Париж – это всегда отличная идея

Глава восьмая

Мисс, с вами все в порядке? – спросил он.

Я наклонила голову, позволив волосам упасть на лицо. За ту наносекунду, что наши взгляды пересеклись, я поняла, что он не узнал меня. Это был лишь вежливый вопрос незнакомца, который желал удостовериться, что я не ушиблась.

– Все отлично, – сказала я. – Я в полном порядке.

– Конечно, если сырость, грязь и холод – это для вас отлично, – ответил он. В его голосе слышался смех. Это было так до боли знакомо, что мне захотелось запрокинуть голову и тоже рассмеяться, но жгучая застенчивость удержала меня от того, чтобы поднять глаза. – Томас, отведи нашу гостью в ванную комнату и спроси у миссис О’Брайен, есть ли для нее сменная одежда.

– Да, сэр, – отозвался зал Томас.

– В этом нет необходимости, – запротестовала я.

– Я настаиваю, – сказал Колин. Он разговаривал с моей макушкой, потому что я отворачивала лицо – как ненормальная – и отряхивала колени, как будто пытаясь привести себя в порядок, а на самом деле – избегая его взгляда. Я просто не могла допустить, чтобы наше воссоединение произошло таким образом. Все было совсем не так, как я себе представляла, и перфекционист внутри меня колотился в настоящей истерике. Интересно, смогу ли я незаметно выскользнуть из дома и пешком вернуться в свой коттедж?

– Сюда, мисс, – сказал Томас, точнее, я предположила, что это он, так как все еще смотрела вниз.

Я отвернулась от Колина и пошла на голос. Томасу на вид было лет восемнадцать. Высокий и худощавый, с открытым лицом, он улыбался безо всякой насмешки. Я это оценила.

Мы оставили помост позади, и перед моим взором предстал он – старый белый фермерский дом с черной отделкой и ставнями, с цветочными горшками на окнах. Вдоль стены дома были высажены садовые деревья, сейчас по-зимнему голые. За домом находился сарай, где я научилась стричь овец, а рядом располагалась длинная низкая хижина, тоже белая, с черными ставнями, как и сам дом. Именно там мы все спали, пока жили на ферме. Я улыбнулась, вспомнив поздние ночи, полные смеха, сытные завтраки и дни, проведенные в горах, где мы ухаживали за овцами. Мое сердце наполнилось воспоминаниями.

Томас впустил меня в хижину. Там почти ничего не поменялось. Те же самые практичные двухъярусные кровати, расположенные по обе стороны комнаты, и куча разномастных комодов между ними.

– Я только сбегаю в дом и спрошу насчет сменной одежды, – сказал Томас.

Я посмотрела вниз.

– В этом нет необходимости. Мне нужно только привести в порядок колени. Полотенца будет достаточно.

Томас достал полотенце из ближайшего шкафа и показал, где находится ванная. Я вошла туда, надеясь хоть что-то исправить. Я вытерла полотенцем почти засохшую грязь на коленях и вымыла лицо и руки. Затем бросила полотенце в ближайшую корзину.

Интересно, смогу ли я прятаться здесь, пока выставка не закончится? Скорее всего, нет. И Томас, и Колин знали, где я нахожусь. Они наверняка придут искать меня, если я не появлюсь в ближайшее время.

Оставив хижину позади, я пошла по тропе обратно. Я пыхтела и кряхтела, пока добиралась до террасы. Толпа аплодировала, так что было ясно, что я пропустила большую часть выставки и показательные выступления. Я была разочарована. Мне бы очень хотелось увидеть Колина с собаками.

Колин стоял внизу. Он улыбнулся аплодисментам толпы и повернулся, чтобы открыть ворота. Овцы нервной толпой устремились в загон. Очевидно, что это была обычная ситуация, но я была удивлена, что ни одна из овец, уходя от собак, не была затоптана в спешке.

– Ты когда-нибудь видел, чтобы собака убила хоть одну овцу? – спросил Колина какой-то мальчик. Его глаза были огромными, и он выглядел обеспокоенным.

