Париж – это всегда отличная идея

Глава шестнадцатая

Меня охватил гнев, вспыхнувший так ярко и мощно, что я была удивлена, как он не опалил подо мной землю. Я уставилась на Джейсона.

– Ты не можешь там остаться.

Он огляделся, словно пытаясь понять, что было не так с этим местом.

– А почему бы и нет?

– Потому что это мое место, – сказала я.

Он молча кивнул.

– Да, а это, – он сделал паузу, жестом указывая на балкон, где он находился, – это мое.

– Но… но…

– Разве мы не должны приступить к работе? – спросил он. – Я принес нам кое-что, чем можно подкрепиться.

Я была слишком ошарашена, чтобы ответить ему. Джейсон встал и протянул мне тарелку с сыром и бутылку вина. Затем с грацией кошки он прыгнул со своего балкона ко мне с двумя бокалами в руках.

– Я только возьму свой ноутбук, – сказал он, поставив бокалы на стол. Он исчез в глубине моей квартиры, а потом вернулся с компьютером. Он положил ноутбук на стул и взял в руки бокалы. Я, в свою очередь, поставила тарелку с сыром на стол и тоже взяла протянутый мне бокал. Внезапно вино показалось мне прекрасной идеей.

Я налила себе вина и протянула ему бутылку. Джейсон наполнил свой бокал и взял ноутбук, чтобы сесть. Мы снова сидели на тех же местах, что и утром, но сейчас солнце грело сильнее и не светило мне прямо в лицо.

– Твое здоровье, – сказал он и поднял свой бокал.

– Твое здоровье, – я неохотно поднесла свой бокал к его и сделала глоток. Вино было кисловатым, легким, отдавало фруктовыми нотками и идеально дополняло сырную тарелку, которая включала в себя тающий бри, мягкий морбье и полутвердый лайоль.

Джейсон поставил бокал и включил ноутбук. К моему удивлению, он больше не приставал ко мне с расспросами о моих планах на вечер. Вместо этого он открыл мой проект, а затем страница за страницей начал просматривать план кампании, над которой я работала в течение нескольких месяцев. Вопросы были глубокие и содержательные, на меня произвело впечатление то, что он действительно ознакомился с документом. Я думала, что он в лучшем случае его бегло просмотрит.

Через полтора часа Джейсон выключил компьютер.

– Хорошо, я думаю, что готов ко всему, о чем Северин может спросить нас за ужином. Если понадобится, мы еще раз обсудим все завтра, перед встречей.

– Ты думаешь, это будет допрос с пристрастием? – спросила я. Я была готова к этому, но предполагала, что встреча будет скорее всего ознакомительной, а не деловой.

– Не знаю, – ответил Джейсон. – Он вырос на обанкротившейся картофельной ферме в Айдахо и действительно сделал себя сам. Судя по всем рассказам о нем, я должен сделать вывод, что Северин – это… необыкновенный человек.

– Это звучит слишком вежливо, – я фыркнула, – я имею в виду, что никогда не встречалась с ним лично, но слышала истории о сумасшедших вещах, которыми он интересуется, и его странном поведении.

– Я слышал, у него есть автомобиль-подлодка.

– Да ладно?! А я читала, что у него есть оригинальная рукопись Леонардо да Винчи.

– А еще он купил небольшой гавайский остров.

– На самой высокой точке которого стоит золотой туалет, – добавила я.

Джейсон поперхнулся вином. Несколько капель упало на его рубашку, он вытер их и сказал:

– Ты это выдумала.

Я подняла правую руку, как бы давая обет:

– Я слышала это своими ушами.

Он покачал головой:

– Ты можешь себе представить, каково это – иметь столько денег? Сколько исследований можно финансировать? Скольким людям можно помочь? Скольким больницам? Черт возьми, наверное, можно вылечить всех вокруг.

