Сцены из жизни провинциала: Отрочество. Молодость. Летнее время

– Большая зарплата еще не самое главное.

– Речь не о зарплате. Речь о том, что надо правду говорить. Вот пусть он честно объяснит тебе, зачем ему понадобился дом в Мервевилле. И пусть скажет, кто будет оплачивать покупку дома, он или его отец. Пусть поведает о своих планах на будущее. – И следом, увидев появившееся на ее лице озадаченное выражение: – Он говорил тебе о них? О своих планах?

– Да нет у него никаких планов. Он же Кутзее, а у Кутзее планов не бывает, одни только амбиции и ленивые мечтания. Вот и Джон мечтает жить в Кару.

– Нет, он мечтает быть поэтом, и только поэтом. Вся эта затея с Мервевиллем никакого отношения к благополучию его отца не имеет. Просто ему нужно место в Кару, место, куда он сможет приезжать, когда захочет, сидеть там, подперев щеку ладошкой, созерцать закат и строчить стишки.

Снова Джон и его стихи! Она поневоле прыскает. Джон, сидящий на веранде убогого домишки и сочиняющий стихи! На голове, разумеется, берет, под боком бокал вина. И маленькие дети мулатов обступают его, донимая вопросами. Wat maak oom? – Nee, oom maak gedigte. Op sy ou ramkiekie maak oom gedigte. Die wêreld is ons woning nie… – Что это сэр делает? – Сэр сочиняет стихи. Играет на своем старом банджо и сочиняет. Этот мир не наша обитель…

– Я спрошу, – все еще смеясь, обещает она. – И постараюсь добиться, чтобы он показал мне свои стихи.