Вингер. Мундиаль

Резервный арбитр поднимает табличку с цифрой «пять», а у меня чуть глаза на лоб не полезли. Ничего себе! Это что тайм подошёл к концу?! М-да… Быстро летит время. А ведь мы ещё так и не отыгрались. В это время британцы сделали навес с левого фланга и Березуцкий-младший, опережая Руни, вынес мяч на угловой. Гари Невилл торопится. Он подаёт угловой и мяч летит на линию вратарской. Я тут же пытаюсь сдержать своего английского друга, не давая ему возможности выпрыгнуть. Однако Дюша первым на мяче. Мой друг головой выбивает мяч в сторону чужих ворот. Я со своими партнёрами начинаю выходить из штрафной. Мяч достаётся Джеррарду, который одним касанием его обрабатывает и с левой ноги бьёт в створ наших ворот. Я как раз нахожусь на пути полёта мяча. Прижимаю руки к телу, немного поворачиваюсь вправо и выставляю левую ногу в сторону. Мяч, обжигая кожу, задевает мою коленку и меняет траекторию полёта. В голове только одна мысль: «Главное, не в ворота». Оборачиваюсь и вижу как мяч, задев правую стойку, залетает в сетку ворот. Игорь Акинфеев смотрит на меня и в его глазах читается непонимание и вопрос: «Саня, как так?». Присаживаюсь на корточки и обхватываю руками голову. Твою мать! Вот это я учудил. И какой чёрт меня дёрнул выставить ногу? Как же мне хреново на душе! Да ещё это дурацкое ликование английских болельщиков, как ножом по сердцу. Представляю, что сейчас чувствуют наши многомиллионные болельщики. Наверняка, последними словами матерят меня, команду, Юрия Павловича и, до кучи, Мутко. А ещё всё это наблюдают с трибун первые лица страны. В общем, полный пиз. ц! Папайя, одним словом.

— Саня, бывает, — слышу усталый голос капитана команды. — Не грузись, пойдём.

Кто-то схватил меня за правую руку и потянул вверх. Поднимаю голову и вижу грустные глаза Дюхи. С его помощью кое-как встал на ноги и тут же оказался в дружеских объятиях.

— Сань, смешного мало, но есть ещё один тайм. Не грузись.

— Андрюха, ты сам то веришь? — чуть отстранившись, смотрю в глаза другу.

Дюша пытается криво улыбнуться, но у него ничего не получается.

— Не знаю, — опуская глаза отвечает парень. Я его прекрасно понимаю. Но зато он честно ответил.

— И я теперь не знаю, — хлопаю его по плечу и иду на свою позицию, стараясь не смотреть по сторонам.

Стыдно ли мне за такую игру? Ещё как стыдно. Особенно за второй гол. Я понимаю, что это стечение обстоятельств, но мне от этого не легче.

Оставшиеся пару-тройку минут отыграл на автомате, так и не коснувшись мяча. Слышу свисток аргентинца, недовольный гул наших болельщиков. Плетусь на ватных ногах в подтрибунное помещение. Как на зло в голову полезли всякие дурацкие мысли. Но я погнал их прочь и стал думать о том, что нужно что-то срочно менять в нашей игре. Кровь из носа, но теперь нужно забить, как минимум, три гола.

Ощутив руку на спине, я повернул голову и увидел довольное, раскрасневшееся лицо Руни.

— Алекс, я же говорил тебе… — улыбается он. — Готовься меня катать после матча.

И такая меня злость взяла!

— А вот ху…шки тебе! — говорю на русском языке, а потом, уже крича, добавляю. — Слышишь, русские не сдаются! — хлопаю Уэйни по спине и начинаю истерически смеяться. Руни ничего не понимает, но тоже смеётся. Наши стали на меня оглядываться, видимо не понимая моего состояния. Иду по длинному коридору и внутри меня всё кипит. Значит, покататься тебе на мне захотелось?! Лошадок любишь! Это я ещё посмотрю, кто на ком кататься будет.

Зайдя в раздевалку, я понимаю, что мне надо срочно успокоиться. Как говорится, остудить мозги, чтобы начать адекватно оценивать ситуацию. Спасибо тебе, Руни. Завёл ты меня не по-детски. Сажусь на сиденье и начинаю снимать с себя форму. Последним в раздевалку заходят Сёмин с Долматовым и все с тревогой на меня смотрят. Может решили, что я не желаю продолжать позориться и хочу всё бросить? Или решили, что у меня нервный срыв?

