Вингер. Мундиаль

— Согласен, — раздался голос Андрея. А я удивлённо развернулся, неужели я это вслух произнёс.

На последней минуте тайма Анри выскочил на ударную позицию на линии штрафной, пробил в дальний угол, но не слишком сильно. Акинфеев забрал мяч без всяких проблем.

После чего, наконец-то, прозвучал свисток арбитра и команды пошли отдыхать. Ну, сейчас Палыч в раздевалке вставит ребятам больших таких «пистонов» и все узнают откуда у них растут головы. А я же со спокойным сердцем пошёл разминаться на поле. Замен у нас пока не предвидится. Иначе бы тренеры предупредили бы нас о выходе на поле в начале второго тайма.

Через пятнадцать минут ребята вышли на поле в полном составе, и даже некоторые игроки улыбались. Видимо, Юрий Палыч пожалел своих футболистов и не стал никого терзать и ограничился только словесными «пиндюлями».

В технической зоне я встретился с Бородюком.

— Генрихович, меня пока не надумали выпускать?

— Погоди, Саня. Может всё обойдётся и получится как минимум свести встречу в ничью и без тебя.

— Вам виднее, — спокойно ответил я и открыв ящик с водой, взял новую бутылку. Я не видел никакой проблемы даже в проигрыше своей команды. Впереди будут ещё два матча с соперниками, которые нам «по зубам». И занять место, дающее нам выход в плей-офф, ещё будет возможно. Ещё не известно, как в этой реальности, сыграют наши соперники по группе.

Французы тоже не стали в перерыве делать замены и усиливать свой «потенциал» на поле. Пока они и этим составом справляются на «ура». В самом начале второго тайма французы заработали опасный штрафной в близи наших ворот. Они хотели его быстро разыграть, но им помешал Жирков. Юра был в метре от мяча и во время паса выставил ногу, тем самым сломав планы французов о быстром вводе мяча. Румынский арбитр жалеть Жиркова не стал и наградил его заслуженным «горчичником».

Через несколько минут нас словили на контратаке. Изящная трёхходовая комбинация Зидан — Рибери — Анри завершилась не точным ударом последнего. На исходе первой пятнадцатиминутки территориальное преимущество французов обрело весьма чёткие очертания. Они отвоевали у нас центр поля, полностью контролируя мяч. Однако дивидендов на завершающей стадии подопечным Доменека это не приносит. В середине тайма Алдонин в борьбе на «втором этаже» ударил головой в лицо Зидана, за что сразу же получил предупреждение. Это уже опасно, ведь теперь трое наших игроков «висят» на карточках.

Через минуту мы неким чудом провели хорошую контратаку. Абидаль сфолил на Сычёве и недовольный решением арбитра, француз выбил мяч далеко за пределы поля, запустив футбольный инвентарь чуть ли не на второй ярус трибун. Болельщики взревели от радости, чёрта с два они этот мяч отдадут. А вот Абидаль за свою чрезмерную эмоциональность тут же получил предупреждение в виде жёлтой карточки.

В этой паузе Серёга Семак заменил Алдонина. Скорее всего, этой заменой Палыч, от греха по дальше, убрал с поля Жеку из-за имеющейся у него карточки, да и освежить силы в центральной зоне лишним не будет.

До ворот было около двадцати пяти метров и к мячу подошёл Семак. Сергей по воздуху отправляет мяч в центр штрафной. Выше всех выпрыгнул Березуцкий-старший и с восьми метров головой пробивает в сторону ворот. Но Бартез не зря является номером один в своей команде. Он, играючи, отразил мяч одной рукой. Если «круглый» летел сначала под перекладину, то вратарь перевёл его на угловой. По трибунам прошли охи и ахи. Кто-то был доволен опасным моментом, а кто-то радовался мастерству своего голкипера. Вася, как и ранее его младший брат, схватился за голову. Забей братья свои моменты, то сейчас мы бы вели в счёте, а Вася с Лёхой были бы настоящими героями команды. Но это всё из серии — «Если бы да кабы…».

— Да во рту росли грибы, — закончил за меня Дюха. Я что обратно вслух говорю?

