Волки не дремлют

VI

В тот вечер (как стало известно чекистам потом) Павел был в кино. После сеанса на улице к нему подошел какой-то незнакомый человек и назвал по имени и отчеству. Павел вздрогнул: слишком многое напоминал этот голос. Справившись с собою, Павел спокойно оглянулся и посмотрел на подошедшего. Ошибки не было: перед ним стоял Мэнсфилд. Понимая, что затяжное молчание не в его пользу, Павел, как бы удивляясь и в то же время радуясь, воскликнул:

— Как! Вы здесь, господин майор? Какими судьбами? — А в голове лихо стучала мысль: как сообщить товарищам?

— Как видишь, здесь. Но не майор, а твой фронтовой друг и зовут меня Геннадием. Понял? Вот и хорошо. Идем, рассказывай, как дела, — предложил Мэнсфилд и первым зашагал туда же, куда шел и Павел.

— Похвастаться нечем, — догнав Мэнсфилда, начал Орешкин и, заглянув тому в лицо, подумал: «Усы, бороду отпустил, узнать трудно!». Затем заговорил быстрее: — Этот геолог никому не доверяет. Даже завербованный мной человек, уж на что друг «дяди», — Павел криво улыбнулся, — ничего не мог из него вытянуть. Портсигар выбыл из игры почти сразу. Мы об этом сообщали, пленки, какие в нем были, выслали. А тут еще командировка «семнадцатого». Пока он был здесь, делал многое, а вот отправили его — и дело затормозилось...

— В какой командировке «семнадцатый»? — не повернув головы, спросил Мэнсфилд.

— Он с геологами ушел на доразведку какого-то месторождения.

— Зимой?

— Да тут с этим не считаются. Работают в любое время. К тому же, говорят, нашли какое-то редкое сырье. Между прочим, — Павел посмотрел на Мэнсфилда, — «семнадцатый» один раз прилетал оттуда. Даже пробы земли, лишайника и воды привез. Все это я упрятал. Вот, собственно, и все. Но теперь, когда вы здесь...

— Вам известно, — Мэнсфилд перебил разговорившегося спутника, — что вас уже давно засекли и запеленговали?..

— Нас? — на этот раз Павел прервал Мэнсфилда. — Не может этого быть. Просто исключено. Здесь нет для этого никаких радиосредств.

— Живешь-то у дяди? — Мэнсфилд покосился на Павла.

— У него. И этот, завербованный, — тоже. Их сдружили охота и рыбалка.

— Когда ты сможешь его мне представить? — Мэнсфилд остановился на перекрестке.

— В любое время. Это сделать нетрудно, — сказал Павел и подумал, что неплохо было бы познакомить двух майоров.

Мэнсфилд достал папиросу, чиркнул зажигалкой, прикурил:

— Геолог или его жена сейчас дома?

— Не знаю, — неопределенно протянул Павел, лихорадочно соображая, говорить правду или нет. А может, он уже все знает? — По-моему, сейчас никого нет. Орешкин на работе. Это точно. А жена уехала к сестре. Если и вернется, то поздно вечером.

— Идем на квартиру. Стоять на таком морозе — небольшое удовольствие.

До дома они больше не проронили ни слова. В комнате Мэнсфилд бегло осмотрелся и предложил Павлу взять листок бумаги и ручку.

— Пиши, — и стал диктовать: — «Дядя, на некоторое время я отлучусь из дому. Если меня не будет даже до утра, не беспокойтесь. В общем, не поднимайте шума, не волнуйтесь. Приду — все расскажу».

Когда Павел подписался под запиской, Мэнсфилд сказал:

— А теперь идем со мной. Ты мне нужен. Есть дело, от которого зависит выполнение задания.

— Я только переоденусь, — Павел развел руками. — А то прямо с работы и в кино...

Мэнсфилд подошел к Павлу, распахнул куртку, бросил беглый взгляд на пиджак.

— Сойдет и так. Не на свадьбу.

— А что взять с собой? — спросил Павел, думая, что же делать с Мэнсфилдом.

— Только документы, — приказал Мэнсфилд и, немного подумав, добавил: — На всякий случай возьми оружие. Надеюсь, ты еще не потерял пистолет? — улыбка у него вышла какой-то двусмысленной.

— Всегда при мне, — Павел ловким движением достал пистолет и показал его Мэнсфилду, подумал: «Вот подходящий момент. Всего два слова «руки вверх» и... Жаль, нельзя.»

— Остальное нам пока не потребуется, идем. — Мэнсфилд шагнул за порог.

Пешком они прошли через весь город, и Павел понял, что его ведут в аэропорт.

— Сейчас полетим в Якутск, — Мэнсфилд посмотрел на Павла, проверяя, какое впечатление на того произвело это сообщение. Чтобы как-то сгладить растерянность, Павел с нарочитым энтузиазмом усмехнулся:

— С вами хоть на край света! Но если я завтра не вернусь, «они» могут заявить в милицию.

— «Они» этого не сделают, — уверенно отрезал Мэнсфилд. — До утра будут молчать, а днем из Якутска дадим телеграмму. Так что о «родственничках» не волнуйся, — не скрывая иронии, проговорил Мэнсфилд и уже серьезно и даже резко закончил: — Прежде всего дело. Я сюда прибыл не в бирюльки играть.

