...Да поможет мне бог

22. Понедельник, 23 июля, 7.40 вечера

Лэрри смотрел телевизионную передачу у Шейлы Барнетт. Он смотрел ее один. Шейлу политика не интересовала. Она ушла в спальню не то одеваться, не то раздеваться — он так и не выяснил для чего, хотя Шейла и оставила дверь открытой.

Они слегка выпили, потом, утомленный ее ласками, он задремал. Проснувшись, он снова привлек ее к себе. Затем Лэрри надел халат (черный, довольно нарядный халат — подарок Шейлы; каждый раз, надевая его, он говорил Шейле, что чувствует себя в нем, как сутенер), а Шейла — пижаму, и они устроились в гостиной. Лэрри пошел в кухню и принес сэндвич и стакан молока. Он взял газету и прочитал заметку о Спенсере, после чего настроил телевизор на передачу Уолта Фаулера.

Он был растерян и потому страшно раздражен. Казалось, все происходит именно так, как предсказывал Спенсер. Теперь он, вероятно, поедет в Вашингтон и, залитый светом юпитеров, будет давать показания. О нем будут писать под сенсационными заголовками, разразится шумиха. В шумиху будет втянут и он, Лэрри, а ему совсем не хочется этого. Во всем, черт побери, виноват он сам! Зачем он ввязался в эту историю? Но тогда она казалась ему забавной. Так ему и надо.

— Поищи какую-нибудь музыку, милый, — сказала Шейла из другой комнаты. Он не ответил.

Конечно, вся эта затея была безумием, если... да, да... если только Спенсер действительно не красный. Он должен был сразу сообразить это. Тогда затея приобретала определенный смысл. Спенсер пытался околпачить его и почти преуспел в своем намерении... Хитрая махинация, типичная для коммунистов. Вот только Лэрри не был вполне убежден, что Спенсер коммунист. Он говорил дьявольски искренне. Спенсеру всегда удавалось казаться искренним; он всегда был сентиментальным идиотом, из тех, кому ничего не стоит пустить слезу, услыхав слово «мама».

Как он разглагольствовал о дружбе, к каким только чувствительным ужимкам ни прибегал! Ни дать ни взять — юная новобрачная. К черту! Он, Лэрри, был таким же хорошим другом Спенсеру, каким был бы любому другому, но своей души он ему не закладывал. Брачное обязательство «верность до гроба» в сделку не входило. Оно совсем из другой оперы: это старые, как мир, комбинации между мужчиной и женщиной. Кстати, а как насчет Луизы и Спенсера? Выходит, святой долг дружбы состоит в том, чтобы соблазнить жену друга? Как с этим быть?

— Лэрри, милый, ты не слыхал, о чем я тебя просила? — спросила Шейла. В одних чулках телесного цвета, пристегнутых к резиновому поясу, она прошла по комнате, постукивая каблучками. «Хороша милашка, — подумал Лэрри. — Какова фигурка!» Она слегка наклонилась, чтобы настроить приемник, и искоса взглянула на него, проверяя, наблюдает ли он за ней. Отыскав станцию, которая еле слышно передавала какую-то музыку, она выпрямилась и направилась в спальню, стараясь пройти как можно ближе к креслу Лэрри, чтобы он мог, если захочет, обнять ее. Лэрри как-то нехотя ее задержал. Она остановилась и спросила:

— Что, тебе все еще мало?

— А тебе?

Она кивнула головой и продолжала смотреть на него, полуоткрыв рот. Лэрри улыбнулся. Он знал, что это игра: Шейла вежливо дает ему понять, что хорошо провела с ним время. Ну что ж, ему тоже было неплохо. Без косметики ее лицо казалось бледным. Его нельзя было назвать красивым: слишком длинное, с резкими складками, сбегавшими от крыльев носа к углам губ.

— В половине девятого я должна быть на приеме в отеле «Уолдорф», — сказала Шейла. Ей не нравилось, что он так пристально ее рассматривает.

— Что это за прием?

— Его устраивает фирма «Новинки американских мод». Ты не хочешь пойти?

— Бог с тобой, конечно, нет!

Иногда даже косметика не помогала Шейле скрыть свой истинный возраст. В конце концов она лет на шесть или на семь старше Луизы.

А где же Луиза? По всей вероятности, со Спенсером, в его квартире, в его постели. Они как раз занимаются «разговорами», как выразился Спенсер. Ну что ж, она — женщина и должна получать свое. Без этого она и недели не может выдержать. Уж он-то знает эту дамочку. О, как он ее знает! Он всегда ее знал — вот уж чего никто у него не отнимет. Он сразу же разгадал, что скрывается под этой маской невинности, как только встретил ее — милую, нежную девушку, девственницу лет восемнадцати или даже того моложе. В первый раз она отчаянно сопротивлялась ему... целых десять секунд, а внизу тем временем ее поджидал Спенсер — они собирались в кино, — юноша, которого она любила. Луиза говорила о своей любви к Спенсеру даже тогда, когда одевалась после того, первого раза. Но ведь он же предупреждал Спенсера. Он пытался открыть ему глаза, но Спенсер и слушать не стал. Он был слишком поглощен душещипательными разговорами. Он нежно жал ей руки и возносил ее на пьедестал, в то время как ее законное место было в постели.