Сняв майку, я увидел перед собой Бородюка.

— Сань, что происходит?!

Я же просто беру полотенце с полки и в одних трусах и сланцах иду в душевую комнату, где снимаю плавки и встаю под душ. Настраиваю воду. После горячей воды, включил тёплую, затем перешёл на ледяную. Струи воды приятно обжигали тело. Словно тысячи иголок впивались в мою кожу. Закрыв глаза, я ушёл в мир блаженства, повышая уровень эндорфинов в крови. В эти минуты я забылся, отрешившись от всего. Время словно остановилось. И в этот момент я понял, что готов совершить очередное чудо. Выключив воду, увидел Андрея Викентьевича, который не улыбаясь пристально на меня смотрел.

— Всё нормально, Викентьевич, я в транс входил, — спокойно ответил я и на мокрое тело надел плавки. — Через сколько минут там начнётся второй тайм? Я успеваю?

Врач смотрит на наручные часы и, криво улыбаясь, отвечает:

— Четыре минуты ещё. Саш, с тобой точно всё хорошо?

— Хорошо, Андрей Викентьевич, — и по слогам повторяю. — Хо-ро-шо! Я их сейчас порву на этом поле! Я готов!

Выхожу из душевой, на ходу вытирая голову, и кричу на всю раздевалку:

— Ну что, братцы-зайцы, готовы совершать великие дела. Кубок вам ещё нужен?! Ни хера они нас не засудят. Судилка у них ещё не отросла. Мы сюда побеждать приехали, а не уезжать вторыми.

Смотрю, ребята заулыбались. Наверное, пока я «остывал», они ТАКУЮ херню обо мне надумали, что даже врача в душевую прислали.

Вон, стоит наш «Гиппократ» возле кулера в дальнем углу, успокаивает наш тренерский штаб. Бородюк, улыбаясь, покосился на меня и отпил воду из пластикового стакана. А я ему подмигнул. После этой перезагрузки, я абсолютно уверен, что смогу забить британцам. И не один раз. После контрастного душа я чувствую бодрость и такой неимоверный прилив энергии, что сейчас готов порвать любого соперника. Напяливаю шорты, щитки, гетры, носки. С трудом натягиваю мокрую холодную футболку, которая так и липнет к спине. Обул бутсы и, обвязав шнурками голень, завязываю дополнительные узлы. А затем, не дожидаясь команды, пошёл на выход:

— Так, мальчики-зайчики, я иду забивать голы. Вы тоже подтягивайтесь. Мне без вас на поле будет сложно, — и запеваю:

— Я знаю точно невозможное — возможно… сойти с ума, влюбится так не осторожно…

Иду в подтрибуном помещении и всё пою эту дурацкую песню. До чего же она прилипчивая! В этом году Билан на Евровидение не ездил, поэтому и его альбом «Время-река» вышел не в конце июля, а в мае. Интересно, станет ли он известным в этой реальности? Господи! О чём я думаю??? Мы в финале чемпионата Мира, а я какого-то Билана вспоминаю. Чтоб ему икалось до скончания века.

Возле бровки сталкиваюсь с Игнатьевым, который даёт указания Димке Сычёву.

— Борис Петрович, случаем, не меня меняете? — с улыбкой спрашиваю я. А то вдруг, Юрий Павлович подумал, что меня переклинило и дал распоряжение поменять меня сразу после перерыва.

— Нет, — с удивлением протянул тренер, — Саня Кержаков не может продолжить игру.

— Всё настолько плохо? — совсем забыл, что Саньке въехали в голеностоп. А в раздевалке я этого даже не заметил, так как делал себе установку на игру.

— Хорошего там мало. А ты как, готов играть?

— Борис Петрович, закажите у наших поваров торт «Птичье молоко». Победу будем праздновать! — и не давая ошарашенному тренеру даже слова сказать, побежал.

Настроение у меня отличное, словно заново родился.