Мэнсфилд рассчитал точно. Когда они появились в здании аэровокзала, на рейс Адычан — Якутск заканчивалась регистрация. Через десять минут они были в воздухе.

В самолете Павел не переставая думал, как же быть, как сообщить, что Мэнсфилд — вот он, рядом. Арестовать его не представляет никакого труда. Может, встать и спокойно объявить: «Товарищи! Рядом с вами летит враг — берите его!» И дело с концом. Павел чуть было не поддался искушению. Однако он все время помнил слова полковника Вагина: «Опознать мало. Надо выяснить, с чем он к нам пожаловал, и только после этого взять, причем обязательно живым.»

Когда из кабины пилотов вышел один из членов экипажа, Павел спросил, не найдется ли у них глотка воды.

— Отчего же, найдем. Идемте, — предложил тот. «Вот сейчас и сообщу в Якутск», — подумал Павел, но вместе с ним покинул сиденье и Мэнсфилд, тоже сославшись на жажду.

— Не доверяете? — хмуро спросил Павел, когда они вернулись на свои места.

— Брось чепуху молоть, — огрызнулся Мэнсфилд, — на кой черт я таскал бы тебя с собой, если бы не доверял?

В Якутске Павел отправил телеграмму Ивану Александровичу, а через час они уже летели в Красноярск.

В Красноярске Мэнсфилд потащил Павла в ресторан. За ужином он объяснил, что Павлу предстоит работать в контакте с человеком, встретить которого они должны у входа в железнодорожный вокзал между десятью и одиннадцатью часами вечера.

К назначенному времени они были на месте. Однако человек на встречу не явился. Нарочито забеспокоившись (Павел, правда, принял все за чистую монету), Мэнсфилд крепко выругался и, подождав еще минут пятнадцать, подосадовал:

— Ничего не понимаю. Придется ждать в это же время на следующей неделе, — Мэнсфилд посмотрел на Павла и, уловив в его лице недоумение, улыбнулся. — Не беспокойся, ты сегодня же отправишься обратно. Посему нам ничего не остается, как возвратиться в аэропорт и постараться достать тебе билет. Я подумаю, как его потом с тобой связать.

Самолет на Якутск вылетал только утром, и Мэнсфилд предложил Павлу обосноваться в гостинице.

— Не слоняться же тебе здесь до утра. Надеюсь, местечко у них найдется, — он игриво подмигнул Павлу, мол, деньги свое дело сделают. — Только вот что, — вспомнил Мэнсфилд, когда они вышли на привокзальную площадь, — в гостинице устроишься вот по этим документам, — он передал Павлу паспорт и военный билет. — Нам с тобою надо «следить» как можно меньше. Ты обратил внимание, что билеты я каждый раз беру на разные фамилии?

Павел кивнул.

— То-то. Свои документы пока отдай мне. Перед вылетом я их тебе верну. Да, чуть не забыл! Надо обговорить, как ты будешь объясняться с «дядей» и на работе. Давай-ка пройдемся немного, — не дожидаясь согласия, Мэнсфилд взял Павла под руку и зашагал к небольшому скверику в противоположном от гостиницы углу площади. Несколько раз обернувшись и убедившись, что никого нет, Мэнсфилд не спеша размял папиросу, закурил. Вдруг он как бы случайно взглянул налево, поперхнулся дымом и еле слышно проговорил: «Что это там?»

Павел обернулся — и в ту же секунду острая горячая боль откуда-то со спины ворвалась в грудь. Яркое белое пламя на мгновение вспыхнуло в мозгу и сразу же сменилось глухой плотной чернотой. Мэнсфилд ударил его ножом еще два раза, затем забрал пистолет и, разорвав подкладку пиджака, — фотоаппарат.

К счастью, Павел Орешкин остался жив. Довольно скоро его подобрали пассажиры с очередного рейса, и в крайне тяжелом состоянии он был доставлен в больницу. Сознание к нему вернулось только на пятый день. Лишь тогда он и рассказал о случившемся.

— Вот так мне и стала известна судьба Павла, — сказал Вагин Турантаеву. — Он сейчас очень плох, и на его помощь мы пока рассчитывать не можем. — Министр посмотрел на Турантаева. — Скажи, тебе ничего не говорит имя Геннадия? Ведь Мэнсфилд именно так представился Павлу.

— Да ведь освободившегося уголовника Ланцова, труп которого нашли, тоже звали Геннадием.

— То-то и оно.

— Но, Борис Иванович, нет у нас людей с подобными фамилиями. Мы весь город обшарили.

— И тем не менее, где-то мы с вами, Айсен Антонович не доработали, — заметил Вагин. Он помолчал и как бы про себя добавил: — Да, распознал гад, что это не их люди.

— Напичкали техникой: микрофоны, фотоаппараты, портсигары, еще черт знает что... — начал было Турантаев, но Вагин тут же возразил ему:

— Дело не в технике. Поверь моему слову, как только Мэнсфилд сам начнет выполнять задание, он тут же споткнется. К тому же он, видно, и трус порядочный. Действует как бандит с большой дороги, все из-за угла. Убрав с дороги Марченко и Павла, он, конечно, не будет сидеть сложа руки. Он начнет действовать, и вот тут-то мы на него и выйдем. Обязательно, — твердо заключил Вагин.