Меня зовут Феликс

Глава 14

≪Любовь эгоистична. У любви нет совести≫.

Пока Жуков убивал мое время рассказами о том, как он издевался над доктором, на третьем этаже нашего дома разворачивалась настоящая драма.

Лёлик я давно не видел, поэтому не был уверен, стоит ли отвечать на ее телефонный звонок. В итоге, вспомнив, что расстались мы очень цивилизованно, никаких попыток вернуть меня она не предпринимала, я ответил — правда, с некоторым недоверием в голосе, потому что всё еще думал о ее гипотетической мести, которую она готовила.

— Ты что, болеешь?

— Нет.

— Голос странный.

— Это от неожиданности. Что-то случилось?

Оказалось, обман Молли раскрылся, муж обо всём узнал. Как узнал, это всё они мне расскажут потом. А пока я просто помычал в телефон. Можно было уже предположить, как могут развиваться события дальше. Я еще раз убедился в своей правоте по поводу того, что надо было раньше прекращать эту ситуацию, чтобы дети вынужденно не стали свидетелями скандалов. Был уверен, что они разведутся, что она уедет или он оставит ей квартиру и будет навещать детей и иногда забирать к себе. И все будут счастливы. Я мычал в телефон и представлял новую жизнь Миши и Молли, но даже предположить не мог, что всё будет как в кино со «счастливым концом».

Супруги не разбежались, а обманутый муж стал чуть ли не ежедневно контактировать со своим соперником. Интересно, кто отступит первым: любовник, который устанет от звонков и выяснений, или муж, которого вконец добьет поток новой информации. Это было похоже на какой-то поединок, в котором победит более выносливый.

— Я никогда не могла себе представить не только того, что это всё раскроется, но и что они будут писать друг другу и обсуждать меня и подробности моей интимной жизни.

Тем не менее, связь свою с другим мужчиной Молли прерывать не собиралась.

— Не могу. У меня уже какая-то зависимость. И когда он намекает, что нам нужно взять паузу и некоторое время не общаться, у меня начинается трясучка. А эти разговоры в последнее время стали всё чаще. А еще… Он сказал, что я всегда была рядом, когда он в этом нуждался, когда был слаб, я всегда приходила на помощь, а сейчас эта помощь ему не нужна. На днях и вовсе заявил, что оказался самой большой глупостью в моей жизни. Откуда он знает, что для меня глупо, а что нет? А самой большой глупостью в своей жизни он считает наши отношения и то, что они так далеко зашли. По его мнению, нам следовало бы разбежаться после двух-трех встреч. Так странно… — вдруг изменилась она в голосе: — У меня вообще нет чувства стыда за произошедшее.

— Любовь эгоистична. У любви нет совести, — по-своему хотел успокоить ее совесть я.

Я вспомнил про Еву и ее психолога Кройца. Может Молли следует с ней пообщаться? Я не очень подхожу на роль советчика и помощника по выходу из безвыходных ситуаций. Вдобавок меня раздражал тот факт, что в последнее время я постоянно притягиваю людей с проблемами. Вспомнить хотя бы недавний разговор с Жуковым.

К Молли присоединилась подруга. Мне не очень хотелось находиться в одном помещении с Лёлик, потому что ее предполагаемая месть, о которой я никак не мог забыть, могла настигнуть меня где угодно. Я оставил их на кухне, сославшись на занятость, и вышел на балкон. Было уже совсем тепло, но не получалось насладиться погодой, потому что я знал, что тепло это непродолжительно. Вдобавок мне стали досаждать эти две женщины, оккупировавшие мою кухню, которых я не мог выпроводить. Стал каким-то толерантным, что ли. Общаюсь с людьми, при виде которых раньше ограничивался лишь кивком головы, а сейчас мне ничего не стоит позвать медитирующую соседку к себе на кофе. Может, так на подсознательном уровне я обставляю себя дружески настроенными людьми, которые в случае чего придут мне на помощь или скрасят мое одиночество в старости? Ответов на эти вопросы у меня не было, зато была работа, которую нужно было доделать. Я закрыл дверь, ведущую в коридор и на кухню, чтобы не слышать их голоса, и просто решил забыть что они там.

Вернулся только через пару часов. Женщины всё еще сидели.

— У меня есть подруга, она сценарист. Может, твоя история ляжет в основу какого-нибудь фильма?

Я говорил о Мери, мне нужна была веская причина позвонить ей, и я нашел ее.

Когда уже спустя два дня после общения с девушками Мери напросилась на встречу со мной, я был безгранично рад этому. Мы встретились в кофейне у метро. Заказали один на двоих чайник китайского чая. Мне не хотелось вообще ничего, кроме информации, которую могла дать мне Мери. Но официант был любопытным.

— Еще чего-нибудь хотите?

— Да, пожалуй. Прекрасное будущее без скепсиса…

Он меня понял и ушел без уточнений. Мери не стала дожидаться чая и тараторила без умолку. А когда горячий напиток разлили по чашкам, она так крепко сжала обеими руками свою, что, казалось, будто на белом стекле останутся вмятины от пальцев, когда она ее снова отставит.

Поначалу она долго подшучивала надо мной, над моими соседями. Я героически выдержал эти насмешки, а когда чай в моей чашке, к которой я не притронулся, совсем остыл, я набрался смелости и спросил:

— Говоришь, хорошая выставка была?

Я не мог напрямую спросить об Алисе. Не хотел. Мери посмотрела на меня с какой-то особенной теплотой.

— Ты совсем не изменился, всё тот же пацан. Хорошо, что сегодня на тебе нет этой дурацкой бейсболки.

Опять пришлось терпеть ее колкости, потому что я ждал что она мне даст какую-то ценную информацию.

Какую информацию я ждал, сам не знаю. Вряд ли я хотел услышать от нее, что Алиса ждет меня или любит. Нет, этого я точно не хотел. Может, было бы достаточно знать, что она вспоминала меня?

Но Мери сказала совсем другое. И это другое было намного лучше того, что я себе представлял. Это было нечто большее, чем я мог себе вообразить.

— Там было много снимков с тобой.