоги.

Армия окружила своего повелителя, Барха.

Унэг, задрожав, отступил. Он все понял. Не проронил ни слова, не выкрикнул ни одного проклятия. «Все это время… — подумал он. — Сумрак. Он есть и грядет. Откуда у него сумрак? Он есть и грядет…» Воин с болью, стиснувшей грудь, понял, что должен исправить то, что они свершили десять лет назад.

И единственная мысль начала сверлить мозг.

«Убить демона. Убить демона. Убить демона».

Унэг с мрачным и угнетенным видом шел мимо воинов. Они не обращали на него внимания. Они были поглощены им. Демоном. Тем, во что превратился Барх. Или его никогда не существовало? Или он уже умер? Переродился? Неважно. Песчаная буря, заметно стихшая, трепала нечесаные космы Унэга, несла с собой тучи песка, больно бьющего в лицо, но он не обращал на это внимания. Преисполнившись решимости, воин двигался навстречу торжествующему кагану адрагов.

На берегу ручья, там, где пал Эллак-младший, на коленях стоял Талгат — руки связаны за спиной, левая щека болезненно подергивается, вид затравленный и покорный. Над ним царственно возвышался Барх с Сумраком в руках. Унэг подошел к ним, уверенный, что его никто не видит, уверенный, что он, кажется, уже умер и разрубленное тело его стынет где-то в общей куче, а все происходящее с ним — не более чем видения смерти, преддверие вечного небытия.

Барх эффектно размахнулся и одним движением снес голову мятежнику. Она еще летела, а каган уже обратил свой ледяной взор на Унэга. Он будто не узнал старого товарища и соратника — лицо исказила гримаса ярости, неприязни, отчуждения…

Страха.

Голова с плеском упала на каменистое мелководье, покатилась, подскакивая. Вода размывала сочащуюся из шеи кровь.

Вихрь внезапно прекратился. Люди, почуяв неладное, испуганно осмотрелись. Барх не отрываясь глядел на Унэга, застывшего на месте, будто пригвожденный. Барх бледнел, кожа его приобретала песочный цвет. От меча, от головы, от каждой частички тела Барха вдруг потянулись сотни и сотни терявшихся в сером небе тончайших черных нитей. Он, точно кукла, странно задергал плечами, руками и, не мигая, продолжал сверлить Унэга взглядом.

Унэг вынул меч и вонзил его в тело своего повелителя. С нечеловеческим воем Барх рассыпался и тучей песка взвился ввысь.

Тьма. Он слепо шарит во тьме. Он задыхается.

Где-то вдали проблеск. Мелькают тени. Кто-то что-то кричит. Его трясут. Его бьют по щекам. Журчит вода, спасительно холодя спину. Смывая кровь и пыль. Почему-то болит горло. Тьма рассеивается, и он видит долину безымянного ручья, усеянную телами павших. Нестерпимо болит голова. Буря наконец-то прекратилась. Он успел заметить в небе исполинские крылья, оставлявшие за собой дымный след.

«Все люди мои давно уж пали духом!..

Бредем мы по пустыне уже который месяц, теряя каждый день своих друзей…»

— Унэг! Унэг! Очнись!

Он открыл глаза. Тумур навис над ним. Берюк. Ярун. Шайтан. Все здесь. Тумур смотрел на друга глазами, полными ужаса. И боли. И непонимания.

— Что случилось? — прохрипел Улеш.