А вот Юрий Палыч расслабился и довольно улыбается. Сидит и спокойно что-то объясняет своим помощникам. Видимо, мужик принял, что мы уже проиграли. Но проиграли лучшей сборной Европы. Эх… Сёмин-Сёмин! Ну ничего, научу я тебя ещё в российский футбол верить.

Сидевший рядом со мной Павлюченко получил указания разминаться и менять Сычёва. Довольный Роман подорвался с места и пошёл готовиться выйти на замену. Вот же зараза! Как же мне хочется тоже появиться на поле и помочь своим партнёрам.

Спустя пять минут Смертин получил «горчичник» за грубый подкат в близи нашей штрафной. А за разговоры с арбитром жёлтую карточку ещё получил и Зидан. Пока Рибери оказывают помощь, у нас произошла замена. Получивший указания от Сёмина, Павлюченко понёсся в штрафную. Навес Зинедина был не опасен. Наш чудо-вратарь вышел из ворот и мастерски снял мяч с головы Анри. Через минуты французы сделали свою первую замену. Всё-таки Рибери получил травму. И на поле вышел мой будущий одноклубник Луи Саа.

Я глянул на табло, шла уже семьдесят седьмая минута матча. Я покосился на Бородюка и одними губами спросил: — «Ну чё?». Генрихович пожимает плечами и смотрит в сторону Сёмина, который последние пять минут, вообще, не отходил от бровки. И что за яйцо он там высидеть собирается? Ладно, мы не гордые, ещё немного подождём.

Через минуту Вильтор, сыграв в «стенку» с Зиданом, выскочил на свидание с Акинфеевым. Однако, вовремя поставив корпус, вмешался наш капитан. В результате помощь пришлось оказывать обоим, а Вильтор так и вовсе покинул поле.

Я, засмотревшись этим моментом, совсем не заметил как подошёл главный тренер.

— Саш, готов выйти? — а в глазах Юрия Палыча стояла обречённость и безнадёжность, что мне его жалко стало.

— Юр Палыч, конечно! Щас выйду и обязательно забью.

Сёмин улыбается одними губами, слегка хлопает меня по макушке и произносит:

— Давай, сынок. Готовься менять Кержакова.

Ого! Меня выпускают в нападение. Этакий карт-бланш дали. Ну, спасибо, тренер. Я, под улыбку Дюши, вскакиваю с кресла и начинаю оперативно переодеваться. Разминку я уже делал. Пока буду ждать замену, на бровке немного мышцы ещё потяну. Через минуту я уже был готов выйти на поле.

— Удачи, Саня, — кидает мне в спину Андрюха, а потом и другие игроки сборной.

Пока я готовился выйти на замену, трибуны с нашими болельщиками оживились. Стали слышны выкрики: — «Граф» и «Танке». Я посмотрел в сторону ложи, где находилась наша делегация и козырнул своему талисману Владимиру Геннадьевичу.

Моя команда в последние минуты отодвинула игру от своих ворот. Более того, они смогли перевести её на половину поля сборной Франции, постоянно держа в напряжении французскую оборону. Во время паузы сначала в игру вступил Викаш Доросо, заменивший Вильтора, а потом, под бурные овации, вышел я — этакая «надежда» всей нации.

— Ну что, Граф, пойдём творить обещанную сенсацию? — даю я себе шёпотом установку и побежал на свою позицию.

По пути встречаюсь с Зиданом и, к своему удивлению, во взгляде увидел лишь ненависть и отвращение. Ну даёт французская морда! Я то тебе чем не угодил? Красным цветом майки? И ты как бык на неё реагируешь? Меня этими дешёвыми трюками не проймёшь. Усмехнулся и подбежав к Павлюченко быстро передал последние указания главного тренера. Посмотрел на табло. Ого-го, уже идёт восемьдесят третья минута матча. Маловато, конечно, но будем «работать» с тем что имеем. С левой бровки Смертин вывел мяч из аута. Серёга Семак принял «шарик» на грудь, скинул его себе на ход, ускорился и неким чудом оторвался от Макелеле. Но на него сразу же кинулись двое соперников. Серёга тут же мягко передал пас Павлюченко. Ромка, прикрывая мяч корпусом, приблизился к линии штрафной, разогнался и, боясь его потерять, скинул мне «круглого». Я принял мяч почти по центру линии штрафной. Услышал поднимающийся гул болельщиков. Но у меня даже не было времени оглянутся на трибуны. За доли секунд оценил ситуацию в штрафной французов. На меня стремительно неслись аж четверо противников. А вот Бартез зачем-то немного вышел из ворот, наверное, расслабился. И вот это сейчас самое главное. ГЛАВНОЕ!