Ускоряясь, выбежал на середину поля. Остановился и стал смотреть на трибуны. Нахожу своего вдохновителя голов — Владимира Геннадьевича и, дождавшись, когда наши взгляды встретятся, показал ему два больших палец. Полковник замахал в ответ флагом и прокричал что-то воодушевляющее, а Лена помахала мне руками и послала воздушный поцелуй. В ответ показал ей сердечко из рук. На поле начала выходить бригада арбитров, чтобы их черти драли, и игроки обеих команд. Болельщики оживились и по стадиону разнёсся приветственный гул. Это хорошо, что наши фанаты, после такого ужасного первого тайма, нас не освистали. Значит до сих пор верят в нас и надежда завоевать заветный Кубок в их сердцах ещё не погасла.

Вторая половина матча началась для меня так, как будто и не было этого ужасного первого тайма. Выключив воспоминания, я нацелился только на голы. Мы сразу стали атаковать ворота соперника всеми силами. Но англичане далеко не дураки, счёт 2:0 их полностью устраивал, поэтому они всей командой ушли в «глухую оборону», оставив на острие атаки лишь Руни-Сруни.

На пятидесятой минуте Билялетдинов поборолся на левом фланге, выцарапал мяч у Лэмпарда и навестил на линию одиннадцатиметровой отметки. Роман Павлюченко не дотянулся до мяча, однако я полностью контролировал ситуацию. Как на пружинах оттолкнувшись от газона, я завис в воздухе, как в лучшие времена Криштиану Роналду, и нанёс мощный удар головой. Аж в глазах потемнело на секунду! Вратарь соперников беззащитно отходил к воротам и отслеживал полёт мяча, даже не делая попытки совершить прыжок. Задев левую стойку мяч влетает в сетку ворот.

Так, один голешник есть! Приземлившись на ноги, я устремляюсь в ворота, подхватываю мяч и, не замечая радость своих партнёром и рёв болельщиков, сразу бегу к центру поля. Моё лицо не выражало никаких эмоций. Да я даже с момента забитого гола ни разу не улыбнулся. Чему тут радоваться? Вот будет счёт в нашу пользу, тогда и отпразднуем! Уйдя в свой временно созданный мир, я отрешился от всего. В моём мире был только я, мяч, футбольное поле и ворота соперника. А больше мне ничего и не надо.

Установил мяч на «точку» и побежал на свою позицию. Мимо пробегает радостный Дюша, на ходу показывая мне большой палец. Сосредоточенно ответил ему небольшим кивком и стал ждать возобновления встречи. Раздаётся долгожданная трель свистка арбитра и я снова в игре. Англичане по-прежнему не рисковали покидать пределы своей половины поля. Несколько раз мы приглашали их к себе, выманивая на свою половину поля как могли, но британцы играли строго по счёту. Наконец, мне надоел такой «балет». Получив мяч на фланге, я стал раз за разом прорываться к штрафной соперника. Меня толкали, зажимали в «коробочку», били по ногам, но каждый раз я поднимался и всё равно повторял свои проходы под рёв трибун. В течение десяти минут я умело «посадил» на карточки Лэмпарда и Фердинанда. Я специально шёл на игроков, которые уже имели «горчичники» и я своего добился — Рио Фердинанд покинул поле. Аргентинец назначил штрафной удар. До ворот примерно двадцать два метра, строго по центру. Хочешь бей с левой ноги, а хочешь бей с правой — мне без разницы. Вот такой я уникум.

Ребята сразу поняли, что исполнять «стандарт» буду я. Покрутил-повертел мячик и установил его на «точку» нужной мне стороной. Отошёл на три шага назад, думая какой всё-таки ногой лучше пробить. Посмотрел на «стенку», на суетливого Робинсона, дающего Джеррарду указания. Видимо, голкипер решил прикрыть «стеночкой» правую часть ворот. Ладненько, тогда бью с левой. Глянул на табло. Ого, уже шестьдесят шестая минута идёт. Нужно торопиться. Ведь я ещё парочку голов хочу организовать. Наконец-то арбитр просигнализировал о возобновлении матча. Немного смещаюсь вправо, смотрю на суетящихся в «стенке» пятерых англичан, закрываю глаза и шепчу: «С богом!». Разбег, подсекающий удар и через пару секунду слышу оглушительный рёв своих болельщиков. Сокомандники радуются, фанаты ликуют, а я иду спокойным шагом на свою позицию. Видимо, парни уже поняли, что в этом состоянии меня лучше не трогать. Причём моё странное поведение они восприняли спокойно. Правда Дюха не удержался. Подбежал ко мне и по быстрому взъерошил мои мокрые волосы на голове.