Вингер. Мундиаль

Глава 15

Германия. Дортмунд. 4 июля 2006 года.

В начале седьмого вечера наши автобусы наконец-то отправились на стадион. Как всегда, ехали медленно и в сопровождении толпы любителей футбола, бежавших за нами. Улицы Дортмунда «стояли» на ушах. Кого я только не увидел в этой плывущей к стадиону толпе: и африканцы, и азиаты, и латиноамериканцы, и европейцы. Многие флаги я даже и не знал, поэтому было сложно определить жители каких государств идут на стадион. Уже возле спортивной арены я обратил внимание, что многие болельщики ходят в тельняшках. Вроде на входе же должны были майки раздавать? Интересно, а сколько вообще на трибунах будет переживающих за нас болельщиков?

На предматчевой разминке я с Билялетдиновым отрабатывал подачу длинного паса и так получилось, что наш мяч улетел вне поля. Я улыбнулся и подал знак уборщику, который протирал сидения, но он проигнорировал мою просьбу, поэтому пришлось подыматься наверх самому. Подобрал мяч, иду обратно и слышу «… russisches Schwein…». Не нужно знать язык, чтобы понять эту фразу. Наверное, каждый из русских знает все эти фразочки из фильмов: «хенде хох», «хайль гитлер», «майн фюрер», «матка яйки» и, конечно же, «руссишес швайн». Я лишь сделал вид, будто ничего не услышал, и побежал на свою половину поля. А внутри всё кипело.

С момента окончания второй мировой прошло всего ничего — несчастные шестьдесят лет. Ещё живы те, кто помнит измерение головы циркулем, Гитлерюгенд и жёлтые звёзды Давида. Германия и так задыхается под натиском мусульман-эмигрантов, а вот поди ж ты, всё равно нашёлся какой-то дурачок со своим — «русская свинья».

Ну ладно, истинные арийцы, костьми лягу, но приложу все свои усилия к сегодняшней победе. Перед своими воротами будем стоять намертво, как перед Сталинградом. Это я вам точно обещаю.

В раздевалке, перед выходом на поле, Сёмин расслабленно сел на скамейку и обвёл нас довольным взглядом.

— Ребята, вы все взрослые люди. Как бы этот матч не сложился, знайте, я вами очень и очень горжусь. Вы и так прыгнули выше своей головы. Давайте-ка присядем на дорожку да пойдём побеждать «немецкую машину». Граф, я надеюсь, ты набор автомобильных ключей взял с собой? Будешь, по ходу матча, им агрегаты откручивать, — пошутил он.

Всё дружно засмеялись, а я, сквозь смех, сказал:

— Нет, Юр Палыч. Сегодня я большую клизму с собой прихватил.

Мы ещё немного посидели, посмеялись и под Сёминское: «С Богом! Пошли! Не обосритесь там!», двинули на выход. Я, как всегда, старался выйти из раздевалки последним. Когда почти все вышли, главный тренер троекратно перекрестился и одними губами что-то промолвил. Наверное, молитву читает. Всё-таки волнуется дядька…

Когда мы выходили на поле, я держал за руку серьёзного мальчика лет десяти и просто офигевал от увиденного. Стадион вмещал чуть более восьмидесяти тысяч зрителей. Немецкой атрибутики на трибунах, конечно, было гораздо больше, чем нашей. В правительственной ложе я заметил знакомое лицо федерального канцлера ФРГ, Ангелы Меркель. Наше «правительство» было представлено лишь одинокой фигурой посла России в Германии. Разница между полуфинальным и финальным матчами пять дней и понятно, что мотаться «туды-сюды» никто не будут. Видимо, на финал всей Государственной Думой заявятся.

