Вингер. Мундиаль

Я повертел в руках кроссовки, в которых не нашёл ни какой «грязности». Серо-зелёная подошва, серые носок и пятка, зелёные швы. Не сказал бы, что новинка. В магазине бы даже взглядом на них не остановился. Скорее всего, это неудачный дизайн прошлых лет, который, наконец, дождался своего звёздного часа. За несколько недель никто не придумает и не сошьёт несколько тысяч пар кроссовок. Да и, насколько я помнил, какая-то фирма, специализирующая на обуви для скейтбордистов уже выпускала «битые временем» кроссовки. Поэтому ничего нового в идее «грязных» кроссовок нет. Дураку понятно, что «Nike» избавляется от неликвида.

— Давайте же выпьем шампанского, чтобы отметить этот чудесный момент… — перебила мои размышления куратор, доставая высокие бокалы. Но тут машина резко дёрнулась и Паула кулем повалилась на нашего врача. Меня и Лену придержал Владимир Геннадьевич.

Лимузин остановился, а водитель опустил заслонку и что-то сказал на немецком. Переводчик сразу отодвинул шторку.

— Боже ты мой! — и добавил что-то по-немецки, как я понял, он попросил выключить музыку в салоне.

За окнами сразу стали слышны крики: — «Россия!», «Граф!», «Танке!». Жена тут же метнулась ко мне. Но при этом она случайно нажала на кнопку и стекло стало опускаться. Я его тут же поднял, но было поздно — меня заметили. Лена с Паулой завизжали, так как нас закачало, как на корабле. Полный пи. ец! Мир сошёл с ума! Выйди я сейчас наружу — разорвут от большой любви на маленькие сувениры. А я, дурак, ещё думал с Леной в свободное время к Бранденбургским Воротам прогуляться. Всё, спокойная жизнь закончилась. Теперь понимаю, почему Лена была так напугана в аэропорту. Действительно, это не люди, а зомби. По другому и не скажешь. Только вот откуда эти фанатики узнали о презентации?

— Вы что, специально заманили сюда людей, пообещав им Графа? — как будто прочитал мои мысли переводчик, обратившись к Пауле на английском.

Перепуганная куратор лишь растерянно открывала и закрывала рот. Мужчина повторил вопрос и она как овца проблеяла, что они даже думать не могли о таком количестве людей.

— Вот же суки! Разблокируй дверь! Немедленно, — гаркнул по-русски Александров, но люди снаружи с такой силой сдавили машину, что дверь не открывалась. Тогда полковник поправил берет, подтянулся и полез через люк в крыше.

— Охолонись! Ходынку устроить хотите? Графа задавите! Куда прёте? А ну, разойдись!!! Вы нашу надежду на победу похерить хотите? Быстро всталидруг от друга на длину руки! Кому сказал?

Он отдавал приказы ТАКИМ голосом, что ослушаться было нельзя. Потом полковник спрыгнул с машины и толпа расступалась перед ним, как море перед Моисеем. Александров шёл впереди, кричал команды, а наш лимузин полз, как черепаха на первой скорости. Но, слава Богу, мы всё же ехали своим ходом, а не на руках этих ненормальных. Ведь они вполне могли и машину поднять. Где-то через полчаса мы остановились и Владимир Геннадьевич распахнул дверь.

— Саня, ты выходишь последний и сразу бегом под прикрытие. Все остальные выходим сейчас группой и тоже бегом к двери. Не задерживаемся, быстро.

Выглянув наружу, я увидел, что у входа к магазину столпилась такая толпа, что полицейские с трудом сдерживали людей. Люди взревели, но Александров тут же подхватил меня подмышки и, промчавшись со мной по красной дорожке, буквально внёс меня в фирменный магазин «Nike».

— Это же чёрт-те что здесь творится. Я даже подумал, что всё, нам конец, — вытер платком лысину сопровождающий нас чиновник из РФС. Он жадно выпил из поданного стакана воду, налил ещё, передохнул и добавил. — Я сейчас с посольством свяжусь. Ведь, если они все сюда хлынут…

— Не хлынут, — перебил его Владимир Геннадьевич. — Да и что это посольство сделает? Вон видите, подкрепление подъехало. Дополнительное ограждение начали ставить. Эх, тут бы водой разогнать этих идиотов. Покалечатся же. И тут эти юсовцы подосрали. Прав Миша, без них ни одна гадость не обходится.