Колин запер калитку и повернулся к остальным. Его ярко-голубые глаза скользнули по толпе, и дружелюбный взгляд остановился на мальчике.

– Пока нет, но это вполне может произойти, – сказал Колин. Его мелодичный акцент обволакивал меня, как мягкое шерстяное одеяло. – Охотничий дух их предков, волков, все еще живет в них, поэтому если они убьют одну овцу, то, скорее всего, убьют и остальных. Вот почему нельзя оставлять собак наедине с овцами. Если начнется бойня, виноват в ней будет не пес, а хозяин.

Мальчик кивнул. Было еще несколько вопросов. Кто-то спросил о красных, синих и черных отметинах на шкурах овец, и Колин объяснил то, что я уже знала: цвета обозначали, какой ферме принадлежат овцы, какие из них привиты от болезней и какие самки были, так сказать, оприходованы.

Я не могла отвести от него глаз. Как я могла забыть его убийственные ямочки на щеках и лукавый огонек в глазах, когда он меня дразнил? Он был настоящий ирландский красавчик, и я проделала такой долгий путь, чтобы увидеть его. Неужели я и впрямь могла бы сейчас просто взять и улизнуть? Нет, у меня не было ни малейшего шанса так поступить.

Я понятия не имела, как подойти к Колину, поэтому просто наблюдала за ним, наслаждаясь моментом. Его манера держаться была все та же: спина прямая, широкие плечи расправлены, голова слегка наклонена набок, будто бы он в любую минуту готов был учинить какое-нибудь озорство. Ох, как же я по нему скучала!

Взмахом руки он дал толпе знак спускаться по гравийной дорожке к сараю, где стригли овец. Колин был занят. Он работал. Я знала, что должна оставить его в покое, но не сделала этого. Собрав всю свою волю в кулак, я шагнула вперед, войдя в его поле зрения.

– И не позволяй Симусу обманывать себя, когда он станет выпрашивать у тебя еду, – проинструктиро-вал Колин Томаса и похлопал его по плечу. – Он растолстеет, если все будут верить его большим печальным глазам.

– Да, сэр, я знаю, что лучше не поддаваться на его мольбы, – Томас свистнул, и собаки вскочили на лапы. Толпясь у его ног, они вскоре последовали за ним.

– Сэр? – произнесла я. «Ты определенно повзрослел, Колин Донован».

Он повернулся ко мне. Его лицо было добродушно-вежливым.

– С вами все в порядке, мисс? Вы ведь не пострадали, не так ли?

Он не узнал меня. Но это не должно стать для меня таким уж сокрушительным ударом. Прошло уже семь лет. Очевидно, я не запомнилась Колину так, как он запомнился мне. Самым разумным было бы представиться и сказать, что мы уже встречались, но я просто не могла заставить себя это сделать.

По правде говоря, я так много о нем думала, что теперь, когда он меня не узнал, была горько разочарована. Я тихо спрятала свою гордость и достоинство куда подальше и заставила себя улыбнуться:

– Нет, я в порядке. В конце концов, грязевые ванны никому не помешают.

Его улыбка сползла с лица, а глаза сузились, когда он пристально посмотрел на меня, и это заставило меня занервничать. Он беспокоился, что я подам в суд на ферму? Я бы никогда этого не сделала. Я уже собиралась заверить его в этом, как вдруг его хмурый взгляд сменился выражением искреннего изумления.

– Челси Мартин, глазам своим не верю, это ты?! – воскликнул он.

Он вспомнил! Мое сердце радостно забилось, я поняла, что не могу произнести ни слова, поэтому просто кивнула с улыбкой на губах. Следующее, что я помню, это то, как он взбирается ко мне на помост, даже не потрудившись подойти к лестнице. Он перепрыгнул через перила и приземлился прямо передо мной.

– Я не могу в это поверить. Я тебя уже сто лет не видел, – сказал он. Он схватил меня за руки, пока изучал мое лицо. – Ущипни меня. Может, я сплю?

Я послушно ущипнула его за нежную кожу между перчаткой и рукавом.

– Ай! – воскликнул он.

– Ты сам попросил.