Зато прикольно смотрелись наши болельщики в тельняшках. Посмотрел на ложу, где сидели близкие мне люди, и увидел Лену в тельняшке, которая вместе с Боярским размахивала российским флагом. Александров тоже сходил с ума, но по-своему. Мужчина где-то достал большой барабан и теперь оголтело колотил по нему палочками. Что интересно, одет он был в полную парадную военную форму, и на груди даже какие-то медали висели. Нет, я знал, что он и в Афганистане сумел побывать. Но вот представить его с оружием в руках я не мог. А ведь он и с парашютом же, наверное, прыгал? Всё-таки Морозов, из памяти которого я черпал жизненный опыт, никогда не служил и был весьма далёк от всей этой «военщины». А уж про меня и петухи не пели. Может и жаль, что я ради красного словца ввернул Познеру про любовь отца к ВДВ. Хотя, как я ещё мог объяснить свои песни про десант? Что интересно, мама мне ничего по этому поводу не сказала. Может она его толком и не знала? Ведь, сколько лет на две страны жили?

После того как отыграли гимны двух стран, мы стали приветствовать игроков немецкой команды. Затем я побежал на свою позицию, а наш капитан отправился к арбитрам. Сегодня Лёшке, видимо, не повезло с монеткой, ввод мяча в игру достался немцам. Трибуны в предвкушении начала матча ликовали, арбитр внимательно смотрел на свои часы, а я стоял на правом фланге и ожидал знакомую трель свистка мексиканца.

Наконец-то свист и под выкрики зрителей, немцы начали атаку с центра поля. Мяч моментально перекочевал на левый фланг. Тим Боровски, получив мяч, попытался пройти по флангу, но Динияр вступил в борьбу и мяч, после серии рикошетов, ушёл в аут. Последним мяча коснулся соперник, поэтому Вадим Евсеев вводит мяч из аута, выбрасывая его Игнашевичу. Немцы всей командой бросились нас прессинговать, а мы спокойно катали мяч на своей половине поля. Когда мяч дошёл до Смертина, то Алексей отдал пас Семаку, который был возле центрального круга. Но мяч тут же перехватил соперник и по центру пошла стремительная атака немцев. Михаэль Баллак приблизился к нашей штрафной и, увидев дыру между Игнашевичем и Березуцким-старшим, попытался отдать пас Мирославу Клозе. Но Вася моментально понял задумку капитана немецкой команды. Выставив ногу, он перехватил мяч и отдал его на Семака. В этот момент я тут же начал ускоряться, а Сергей, видя мой рывок, сделал длинный навес на мой правый фланг. Мяча я достиг одновременно с Кристофером Метцельдером. Однако, я всё же был чуточку проворнее. Первым же касанием пробросил мяч по бровке и попытался оторваться от защитника. Я уж было хотел смещаться с мячом к углу штрафной, как получил удар по правой голени. Упал на газон и аж материться начал. Ну что за невезуха! Но арбитр меня удивил. Мексиканец остановил игру и, подбежав к месту нарушения, достал жёлтую карточку из нагрудного кармана и предъявил её Метцельдеру. Раздосадованный немец лишь отмахнулся от арбитра и пошёл в сторону своих ворот.

Трибуны оживились, а я, потерев руками место удара, поднимаюсь на ноги. Медицинская помощь мне не требовалась, о чём просигнализировал Гришанову, который стоял у края поля, готовый в любой момент сорваться ко мне на помощь. До ворот, по прямой линии, было около двадцати пяти метров. Я с капитаном команды отлично понимал, что забить гол с этой позиции было нереально. Поэтому мы решили делать заброс мяча в самую сердцевину штрафной. Раздался свисток арбитра. Разбежавшись, я пробежал мимо мяча, а следом Смертин сделал мягкий навес в район одиннадцатиметровой отметки. Выше всех выпрыгнул Вася Березуцкий и, подставив свою голову, ударил в створ ворот. Однако удар получился довольно слабым, поэтому немецкий голкипер без проблем поймал мяч.

Не успели мы опомниться, как Йенс Леманн руками далеко выбрасывает мяч на Боровски. И Тим начинает стремительную атаку по левому флангу. Семаку ничего другого не оставалось, как, ценою жёлтой карточки, фолить на немце. Как по мне, он в этом эпизоде поступил правильно. Это нарушение правил было вынужденным. Теперь по карточкам у нас ничья. Одна у Семака, другая у Метцельдера.