Я хотел глянуть на полицейских, но меня вместе с перепуганной Леной, которая вцепилась в меня как клещ, повели к стенду с обувью. В самом торговом зале было много журналистов, телевизионщиков, сотрудников магазина и даже полицейских. Насколько я понял, народ в магазин, во избежание давки, пока не запускали. Повернувшись, я увидел стоящего рядом Уэйна Руни. Вот это да! Он-то что тут делает? Англичанин мягко улыбнулся и, протянув руку, сказал:

— Какие люди! Привет, Алекс. Это тебя тут так встречают? Видел как тебя несли, — и пожав мою протянутую руку, добавил. — Автограф дашь?

— Привет, Уэйн. Только, ради Бога, не надо меня троллить. А ты какими судьбами здесь?

Но ответить манкунианец не успел. В коридоре появилась взъерошенная Паула.

— Парни, через пару минут начинаем презентацию. Становимся у стенда, делаем фотографии с покупателями и расписываемся на товаре. Никаких разговоров, чтобы не задерживать очередь. Нужно пропустить, как можно больше людей, чтобы разрядить обстановку. Не волнуйтесь, количество посетителей будет контролироваться службой безопасности магазина. Лена, идём со мной.

Нас с Руни сначала поставили на подиуме рядом с вращающейся вокруг своей оси кроссовкой в мой рост. Сфотографировали. Потом усадили за стол и мы начали раздавать автографы и фотографироваться с покупателями. На лица людей я даже не смотрел. Подают майку — я расписываюсь. Встаю рядом с покупателем, кладу руку на плечо или талию и растягиваю губы в улыбке. Обратно сажусь и беру маркер в пальцы. Мы закончили только в четыре часа дня. На Уэйни лица не было, а майка на спине была вся мокрой от пота. Чувствую, я и сам выглядел не лучше.

Когда мы зашли в подсобное помещение, то буквально упали на диван и начали вяло обмениваться впечатлениями. Я был выжат, как лимон. Наступило даже некое оцепенение. Кто-то принёс нам кофе и мы жадно припали к этому напитку богов. Я узнал, что Руни специально прибыл на чартерном небольшом самолёте из расположения своей сборной, которая находилась на юге Германии. Оказывается, у него тоже контракт с «Nike». Он был простым парнем, без всякой звёздности, открытый и доброжелательный. Я немного пришёл в себя и начал расспрашивать про английский чемпионат, его специфику, бытовую жизнь и погоду. И вдруг, Руни подался вперёд, видимо догадался, почему я интересуюсь Англией. Он посмотрел мне прямо в глаза и спросил:

— Алекс, колись, куда переходишь? Только не говори, что в «Челси».

— А почему в «Челси»? — засмеялся я, а про себя подумал: «Почему все меня туда сватают?».

— Слухи ходят. Да и сам лично слышал от одного футбольного человека, что русский владелец с тобой уже договорился, но сделку оформят после чемпионата.

Какой же всё-таки настырный этот Роман Аркадьевич. И лично в Москве подходил, и Лёху Смертина несколько раз посылал с уговорами, и люди из РФС подкатывали, вернее, пытались на меня «наехать». А он всё никак не уймётся. Неужели не понимает, что все переговоры бесполезны. Вот перейду в «Манчестер Юнайтед» и буду на поле жилы рвать изо всех сил в матчах с «Челси». Постараюсь как можно больше забить им голов. Может быть, после этого, владелец «пенсионеров» и поймёт свою ошибку? Не всё в этом мире можно купить.

Мне очень понравился Руни, но вот, как человека я его абсолютно не знал, поэтому и раскрываться перед ним не хотел.

— Я уже принял решение, но раскрыть карты пока не могу. Одно скажу, это Англия, но не «Челси». Если оставишь мне свой номер, то первым узнаешь мой будущий клуб.

Я «забил» номер англичанина в контакты, затем сделал прозвон на мобилку Уэйна. Мы ещё поговорили о чемпионате мира и, пожелав друг другу оказаться в финале, тепло распрощались. Он ушёл, а в открытую дверь вбежала Лена.