– Да, а ты все такая же прямолинейная и при этом очень красивая, – прорычал он. Его слова заставили меня покраснеть. Колин рассмеялся и заключил меня в крепкие объятия, поднимая с земли.

– А ты все такой же очаровашка, – сказала я, изо всех сил обнимая его в ответ. От него пахло свежим воз- духом и торфяным дымом, теплой шерстью и солнцем – всем самым чистым и приятным. Когда он поставил меня обратно на землю, мне сразу же захотелось почувствовать его тепло вновь.

– Колин, ты же все еще проводишь экскурсию, да? – раздался голос из сарая на склоне холма.

– Черт возьми, я должен идти, – сказал он и помахал мужчине рукой, давая понять, что идет, но потом снова повернулся ко мне. – Нам нужно встретиться. Какие у тебя планы? Где ты остановилась? Как долго ты здесь пробудешь?

Шквал вопросов заставил меня заморгать.

– У меня нет никаких планов. Живу я сейчас в коттедже и не знаю, как долго пробуду здесь, – я не стала добавлять, что все будет зависеть как раз от него. – Не хочешь ли поужинать сегодня вечером?

– Блестяще, давай, – сказал он. – Встретимся в «Вершине холма», скажем, в шесть?

– С удовольствием, – я встала на цыпочки и порывисто поцеловала его в щеку.

Колин слегка покраснел и улыбнулся мне:

– А это за что?

– За то, что помнишь меня, – сказала я.

– О, я никогда не забуду тебя, Челси, любовь моя.

Он поцеловал меня в лоб, потом отвернулся, а затем снова повернулся ко мне, чтобы взять за руку и потянуть за собой, будто не хотел, чтобы я уходила. Так мы и зашагали вниз по холму к сараю. Он не отпускал мою руку до тех пор, пока не вошел в сарай. Без преувеличения, я уже почти влюбилась в него заново.

К концу экскурсии Парксы были обессилены. Я не сомневалась, что виной всему был Джерри, который вызвался попробовать свои силы в стрижке овец. Достаточно сказать, что он поймал одну из самых вертлявых молодых овечек, и затем было сплошное веселье. Как он ни исхитрялся, овца была хитрее.

– Иди сюда, упрямая девчонка, – крикнул Джерри, когда овца выскользнула из его объятий. Когда он снова схватил ее, казалось, что на какое-то время ситуация была под контролем, но затем овечка проскользнула прямо между его ног. – Думаю, мне больше повезет с жирной свиньей!

– Бекон был бы для тебя лучшим стимулом, это уж точно, – поддразнила мужа Мэри.

Колин шагнул вперед и заставил овцу подчиниться, умудрившись за считаные мгновения остричь ее. Я зачарованно наблюдала за происходящим. Колин сбросил пальто, и его плотный серый свитер обтягивал мускулистое тело. Исчез тот стройный молодой парень, которого я знала раньше, и на его месте появился настоящий крепкий мужчина. Когда он поднял овцу, словно она была легкая, как пушинка, сразу стало понятно, откуда у него такие мускулы.

Несмотря на холодный ветер, который встретил нас снаружи, я ощутила облегчение от его порывов, кусающих лицо, так как чувствовала, что кровь моя была горячее обычного. Каким бы неожиданным это ни казалось, сейчас Колин был еще привлекательнее, чем в юности, и это говорило о многом, потому что и тогда он был невероятно сексуален.

Я предложила Парксам отвезти их обратно к коттеджам, и, к моему облегчению, Джерри с радостью позволил мне это сделать. Это было к лучшему, потому что мысль силой отбирать ключи у восьмидесятилетнего старика меня не прельщала, но я бы пошла и на это! Когда мы садились в машину, я поймала взгляд Колина. Лишь одними губами он произнес слово «шесть», и я кивнула, чувствуя, как меня охватывает трепет. Мурашки пробежали от моей головы до самых пальцев ног. Неужели он произвел на меня такое сильное впечатление семь лет назад? Или так проявлялись сдерживаемые мной эмоции, которые годами искали выхода? Трудно сказать.