Последующие двадцать минут каждая из команд стремилась забить гол. У немцев было два голевых момента, а у нас всего один. Но меня обрадовало то, что у ребят абсолютно не было страха перед соперником. Мы уверенно шли вперёд, не забывая про оборону своих ворот.

Во время одной из пауз в игре, обратил внимание на трибуну, где в окружении русских болельщиков находились четверо африканцев, одетых в тельняшки и будёновки с большими красными звёздами. Причём эти «афрорусские» болельщики при этом ещё и неистово размахивали российским флагом и шарфами. Я по достоинству оценил их поддержку, подняв вверх большой палец правой руки. В ответ я получил своё фирменное празднование гола. Двое ребят, выставив руки вперёд, начали расстреливать невидимого противника. Всё понятно, это поклонники моей игры за «Валенсию». Ведь, таким образом я праздную голы только в играх за свой клуб.

На тридцать пятой минуте мы заработали угловой удар с правого флажка. Это был мой «стандарт» и я пошёл поддавать с угла поля. После свистка арбитра навешиваю на дальнюю штангу, но в игру тут же вступает Леманн и кулаком выбивает мяч за линию штрафной. Первым на подборе оказался Себастьян Кель, который, не думая, тут же сделал прострел на убегающего Клозе. Кель был не точен в пасе и мяч, вроде как, перехватывал Игнашевич. Однако у Сергея мяч совершенно по-глупому срезался с ноги и улетел в сторону немецкого нападающего. Мирослав, наверное, в этот момент мысленно поблагодарил нашего защитника со всеми Богами и, обработав мяч, стал смещаться в сторону наших ворот.

Клозе вошёл в штрафную и, обыграв Евсеева, прокинул мяч вправо и ударил низом в створ ворот. Акинфеев в прыжке задевает мяч выставленной ногой, но «шарик» всё равно летит в ворота. Выручил команду Игнашевич, который в падении выбивает мяч почти с линии ворот, опережая на долю секунды Лукаса Подольски. Евсеев подхватывает мяч и не заморачиваясь выбивает его на чужую половину поля. Всё это время, пока шла атака, я нёсся к своим воротам и мысленно молил всех известных мне богов, чтобы нам не забили гол. И, видимо, кто-то меня услышал, оставив наши ворота вне прикосновенности.

Дальше немцы сфолили на Кержакове, ударив его локтем в шею. Пока медицинская бригада оказывала помощь Сане, Юрий Павлович раздавал указания нашему капитану. Что меня сильно удивило, так это реакция нашего главного тренера. Я думал, что он начнёт вставлять нам пиндюлей за этот провал, но он был настолько спокоен, будто находился в гостиной собственной квартиры. Стоя рядом с ними, я пил воду, и ни разу не услышал от Сёмина матерного слова. А в конце указаний главный тренер повернулся в мою сторону и подмигнул мне. Улыбнувшись, я кивнул, бросил недопитую бутылку на газон и побежал на свою позицию.

Игра так и продолжалась. Мы поочерёдно атаковали друг друга. Конечно же, атаки немцев были опаснее. Один только дальний удар Баллака чего нам только стоил. Если бы не грациозный прыжок Акинфеева, то на сороковой минуте мяч точно влетел бы в правую «девятку». После этого «сейва» наши болельщики долго аплодировали Игорю.

На последних минутах тайма я взял игру на себя. Подхватив мячик в центральной зоне, я обыграл двоих соперников и, не заметив, как оказался возле линии штрафной, пытался отдать пас Кержакову, который врывался в штрафную, но опять был сбит Метцельдером. В этот раз удар пришёлся в правое колено. Свисток мексиканца я уже услышал лёжа на газоне. Затем раздал оглушительный крик трибун. Одни чему-то радовались, а другие были чем-то не довольны. Оказывается, арбитр предъявил защитнику вторую жёлтую карточку, а следом и красную. В душе я ликовал. Это, конечно же, был не гол, но минус один игрок у немцев — это тоже неплохо. Теперь нам будет гораздо легче играть.