Тело действовало автоматически. Этакий мягкий, закидывающий за шиворот Бартеза удар внутренней частью стопы, или как ещё принято называть — «щёчкой». Я смотрю на полёт мяча, на голкипера, который недоверчиво пятится назад и, с безнадёжным выражением на лице, пытается дотянуться до мяча. И здесь я понимаю, что это гол. Нет, не так. Это ГОЛИЩЕ! Мяч лёг точненько под перекладину, рядом с правой «девяткой». Вот это да! Первое моё касание в матче и сразу же гол. Такого у меня ещё никогда не было. Я с бешеной скоростью «просканировал» память Морозова, но бесполезно. Такого гола, по-моему, даже он не видел.

Тишина на трибунах взорвалась таким сумасшедшим рёвом, что я даже глаза прикрыл. Одновременно на меня обрушилась такая эмоциональная лавина, что на мгновение я потерялся в пространстве и времени, разорвал связь с реальностью. Я словно стал частью вселенной, её сердцем. Которое волнами качало через себя ничем не замутнённое счастье от зрителей в себя и от меня обратно к ним. Мы стали единым организмом, и я чувствовал эмоции всех людей на стадионе! Господи, да я даже не осознавал, что такое возможно.

Какие наркотики, алкоголь, секс? Забудьте! Это был такой всплеск адреналина, эндорфинов! Даже не знаю как выразить свои ощущения. Но я понимал, что испытав ТАКОЕ однажды, я теперь просто не смогу жить без этого единения с «космосом». И сделаю всё возможное и невозможное, чтобы это повторить.

Я моргнул, вернулся в реальность, сглотнул, чтобы убрать давление в ушах, и помчался к ликующему у бровки Сёмину. Когда пробегал возле расстроенного Зидана, то на его лице была такая «мина», как будто у ребёнка перед носом захлопнули дверь в игрушечный магазин и он вот-вот разрыдается. Но мне было не до его обид. Первым на бровке меня перехватил мой друг. Вот жук! Он и здесь всех пронырливей.

— Саня, Саня, Саня! — заорал он, но меня тут же забрал к себе наш главный тренер. Обхватил мою голову руками, начал трясти, говорить какую-то ерунду. Потом отпустил меня и широко улыбнулся.

— Сашка, ты самое лучшее, что я видел в этой жизни! С первым голом тебя. Надеюсь, он будет не последним?

— Однозначно, Юр Палыч! Теперь голы это моё второе имя, — и только сейчас замечаю, что на лице Сёмина слёзы. Да… Пробрало мужика на эмоции от забитого гола. Ну ничего, это только начало. Я хочу посмотреть на тебя, когда ты будешь держать в руках кубок этого чемпионата.

Я вернулся на поле, быстро глянул в ложу, где сидят «наши». Козырнул полковнику и, под улюлюканья толпы, пустил воздушный поцелуй своей жене. Покосился на табло, ого! Уже восемьдесят седьмая минута заканчивается.

А трибуны запели — «А нам всё равно, а нам всё равно, пусть боимся мы волка и сову…». А мне аж смешно стало. И вот под эту песню и свисток румынского арбитра французы, словно обезумевшие, кидаются в атаку. Мы же стоим в обороне всей командой, как на Бородино. Умрём, но не дадим пройти сопернику к нашим воротам. Но на последней минуте всё же пропустили опасную атаку. Галлас с левого фланга сделал опасный навес в штрафную. Саа грудью передал мяч Дорасо и Викаш, не давая «шарику» приземлиться, с десяти метров пробил рядом со штангой.