Продолжая думать о Луизе, Лэрри — раздраженный и взволнованный — поднялся со своего места. Он постоянно и настойчиво добивался, чтобы она забыла Спенсера, но не сумел вырвать его из ее сердца. Спенсер все еще был там, этот чертов сын... Лэрри подошел к телефону и позвонил домой.

Луиза ответила через несколько секунд.

— А, ты дома, — сказал он с облегчением.

— Да, — отозвалась Луиза.

— Когда ты вернулась?

— Недавно. — Она говорила вялым, утомленным голосом.

— Где ты была всю ночь?

Луиза не ответила, и Лэрри рассердился:

— Ты можешь мне ответить?

— А я не хочу сейчас разговаривать, Лэрри, — заявила она. — Я хочу спать.

— Ну, хорошо. — Он попытался сдержать себя. — Я скоро буду дома.

— Как хочешь, — ответила Луиза. — Мне все равно.

Он положил трубку и повернулся. Шейла стояла в дверях спальни и наблюдала за ним. Она уже надела юбку, припудрила лицо, подкрасила губы и выглядела теперь гораздо привлекательнее и моложе, чем раньше.

— Мне нужно одеться, — сказал Лэрри.

Шейла улыбнулась.

— Конечно. Я сейчас буду совсем готова, — и опять ушла в спальню, закрыв за собой дверь.

Этой тоже все равно, подумал Лэрри.

Может быть, Луиза не была у Спенсера и Спенсер ему не солгал? Может быть, они не обманывают его? Спенсер такой странный человек. Никогда не знаешь, как он поступит. Он очень забавлял Лэрри, когда они познакомились. Лэрри произвел на Спенсера, бог знает почему, такое впечатление, что тот стал ходить за ним, как собака. Сначала Лэрри относился к Спенсеру с глубоким безразличием, но его собачья преданность в конце концов заставила и Лэрри привязаться к нему. От этого человека исходила какая-то сила; невозможно было определить ее происхождение, но она доводила вас до сумасшествия. Спенсер Донован знал все о дружбе и о любви, о том, что хорошо и что плохо, Никто, видите ли, не знал больше, чем он. Спенсер Донован был заменителем бога на земле. И если мир не соответствует его взглядам, то в таком случае мир должен измениться.

Лэрри тихо постучал в дверь спальни и открыл ее.

— Шейла...

— Минуточку, моя радость, я сейчас буду готова.

— Послушай, возможно, мне понадобится твоя машинка — на день или на два.

— Когда?

— Я пока не знаю.

— Пожалуйста. Я должна написать для журнала «Харпер» статью о модах, но могу это сделать и на службе.

— Вот и чудесно.

Он собирался снова сесть в кресло, но увидел машинку и остановился.

— Но это же не та, что была у тебя! — воскликнул он.

— Ты, милый, о чем?

Он уже стоял у столика, внимательно разглядывая машинку.

— О машинке. Это не та машинка, которую я брал у тебя.

— Да, не та, — ответила Шейла, входя в гостиную. — Я готова, дорогой. Теперь твоя очередь одеваться.

Он пристально посмотрел на Шейлу.

— Где твоя старая машинка?

— Я ее отдала. Она скверно печатала. А почему ты спрашиваешь?

— Она может понадобиться мне, Шейла. Мне может понадобиться твоя старая машинка. — Он вынужден был откашляться. — Кому ты ее отдала?

— Одной своей приятельнице. Не понимаю...

— Кто она, эта твоя приятельница?

— Да ты с ума сошел! Почему это тебя интересует?

Лэрри ничего не ответил.

— Я отдала машинку девушке, которая получила назначение за границу. Ей нужна была машинка, а денег у нее не было, — пояснила Шейла.

— Где эта девушка сейчас?

— Насколько мне известно, в Европе.

— Ты можешь как-нибудь с ней снестись?

— Сомневаюсь, но попробую. Да объясни ты мне наконец...

— Я ничего не могу объяснить тебе, Шейла. Во всяком случае, не сейчас. — Внезапно он почувствовал, что начинает сердиться. — Ну... ну... может случиться так, что мне эта машинка будет чертовски нужна. Дьявольщина! Но почему ты мне ничего не сказала?

— Чего не сказала? — яростно спросила Шейла, теряя наконец терпение.

Лэрри быстро ушел в спальню, хлопнув дверью.