— Господи, это кофе? Тебе же нельзя! — возмутилась моя жена.

— Ленчик, а давай мы им не скажем, — измученно ответил я. — Кстати, а где остальные?

— Нас сразу увели куда-то вглубь, на склад. Мы там новости смотрели и чай пили из термоса. Из посольства прислали четыре человека охраны. И журналист с оператором тоже пришли. Какой-то Гусев. Кстати, президента ФИФА с должности сняли. Держи мятную жвачку, перебьёт запах кофе. Ой, там может быть папаин. О, Господи! Будь же проклята эта аллергия! На, лучше сока выпей. Держи, тебе Ирина яблочного фреша в термос налила. Только пей маленькими глотками, он холодный. Нам ещё сопровождение пообещали выделить.

Я цедил сок, а Лена устало рассказывала, что толпу уже проредили. Но нам всё равно выделили несколько полицейских машин. Подошёл Александров с двумя посольскими и сказали, что подъехало наше сопровождение.

Вечеринка на огромном теплоходе, пришвартованном на реке, шла полным ходом. Гусев с оператором ушли ловить жертв для интервью, а мы сели на длинную скамейку на палубе. Дул приятный ветерок, но на меня тут же накинули куртку, чтобы, не дай Бог, не продуло. Лена принесла поднос с закусками, но к еде никто не притронулся. Посольские так даже и воду не пили. Оцепили нас по кругу и высматривали несуществующую опасность. Мы бы и раньше ушли, но чиновник из РФС ожидал Абрамовича.

— Алекс, вот ты где, — подбежала к нам Паула. — Идём, я хочу тебя кое с кем познакомить. Он идёт один, — бросила она охране, но её даже слушать не стали. Паула недовольно поморщилась, но всё-таки повела меня на встречу.

— Это очень известный певец из Южной Кореи. Ты не мог бы написать ему балладу на английском языке? — перешла к делам женщина.

— Песню? — удивился я. — Зачем?

— Алекс, ты знаешь о скандале с ФИФА? — дождавшись моего кивка, продолжила она, косясь на мою посольскую охрану. — Компания «Adidas» оказалась серьёзно замешана в отмывании денег. У нас появилась возможность стать спонсором национальной сборной по футболу Южной Кореи, вместо «Adidas». Ты там очень и очень популярен.

Из морозовских воспоминаний я знал, что футбол в Корее весьма коррумпирован. Видно, кто-то из местных миллионеров, или, как их называли по-местному «чоболей», выставил «Nike» ультиматум — сначала песня, затем спонсорство. Вот Паула и старается.

Она подвела меня к группе корейцев, которые сразу заулыбались, стали кланяться и жать мне руку. Сфотографировались вместе, пообнимались. Молодой парень, для которого Паула просила песню, был настолько вылизан, что производил впечатление андроида. Ни одного лишнего движения, все жесты отрепетированы до автоматизма, аккуратно прочерченные брови, идеальный маникюр, накрашенные губы, глаза с подводкой… Дочь у Морозова в будущем увлекалась какой-то корейской группой из семи парней. Они тоже напоминали манекены. Под заказ их что ли штампуют? Мне этого азиата даже жалко стало.

Мы представились друг другу на английском, но тем для разговора не было. Он тоже только улыбался и говорил дежурные фразы. Поэтому я пожелал сборной Южной Кореи хорошей игры, в ответ услышал пожелания для нас, да на этом и разошлись.

— Ну, что? У тебя есть песня для Ли Джуна? Он не только певец, но и актёр.

— Паула, песня у меня есть. Но я сейчас очень устал и хочу отдохнуть перед игрой. Ты не знаешь, где сейчас Абрамович? Там один человек из нашей группы его ожидает.

— А он в Лондон улетел, буквально минут пятнадцать назад. Очень спешил. Там убили каких-то русских. Если я не ошибаюсь, Бориса Березовского и Александра Литвиненко, — по слогам назвала она фамилии. — Идём к телевизору, вон там, где бармен. Об этом убийстве сейчас в новостях показывают. Значит, я говорю им, что песня у тебя есть?