Я внимательно посмотрела на него. Он застал меня врасплох. Я никогда по-настоящему не задумыва- лась, почему Джейсон работает в АОО. Я предполагала, что он просто попал туда после своих успешных «вирусных» махинаций по сбору средств на куриных крылышках.

– Что? – спросил он. – Я что, пропустил пятно? – он опустил глаза, разглаживая рубашку рукой.

– Нет, я просто не думала, что ты настолько предан своему делу. Это впечатляет.

Он приподнял одну бровь:

– Мартин, ты делаешь мне комплимент?

– Нет, определенно нет, я просто это отметила.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. С улицы доносились звуки Парижа. Жужжание мотороллеров, редкий смех из кафе внизу, вой сирен аварийных машин, гудки автомобильных клаксонов, приглушенные и звонкие голоса людей, разговаривающих на улице, – все это, казалось, исчезло, когда мы посмотрели друг на друга.

Сегодня его глаза были голубыми, цвета рубашки, в которую он был одет. Она выглядела мягкой и немного поношенной, а еще подчеркивала его мускулистые плечи и руки, заставляя меня оценить его как мужчину, чего я раньше никогда не делала. Найтли был в хорошей форме.

Он первым прервал зрительный контакт.

– Ну что ж, я, наверное, дам тебе время подготовиться к твоему грандиозному свиданию? – он приподнял одну бровь, ожидая подтверждения.

К своему крайнему неудовольствию, я покраснела. Почему? Почему я это сделала? Меня это раздосадовало. Ну и что с того, что я нервничала из-за сегодняшнего вечера с Жан-Клодом? Не было никаких причин смущаться. Я собираюсь провести вечер со старым другом, ничего особенного, даже если этот друг был одним из самых сексуальных мужчин, которых я когда-либо встречала в своей жизни. Ничего особенного.

– Ладно-ладно, – сказала я. – Да, у меня свидание, и мне нужно время, чтобы к нему подготовиться.

Его пристальный взгляд скользнул по мне, изучая мои черты, и теперь я пожалела, что не потрудилась уложить волосы или немного накраситься.

– Не-а, – Джейсон повернул голову и, посмотрев на город, произнес: – Ты и так прекрасно выглядишь.

Сказав это, он встал, прошел в мою квартиру и забрал свою ручную кладь. На этот раз он вышел через входную дверь. Джейсон резко взмахнул рукой на прощание, дверь закрылась, и он исчез.

Я смотрела ему вслед, не понимая, что все это значит. Неужели Найтли действительно был мил со мной? Я понимала, что мы оба многое сделали для этой кампании, и он, вероятно, был благодарен мне за помощь. Но все равно это было неожиданное проявление доброты, и мне трудно было поверить, что эти слова сказал тот же парень, который во время совещаний постоянно говорил мне гадости.

Может быть, вино, сыр и Париж сделали его или меня немного мягче? Я решила не анализировать эту ситуацию слишком подробно. Я просто буду ему благодарна, если на ужине с Северином мы выступим завтра единым фронтом, вместо того чтобы ссориться, как обычно, словно брат с сестрой.

Приняв это решение, я схватила сумочку и направилась в кафе. Зои сказала, что проводит меня в салон. Посмотрев в зеркало, я должна была признать, что здесь есть над чем поработать.

Когда Зои сказала, что знает идеального визажиста, она нисколько не преувеличила. В салоне меня выщипали, причесали, припудрили и отполировали до молекулярного уровня. Стилист, которую звали Эстель, не вела со мной светских бесед, она пристально смотрела на меня взглядом, который ничего не выражал, но пугал меня до чертиков, оценивая, какие усилия потребуются, чтобы превратить эту американскую нескладеху – по крайней мере, я предполагала, что она считает меня такой – в космополитичную женщину, достойную их прекрасного города.

Эстель взяла на себя ответственность за мое преображение, не спрашивая о моих предпочтениях, стиле или личности. Она сосредоточилась на работе. То, что я могла ей предложить, явно не произвело на нее особого впечатления.

– У тебя слишком близко посажены глаза, – проговорила она. – Твоя верхняя губа несимметрична.

Я моргнула, глядя на свое отражение в зеркале. Никто никогда раньше не говорил мне об этих недостатках. Моя голова была покрыта фольгой, поскольку Эстель не понравился мой естественный цвет. Теперь она держала мое лицо за подбородок и поворачивала мою голову из стороны в сторону, обдумывая, как бы ей сделать так, чтобы случайный набор моих черт стал привлекательным. По ее лицу, выражавшему крайнюю сосредоточенность, было ясно, что она считает это трудной задачей. Так что моя самооценка определенно пошатнулась.

– У тебя отличная кожа, – сказала Эстель. Она очень отчетливо говорила по-английски. – Ну что ж, приступим.

Время перестало иметь для меня какое-либо значение. Меня водили от одного стула к другому. Огромное количество кремов, эликсиров и гелей то наносилось, то убиралось. Я провела больше времени, отвернувшись от зеркала или с закрытыми глазами, чем наблюдая за ходом своей трансформации. Когда Эстель наконец закончила укладывать мои волосы и наносить макияж, я ощутила себя змеей, которую заставили сбросить шкуру. Все во мне покалывало, и я чувствовала такие уголки моего лица и тела, которые никогда раньше не замечала. Я искренне надеялась, что, потратив сумму, которой хватило бы на первый взнос за новую машину, я не стану в итоге похожа на размалеванную проститутку. Это не то, к чему я стремилась.

Эстель отошла назад и осмотрела меня с разных сторон. Она протянула руки и взъерошила мои недавно подстриженные волосы, а затем кивнула.

– Oui, oui, ты всех покоришь, – объявила она и развернула мое кресло так, что я оказалась лицом к зеркалу. У меня отвисла челюсть.

– Я… Ох… Хорошо… Вау, – пробормотала я, не сразу узнав девушку, которую увидела в отражении.

Впервые за весь день Эстель улыбнулась. Это была легкая улыбка (уголки ее губ двинулись вверх примерно на миллиметр), но все же это была улыбка. Она задала мне вопрос довольным голосом:

– Ravissant, oui?[50]

Сногсшибательно. Я действительно выглядела сногсшибательно. Я расплылась в широкой улыбке и сказала:

– Merci beaucoup.

Вместо того чтобы нанести на меня тонну косметики, Эстель каким-то образом раскрыла и подчеркнула во мне ту красоту, которую нельзя было обнаружить с помощью моего обычного минималистичного макияжа. Она очень избирательно подходила к тому, где именно необходим макияж, а где можно без него обойтись. Эстель выгодно оттенила все самые красивые черты моего лица. Коричневая подводка у внешних уголков моих глаз была немного растянута и приподнята, и глаза казались не такими близко посаженными. Она использовала приглушенно-фиолетовые тени для век, чтобы усилить зеленый цвет моих глаз и смягчить коричневую подводку. Карандашом она выровняла мои губы, а затем покрыла их нежно-розовым цветом.

Мои волосы были подстрижены и слегка подкрашены. Я была очарована тем, как по-новому отливали золотом и медью отдельные пряди в моих светло-каштановых волосах. Самым шокирующим изменением была коротко подстриженная челка, которая теперь обрамляла мое лицо, заставляя выглядеть менее прилежной и более привлекательной девушкой, похожей на тех, что играют на укулеле и поют в парках. Мне это понравилось.

Полная благодарности и оптимизма, я купила всю косметику, которую Эстель использовала на мне, и когда банк не отклонил платеж, я решила, что это знак и Вселенная одобряет мое спонтанное решение и новый имидж.

Когда я снова поблагодарила Эстель за преображение, она удивила меня, поцеловав в обе щеки и сказав: «Не волнуйся, дорогая, теперь он точно будет твоим».